может ли Кай быть полезен.
– Кармело Манчини. Он был сначала в «Красном Роме», а потом ушел и стал одиночкой. Колдун, но ходят слухи, что он балуется гибридной магией.
– Я слышал о нем. – Кай стиснул зубы. – Ты пытаешься получить эту информацию ради Тори?
– Очевидно.
– Почему ты ей помогаешь?
Зак фыркнул.
– Я не занимаюсь благотворительностью, маг. Я возвращаю долг.
Я захлопала глазами.
– Ты? Какой долг?
– Ты непробиваемая, как кирпичная стена, Тори.
Я пихнула его кулаком в плечо.
– А ты самый большой придурок на свете.
Не веря своим глазам, Кай переводил взгляд с Зака на меня и обратно. Слегка помотав головой, он снова обратился к Заку.
– У тебя есть выход на Манчини?
– Нет. Потому я и тяну время, думаю, с какой стороны к нему подобраться.
Кай посмотрел в сторону аукционного зала, где ждали его родственники.
По его лицу пробежала тень, но затем он расправил плечи.
– Я с ним знаком. Могу подойти к нему, но не знаю, что спросить.
Капюшон Зака дернулся, и я ясно представила, как он удивленно склоняет голову.
– Можешь убедить его выйти с тобой на улицу?
– Могу попытаться.
– Попытайся. А как только он выйдет наружу, я задам ему нужные вопросы – и позабочусь, чтобы мы получили ответы.
– Хватит дергаться.
Я засунула руки в карманы куртки и уставилась на скрытое тенью лицо Зака.
– Хватит командовать.
Мы поднялись по широким ступеням на террасу второго уровня, чтобы лучше видеть вход в галерею. Мотоцикл Кая был припаркован в дюжине ярдов. Здание было окружено широким мощеным тротуаром, а большую площадь в центре заполняли строения, которые я не могла разглядеть в темноте.
Город обезлюдел – для случайных прохожих в вечер понедельника было слишком поздно, а участники аукциона все еще толпились в галерее.
Согласовав наши коварные планы, мы с Каем вернулись к семейству Ямада, а Зак болтался по аукционному залу, пугая людей. Как только аукцион завершился, он вышел, а через несколько минут выскользнула и я, оставив Кая с его родственниками. Как он собирался выманить этого типа, Манчини, наружу? Это было выше моего понимания, но раз он так уверен, что сможет это сделать…
– Надеюсь, с ним там все в порядке, – пробормотала я.
Зак пренебрежительно фыркнул.
– Почему ты беспокоишься?
– Почему бы мне не беспокоиться?
– Он – Ямада. – Друид прислонился к стене. – А я-то считал себя единственным черным пятном на твоей репутации.
Я вздохнула.
– Зак, тебе придется мне все это объяснить. Откуда мне знать, кто такие эти Ямада.
Он откинул свой капюшон достаточно, чтобы я смогла увидеть мельком его ярко-зеленые глаза.
– Клан Ямада управляет крупнейшим международным преступным синдикатом в сообществе магов.
Я попыталась что-то сказать, но голос внезапно пропал.
– Они – законная гильдия и хорошо скрывают свою криминальную деятельность, но люди из ОМП так вьются вокруг них, как пчелы у улья. Но сильно нажимать боятся, так как есть риск, что они уйдут в глубокое подполье. – Зак скрестил на груди руки. – И у меня эти Ямада как кость в горле. Запугать невозможно, связи у них уж очень хорошие.
Семь лет, сказал Кай. Должно быть, он тогда разорвал все связи со своей семьей, прежде чем присоединиться к «Ворону и Молоту». По словам Аарона, Каю было все равно, в какую гильдию он вступит, – потому, возможно, что его главной целью было сбежать из семейного бизнеса. И вот теперь, благодаря мне, он снова в него вовлечен.
– Я ужасный друг, – простонала я.
– И не говори.
– Ты и сам тоже дерьмовый друг.
– В прошлый раз ты сказала, что я хороший друг.
– Это было до того, как ты целый день игнорировал меня, пока я умирала.
– Капризы, – сухо заметил он, снова низко надвигая капюшон.
Я устало покусывала ноготь. Мне бы полагалось сейчас вибрировать от напряжения, но за последние несколько часов я растратила всю свою энергию до капли. Вот и зеваю каждую минуту. Слишком измотанная, чтобы стоять на ногах, я опустилась на верхнюю ступеньку, хотя холод бетона проникал сквозь джинсы.
Через пару секунд Зак присел на корточки, чтобы не возвышаться надо мной.
– А что там у вас случилось с «Красным Ромом»? Ты сказала, что лорду фейри пришлось тебя защищать.
Еле шевеля языком, я кое-как объяснила ситуацию.
Он задумчиво помычал.
– Одаренные маги-спириталы способны чувствовать присутствие верховных фейри. Но в «Красном Роме» я таких не припомню. Была бы морока, если бы они тебя заметили.
– Угу, – утомленно согласилась я.
– Да и какой смысл им за тобой гоняться? Убив тебя, они, конечно, освободили бы верховного фейри, но не похоже, чтобы они применяли смертоносную силу.
– Я тоже не понимаю, – пробормотала я, сосредоточившись на том, чтобы не закрыть глаза.
Мы посидели тихо еще с минуту. Мои вялые мысли блуждали, переходя от семейной ситуации Кая к моему собственному неопределенному будущему.
– Эй, Зак, – невнятно заговорила я. – Что делает колдуна колдуном?
– А?
– Ну, артефактами же каждый может пользоваться, верно?
Он уперся руками в колени.
– Да, но создавать артефакты могут только маги-аркана.
– А почему?
– Почему владеющие магией аркана способны наполнять свои заклинания силой, а никто другой не может?
– Ну да.
Он посмотрел в темное небо.
– Мир полон силы – энергии земли, природы, звезд и космоса, солнца и луны, и кто знает, чего еще. Это электрический океан, который течет сквозь все, необъятный и, может быть, даже разумный. Каждая магическая раса и каждый класс магов используют эту силу по-своему.
– Но люди не могут ее использовать, – прошептала я.
– Люди не могут даже обнаружить ее. Колдуны могут и направляют эту силу в свои заклинания, когда создают их. Алхимики делают то же самое своими трансмутациями.
Несколько месяцев назад Рамси сказал мне, что мой артефакт – карта пиковая дама – испускает основные вибрации магии аркана – магии, которую я не могла ощутить, потому что у меня не было способностей аркана. Зачем я вообще спросила Зака об этом? Я ведь и так уже знаю, что я не волшебница.
Меня охватила тоска.
– А как же псионики? Они используют ту же самую магию?
– Все это происходит из одного и того же резервуара природной энергии, просто используют его по-разному – большинство даже не понимает, откуда берется их сила.
– Как псионик узнает, что он псионик?
– Способности обычно проявляются в период полового созревания.
Радости моего полового созревания давно миновали.
Я повесила голову – все равно она так потяжелела, что мне трудно было ее держать. Я же
