решения и не дышал. — А женщины дарят мужчинам свои обереги? — спросила я, пригладив прохладный металл кулона, который нырнул в декольте и теперь касался моей кожи где-то в районе солнечного сплетения. — Дарят. Это значит, что женщина становится хранительницей очага и хозяйкой в доме. — То есть… — Тогда она считается женой. Я стояла пораженная. То есть сейчас Глеб сделал со своей стороны шаг ко мне и пообещал то, что в общем ждут все женщины от своего мужчины? Теперь дело было лишь за мной?.. Вот так без свидетелей, гостей, шампанского и бланков с подписями?.. Мысли метались по голове, и я ни одну из них не могла поймать за хвост. Кажется я мимолетом подумала, что ещё ни одна бумажка не спасла семью, как и пышные торжества… кажется ещё я думала, что без колец как-то экзотично… Где-то на задворках сознания орала моя фобия, что сейчас Глеб просто выпрыгнет в окно и убежит как и остальные. А мой рот произнес совсем не то, что хотела я: — Мне кажется моя цепочка на твоей шее не сойдётся. — Вероятно так, — грустно улыбнулся краем рта мужчина, но поцеловал меня легко в губы и сказал, — Идём, буду выполнять обещание и… — Глеб! Он уже сделал пару шагов в сторону прихожей и обернулся на меня, всё ещё стоящую на кухне. Его глаза сразу посмотрели на моё лицо, наверное, бледное с большими испуганными глазами, а потом на мои руки, которые дрожали, сжимая мою цепочку со Звездой Лады. — А если обернуть вокруг запястья, как браслет, это считается?.. — я облизнула пересохшие губы, а у Глеба странно заблестели глаза, когда он ответил: — Считается. Он подошёл ко мне и помог справиться с украшением, потому что мои руки стали словно чужие пришитые, я никак не могла то обернуть дважды цепочку вокруг его руки, то застегнуть карабин. — Боже мой, я так волнуюсь, будто… — я хотела произнести "на самом деле", но в последний миг подумала, что эта фраза может обидеть. Но Глеб понял всё и так. — Это по-настоящему. Это важнее ЗАГСА и венчания. И это навсегда. И тут у меня уже после свершившегося факта началась паника. А вдруг он носки разбрасывает и в туалете за собой смывает через раз?! А я начну ругаться, а он на меня, и мы будем скандалить каждый день, а страдать из-за этого будет мой сыночек?! Да что ж я за дура такая?
— Тише, тише, успокойся… — Глеб прижал меня к себе, гладя рукой по волосам. Я слышала по его голосу, что сейчас он широко улыбается, — у нас всё будет хорошо, я умею слышать и находить компромиссы, хотя, признаюсь, делал это редко… С Вадимом договоримся, он у тебя отличный парень. Свет, всё хорошо… Ну хорошо, значит хорошо. Я всё же закусила ноготь большого пальца, пытаясь осознать произошедшее: с точки зрения здравомыслящего гражданина, хоть немного знакомого с законодательством нашей страны, не случилось ровным счётом ничего, но почему-то у меня было ощущение, что именно сейчас моя жизнь сделала кульбит.
Спустя полчаса мы заходили в квартиру Глеба, которую он обозначил как «нашу», но мой мозг всё так же пребывал в состоянии неадекватности, видимо, выставив щиты от потоков информации, потому что сутки выдались сверхнасыщенные, и никак не мог усвоить, что я и Вадик можем жить в этой квартире. Меня удивило вот что: моя обожаемая кухня, которую я долгое время выдумывала и любовно корректировала все недоработки мастеров, была будто частью квартиры Глеба. Стиль, цвета, материалы… всё было похожим, поэтому я лишь ошеломлённо качала головой, когда ходила по большой гостиной и гладила рукой поверхность барной стойки, ожидая, когда Глеб сменит свой довольно помятенький после купания со мной в душе наряд.
— Правда впечатляет? — довольно улыбался он, застегивая пуговицы на рукавах рубашки и кивая на своё жильё головой, — я ничего не сказал тебе в твоей квартире, хотел, чтоб ты сама увидела.
— Впечатляет, — я не смогла выдавить более одного слова из себя, но Глеб лишь понятливо сощурился и, взяв меня за руку, повёл к выходу.
Мы приехали в офис к концу обеденного перерыва, когда все начали уже стекаться ко входу. Глеб уверенно шагал вперёд, а я шла за ним в странном состоянии полусна, когда непонятно, ты спишь или уже имеешь дело с явью. Мне некогда было думать о разговоре с начальником, потому что я думала о теперешнем статусе наших отношений с этим красавчиком, будто с обложки глянцевого журнала. Даже будучи словно пристукнутой, я не могла не видеть горящие взгляды нашего женского коллектива, направленные на Глеба, который был одет в рубашку, жилетку и узкие штаны, и это всё подчёркивало его атлетическую фигуру. А добавить к этому волевой подбородок и решительный взгляд серых глаз… И как мне теперь спокойно жить, зная, как он умеет привлекать женское внимание, даже если рядом я, а что происходит, пока меня нет, я уже один раз имела несчастье лицезреть… От воспоминания меня аж передёрнуло, а Глеб как раз оглянулся на меня, озадаченно хмуря брови. И каким местом он почувствовал, что мои мысли свернули не туда?..
— Всё в порядке? — он молниеносно приблизился, волнующе нависнув надо мной.
— Да. Думаю, как разговор пойдёт, — соврала я.
Нет, у моей жены было что-то другое на уме, совсем не работа, и я примерно догадывался что. Я ощущал её растерянность и метания от робкой радости до гнетущих сомнений. Сейчас меня накрыли её ревность и острая душевная боль. Сам виноват, самому и разгребать последствия, ведь моей волчьей натуре теперь не будет покоя, пока моя пара не будет счастлива, а пока до ощущения счастья ей далеко… Я помню как папа всегда чувствовал мамино состояние и как он мог её успокоить одной фразой и прикосновением. Тогда я был маленьким и думал, что как только вырасту, то сразу женюсь и буду так же счастлив…
— Доверься мне, — сказал я Свете и первым вошёл в приёмную, увлекая жену за собой. Сейчас было не до этикета, она должна чувствовать мою защиту и быть за моей спиной.
— Жанна, привет… А у себя?.. — начала она, а я, игнорируя ответ секретарши, толкнул дверь начальника, потому что точно чувствовал его присутствие.
Сначала мужчина встал со своего кресла, не понимая, почему его не предупредили, и вообще, почему я не стучал. Затем увидел за мной Свету и просиял:
— Светочка! Господи, я уже собрался в полицию
