— Я не знаю, ваша честь. Меня лишь попросили сдать кровь, потом не разрешили уйти.
— Сейчас ты на свободе, а был ли причинен ущерб? — Судья смотрел пристально, оценивая мой внешний вид. — Я вижу. Одна почка?
— Он обещал отпустить, если я добегу до лестницы. Упала с перил на железный прут, ваша честь.
— Ты прыгнула сама! — Заорал Энгус.
— Хм. — Задумался судья. — Качество крови это безусловно меняет, как и количество, которое может подарить донор. Но раз защитник не объявился, отделаемся штрафом.
— Ваша честь, вперед вышла молодая, фигуристая женщина со смуглой кожей и копной жестких как проволока волос. — Мое имя Палома Вега, я претендент на пост владыки Южного континента. Девушка принадлежит моему отпрыску. Разрешите мне сказать?
За ее спиной я увидела хмурое лицо Николаса, он многозначительно посмотрел на Хетта, тот еле заметно кивнул, и я перехватила взгляд южанина. Он подмигнул и показал на свою руку, намекая мне предъявить кольцо.
— Говори.
— Мой сын приходил в лабораторию Энгуса со своим донором, у нее на руке кольцо с эмблемой медной розы, эмблемой нашего дома. Энгус не мог не знать этого, уверена, есть даже записи с камер, которые это подтвердят. — От ее слов Энгуса перекосило. — Чистая кровь этой девушки стала компонентом лекарства от инфирмы, которое получили многие из присутствующих, и это спасло вам жизнь. В качества жеста доброй воли от дома Вега она была отправлена на другие континенты, где передала лекарство и свою чистую кровь другим владыкам, рискуя своей жизнью. Хочу задать один вопрос. — Ее голос стал гневным. — А каким штрафом оплачивается потеря донора с чистой кровью? Ведь девушка явно беременна.
Мои глаза округлились, а Энгус впился взглядом в мой живот.
— Два сердца! — Закричал Энгус, повиснув на цепях. — Все получилось! Вы идиоты! Все вы, кто пил ее кровь! Я знал!
Я сделала шаг назад и оказалась в руках Жана.
— Спокойно, скандал мы предполагали. — Шепнул он, отступая к двери, из которой вывели Энгуса. Толпа роптала, и нас начали окружать, желающие услышать сердцебиение.
— У нее ребенок вампирской крови? — встрепенулся Лиам. — Вы понимаете, какое это важное событие для всего мирового сообщества?
— Тишина в зале суда! — Громогласно объявил судья Голец. Ему похоже все равно было, какой крови ребенок. — Энгус, ты признаешь, что забрал чистоту крови этого донора?
— Это сделал я! У меня получилось то, что вы пытались создать тысячелетия! Я создал жизнь! — Энгус кричал, брызжа слюной, хватая рукой воздух, сотрясая цепи, силясь схватить меня.
— Суд признает тебя виновным в краже имущества и чужого человека. И приговаривает к двум стам годам заключения в темнице духа.
Раздался глухой удар молотка, и толпа хлынула на меня. Влекомая Жаном, еле перебирая ногами на каблуках и ничего не понимая, я бежала по коридору через заднюю дверь.
Вот заведенная машина, мне открывают двери на заднее сиденье, за рулем Олав, буравит глазами. Жан возвращается, утихомирить и отогнать толпу. Из здания вылетает Кармайкл, но оборачивается и остается стоять, сжимая кулаки в нетерпении. За ним из двери вырывается Лиам.
— Садись, скорее! — кричит Олав. Но я оглядываюсь. Лиам уже подлетает к Леонарду.
— Кто ты? — внезапно кидается он на Кармайкла. — Я знал Леонарда Кармайкла, он был моим жандармом, ты не он!
— Не он. Ты обратил меня и убил мою Элоизу. Теперь посмотри на меня. Я обещал тебе однажды, это будет последнее, что ты увидишь. — В руках Кармайкла что-то блестит, когда Олав срывается из машины и подлетает ко мне. Свист. Голова Лиама катится на мерзлую землю, марая грязью широко раскрытые от удивления глаза.
— Идем, — бережно разворачивает меня Олав, — садись в машину. Нам нужно ехать.
— Но… он… — лепечу я, усаживаясь назад. Олав садится, и мы срываемся в аэропорт, оставив Леонарда над трупом, а Жана и Алека в беснующейся толпе. Оглядываясь, я вижу как мимо распростертого в крови тела с задравшимся английским плащом, выводят полоумного, обессиленного Энгуса. Его ведут через двор к деревянному ящику, но остальное скрывается от моих глаз за поворотом на трассу.
— Леонард… — хочу заговорить я, но голос дрожит.
— Руди. Его звали Рудольф. Все кончено. Мы едем домой.
Эпилог
Олав, так бережно обнимавший меня, когда мы садились в самолет и взлетали, скрывался от меня весь полет в кабине пилота. Я переоделась в удобную одежду и перекусила, воспользовавшись одиночеством, чтобы привести в порядок свои мысли.
Рудольф Дантес. Это имя я часто вспоминала. Именно его мемуары я по странной случайности вытащила с полки в библиотеке поместья Кармайкла. Выходит, он выжил и спустя столько лет сумел отомстить за свою возлюбленную.
Я вспоминала, как странно он себя вел, когда я упомянула мемуары Рудольфа Дантеса за столом с владыкой и его братом. Он лгал. И на соборе сбежал из шатра не со мной поговорить. А боялся, что Лиам его узнает, если заявится раньше других.
Мне пришло в голову, что и собор ему нужен был лишь для встречи с Лиамом, он ведь и не собирался становиться владыкой. Он ехал с оружием для встречи с врагом. Все обернулось иначе.
Пытался он спасти жизни, и мою в том числе, или делал это в угоду собственному хладнокровному плану, мне было все равно. Я надеялась, что суд не будет к нему слишком строг, ведь, как оказалось, и в нашем и в их мире законы могут защищать ястреба, но карать ягнёнка.
Теперь я все воспринимала спокойнее, ведь в моем животе билось второе сердечко. Маленький комочек жизни, пробивающий себе дорогу, несмотря на пытки, которым подвергается его дом. Удивительно, что врачи в больнице ничего не сказали мне об этом, но так подумать, они и не могли знать, ведь я не делала узи, мне лишь удалили, пробитую палкой почку, зашили отпустили. А секрет выздоровления оказался прост — кровь с вирусом вампиризма.
Какая же я была дура, а еще гадала, как Олав получил лекарство.
Ведь я сама лекарство. А он пил мою кровь в тот первый раз, пусть и немного. Клетки усиленного вируса, покрытые моей плазмой попали ко мне в рану с кровью Аргия в том лагере. Он ел меня, а зараженные ели его. Не удивительно, что в больнице все ожидали от меня светобоязни. И частицы с вирусом действительно были, но после возвращения домой, я неделю пила железо, да и не чувствовала я ничего, ведь здоровый иммунитет не станет уничтожать то, что выглядит как плазма его крови. Я принесла усиленный вирус в себе. И с кровью после первого секса передала его Олаву.
Скорее всего, он получил такую малую дозу, что на обращение понадобились почти сутки. Вот почему его тошнило от крови вампиров. Ему нужна была другая. Например, животная, я вспомнила обглоданную обезьянью шею, и тошнота подступила к горлу.
Нет, еще рано, это всего лишь реакция на увиденную смерть Лиама. Но я уже не так нежна, как раньше. Могу и карандаш в глаз воткнуть. Я смогу за себя постоять. И за моего малыша.
Когда самолет стал снижаться, я подобрала с пола свою сумку, сжала кулаки и приготовилась к прощанию. Мое собственное сердце разрывалось от того, что он не хочет быть вместе. Ведь он же знает, он слышит. Он его не хочет.
На трап мы вышли вместе, и Олав, взяв мою сумку, пошел к машине. Достав ключи, он щелкнул сигнализацией, и черный катафалк бодро отозвался чуть слева от нас.
Мы ехали какое-то время молча, и я задремала, а когда открыла глаза, поняла, что мы давно выехали из города, машина неслась на предельной скорости, небо синело на горизонте, предвещая скорый рассвет.
— Куда мы едем? — сонно пробормотала я, неожиданно быстро просыпаясь.
— В поместье. Должны успеть. — Угрюмо ответил Олав.
— Почему ты не отвез меня домой? Там мог бы переждать до вечера и уехать в начале ночи.
— Тогда у тебя был бы шанс отказаться ехать со мной, а сейчас его нет. — Сказал он, не глядя на меня, бросая взгляд на часы на приборной доске и спидометр.
