силах шевельнуться, ведь как известно, я мастер просирать собственные шансы.
— Ни одного, — ответила она, убрав пальцами со лба мои уже полностью мокрые волосы.
Я обхватил ее улыбающееся лицо и, зацепив пальцами подбородок, окончательно убил расстояние между нами. Рывок вперед, и наше дыхание смешалось. Так что теперь мы, мокрые, как выдры, счастливо улыбались, завернувшись в путаницу рук, губ и языков. И если это не сраная романтика, то я тогда не знаю, что.
— Я сейчас сама не до конца верю в то, что говорю это, — ухмыльнулась Виола, и я поймал ее смешок губами, — но я верила, что так и должно было быть.
Я почувствовал, как колотится сердце в ее груди, совсем не от холода. Скорее от страха. Знала бы она, как страшно было мне. Я прижал ее крепче, прислонившись к щеке щекой и прошептал:
— Я столько всего обязан тебе рассказать…
— Умоляю, молчи, — она нежно коснулась пальцами моих губ, — пока снова все не испортил.
Прижалась щекой к мокрой футболке и тихо спросила: — А обязательно было тащить меня под дождь?
Я улыбнулся и поцеловав в макушку, ответил:
— Одна девушка сказала мне, что так больше драмы.
***
В понедельник я проснулся в таком разбитом состоянии, словно не гулял вчера по городу с Ви, а всю ночь пил с парнями. Голова раскалывалась, а в висках стучало так, словно кто-то засунул туда наковальню и со всей дури долбил по ней молотом.
Я протянул руку к телефону на тумбочке, чтобы проверить время, и застыл. По спине пробежал холодный пот.
Несколько пропущенных звонков.
Столько же сообщений.
И все от Виолы.
Я шумно выдохнул, сел в постели, мгновенно почувствовав, как ладони стали влажными. С ней что-то произошло? Резко прокрутил ленту сообщений вниз, выхватывая:
«Ник, что-то случилось?»
Ничего...
«Где ты?»
Там же, где и был…
«Что за идиотские шутки?»
И, наконец, финальное, словно последний гвоздь в крышку гроба: «Я подсознательно ждала подобной выходки. Жаль, что тебе не хватило смелости даже в глаза мне посмотреть».
Я поднял взгляд в верхний правый угол экрана.
«Нет-нет-нет. Наверняка это просто дурной сон. Очередной кошмар», пронеслось в голове.
Дыхание перехватило, а руки задрожали.
Потому что сегодня был не понедельник. Сегодня была пятница.
Реальность обрушилась на голову. Случалось ли такое прежде? Возможно. Когда каждый день похож на другие, тебя никто не ждет и не ищет, пропавшей пары можно и не заметить.
Вот только теперь все изменилось.
Я медленно выдохнул, огляделся по сторонам. Кровать Арта пустовала, а внезапный порядок и заправленное покрывало кричало о том, что он не ночевал дома. Набрав номер друга, я поднес телефон к уху.
В трубке раздалась пара щелчков, пара гудков и, наконец, привычное «Да» грубым голосом. Только ответил Рид.
Я откашлялся.
— Шон, где вы сейчас? — На линии зазвенело молчание. — Рид? — переспросил я.
— В Белфасте, — донесся из трубки удивленный голос.
— И какого черта вы там делаете?
Снова тишина.
— Ник, — осторожно произнес Шон, — ты в порядке?
«Нет, не в порядке. И, наверное, уже никогда не буду».
Окажись я на месте Рида, сам бы не поверил в то, что собирался сделать, но другого выхода не было.
— Шон, послушай. Это прозвучит странно, знаю, но прошу… прошу тебя как единственного человека, которому могу доверять… из-за нашей дружбы подыграй мне сейчас, ладно? Поговори со мной, даже если то, что я буду спрашивать, покажется тебе бредом сумасшедшего. Даже если ты абсолютно уверен, что я знаю ответ на свой вопрос…
— Ты же знаешь, я бы никогда не подумал так, — перебил он.
Я выдохнул.
— Прекрасно. Как давно вы уехали в Белфаст и зачем?
— Ты сейчас серьезно? — усмехнулся Шон, и я четко мог представить, как он недоуменно жмет плечами.
Стиснул зубы:
— Пожалуйста, Шон.
— Ладно, ладно, — хмыкнул Рид. — Уехали в понедельник утром, сразу после того, как ты вернулся из штаба. На сборы. Ты нас сам туда отправил.
Я закрыл глаза и потер висок кончиками пальцев. «Сборы… Сборы», — покрутил это слово в голове, но ничего не смог вспомнить.
Ладно, плевать.
— Зачем я ходил в штаб?
— Ник, ты меня убиваешь!
Несмотря на то, что спокойствия в Шоне как в бронированном внедорожнике, даже он, кажется, начал раздражаться.
— Откуда мне знать, ты же ни перед кем не отчитываешься. Скорее всего, к полковнику. В последнее время тебя со сто процентной гарантией можно найти только у одного из членов семьи Максфилд.
Откинув эту шпильку, ибо было не до сарказма, я продолжил:
— Что случилось потом?
— Вроде ничего особенного.
Червячок сомнения начал подтачивать с утроенной силой, все больше и больше наталкивая на мысли: если здесь замешан полковник, меня точно втянули во что-то темное. Вот только во что?
— Ник, ты еще на линии?
Ощутив новую вспышку головной боли, я закрыл глаза, опустил голову вниз, опираясь локтями на разведенные колени и, старательно успокоив голос, ответил:
— Арт с тобой? Как он?
Шон хмыкнул.
— Учитывая, что ему перемотали ребра, а не язык, вполне в состоянии заигрывать со всеми девчонками в радиусе мили. Хочешь с ним поговорить?
— Не в этот…
— Господи, конечно, он хочет, — донесся издалека голос Кавано.
— Передай, я позвоню позже, ладно? Надо идти. И… спасибо, Шон.
Телефон отключился.
Во второй раз за сегодняшнее утро я застыл, таращась на погасший экран. Я и раньше считал свое положение гадко шатким, но то, что произошло сегодня, перекрыло все рейтинги гадливости даже по шкале Лаванта-старшего.
Что же случилось?
Всего четыре дня. Слишком мало, чтобы стереть что-то, связанное с Виолой, слишком много для побочного эффекта от любого из препаратов. Но достаточно, чтобы… Внутри ворочалась неприятная догадка, но я постарался о ней не думать. Хотя бы пока.
Все еще слегка пошатываясь, влез в первые попавшиеся ботинки, мысленно поблагодарил, что их не нужно
