Запах подгнившей рыбы перемешался со стойким запахом кошачьих испражнений. Поморщившись, я постучала в засаленную дверь. Вскоре дверь приоткрылась, из неширокого проёма на меня смотрело лицо молодой женщины.
— Что вам? — тихо спросила она.
— Здравствуйте! Нора Дэвис здесь проживает?
— Это моя мать, зачем она вам? — нахмурившись, девушка смерила меня оценивающим взглядом.
— Хочу поговорить с ней насчёт Миранды Скотт, — я говорила вежливо, но уверенно.
На лице девушки промелькнул дикий испуг. Ахнув, она схватила меня за рукав и втащила в дом.
— Кто вы такая? — прошептала она. На руках у неё был малыш, около года. Мальчик сонно тёр глазки и не понимал, почему мама так взволнована.
— Меня зовут Оливия...
— Кого там ещё собаки притащили? — недовольный старческий голос прозвучал из глубины неопрятного дома. — Ежели старик Мюррей, гони его взашей!
— Ваша мама? Вы позволите? — настойчиво спросила я, и обогнув девушку, прошла в гостиную.
Запах немытого тела и перегара резко ударил в нос. В комнате было темно, хоть на улице и был разгар дня. Частично зашторенные окна впускали ровно столько света, чтобы хватило не расшибить нос.
— Ты кто такая, пигалица? — спросила меня тучная, неприятная женщина, сидевшая в потёртом кресле.
— Прошу прощения, я работник ратуши, — повысив голос, ответила я.
— И что я теперь, пятки должна целовать? Из ратуши... Тьфу! Зачем пришла сюда? — не унималась она.
— Хотела поговорить с вами о Миранде Скотт.
— Откуда ты её знаешь? — хитро прищурилась женщина.
— Я её не знаю, — спокойно ответила я. — А имя это всплыло, потому что место на кладбище есть, а человека такого на документах нет. Непорядок. Вот и пришла разобраться.
— Аа, — отмахнулась женщина. — Канцелярская крыса.
— Ещё одно оскорбление в мой адрес, и я направлю сюда инспекцию. Думаю, им стоит проверить, в каких условиях живёт ваш внук.
Женщина ещё сильнее прижала к себе ребёнка. Мне совершенно не хотелось этого говорить, но это единственное, чем я могла припугнуть Нору.
— Да, пожалуйста! На один рот меньше будет! И эту, — толстым пальцем она показала на свою дочь, — с собой прихватите.
Хоть Нора и пыталась показать, что ей всё равно, в её мутных глазах промелькнул страх и она притихла.
— Мы с вами не с того начали, — мне пришлось приложить немалые усилия, чтобы говорить вежливо и не сорваться. — Меня зовут Оливия, я работник архива. Бургомистр поручил мне решить вопрос с Мирандой любой ценой.
Я достала из кармана мешочек с монетами и потрясла. В маленьких поросячьих глазках Норы забрезжил интерес. Достав пять монет, я положила их на стол.
— Это другой разговор, — женщина заметно повеселела.
— Нора, расскажите мне о Миранде. Кто такая, чем занималась, почему умерла.
— Мирка-то, племянница мне! Сестра моя померла, оставив её одну. Вот она сюда и подалась. Годков... да как тебе было! Нет, чтобы замуж выскочить, она к родственничкам припёрлась. А занималась, знамо, чем — потаскуха! Всё по мужикам бегала, небось заразы какой-то нахваталась, да и подохла от этого, — зло сплюнула женщина.
— Погодите, вы не знаете, отчего умерла Миранда? — удивлённо спросила я.
— А оно мне надо? Ещё и на похороны потратились. Всё время, что жила у нас, только деньги и таскала, — сквозь зубы сказала женщина.
У женщины с ребёнком, после этих слов, лицо исказилось будто от зубной боли. Мальчик, чувствуя негатив мамы, заплакал. Потрясывая его на руках, женщина покинула гостиную.
— А документы у вас какие-нибудь остались?
— Да какой там! Я все её пожитки-то и выбросила, неча в доме лежать.
— Другие родные у Миранды были? Отец?
— Отец... Моя сестрица даже не вспомнила, кто её обрюхатил, и Мирка такая же. Всё, устала я! — женщина ни в какую не хотела продолжать разговор.
— Понятно. Спасибо за уделённое время, всего доброго!
Нора даже не попрощалась, а молодая женщина так и не вышла, всё успокаивала плачущего ребёнка. Захлопнув за собой дверь, я вышла. По сравнению со спёртым воздухом в доме, на улице просто благоухало. Захотелось вымыть не только руки, но и целиком отмыться от неприятного разговора.
Я побрела вдоль улицы. Но через десяток шагов услышала приближающиеся сзади шаги. Я резко развернулась. Это была всего лишь дочь Норы.
— Погодите, — хрипло сказала она, было видно, что женщина бежала. — Вы не верьте матери, Мира была хорошей девушкой, а не потаскухой, — её губы скривились.
— Как вас зовут? — спросила я.
— Софи, — выдохнула девушка. На бледном, впалом лице от бега расцвёл румянец.
— Софи, вы хорошо её знали? — женщина производила куда более приятное впечатление, чем её мать.
— И да и нет. Она у нас недолго прожила, месяца четыре. Красивая, весёлая, добрая. Моя мать ей просто завидовала, как и своей сестре. Мирка была наивная, всё хотела найти свою любовь, да побогаче. Чтобы сбежать из этого кошмара, — на этих словах её взгляд потускнел. Несладко ей живётся в такой семье.
— А что всё-таки с ней случилось? — поинтересовалась я.
— Не знаю, я тогда мелкой совсем была, — покачала головой Софи. — У неё жених появился незадолго до смерти, я думаю это он.
— Жених? Если это сделал кто-то из местных, лучше сообщить констеблю, — девушка покусывала губы и мялась. — Вы что-то знаете? Можете поделиться со мной, если боитесь, я инициирую расследование. Анонимно, разумеется.
— В том то и дело, что не знаю. Мира всякие небылицы рассказывала, я думала, она врёт про жениха. Что у неё кровь какая-то особенная, поэтому ей выпала честь родить для него наследника. А потом у неё стали появляться драгоценности, парфюм, платья. Видать, не соврала. А в ночь перед смертью она пришла такая счастливая. Сказала, что уходит. Будет теперь жить в большом доме и свысока смотреть на мелких людишек. Даже вещи свои не забрала, мол ей жених всё новое купит. А спустя пару дней нам сообщили, что нашли её тело. Родители будто и не удивились. Хоронили в закрытом гробу, я даже попрощаться не смогла, — плечи девушки опустились, а она сама сгорбилась. — Самое странное, что у родителей тогда появилась крупная сумма денег. Уж не жених ли откупился от родных, чтобы вопросов не задавали? И ещё, я успела кое-какие вещи припрятать, прежде чем их продали за копейки.
Девушка протянула мне старый, но чистый носовой платок. Ткань со временем даже не истрепалась, а лишь слегка пожелтела. Приятный шёлк льнул к рукам. В уголке красовалась вышивка белыми нитками.
Т. Ш.В.
Глава 26. Решительные меры
Впервые за долгое время Тобиас Шепард Вилмарт испытывал всепожирающую ярость. Она клокотала в нём, бурлила и струилась по венам. Его племянник Тристан, вжавшись в кресло, что-то бессвязно лепетал, пытаясь оправдаться. Парень ещё не догадывался — пощады не будет. Он оплошал и выдал себя.
«Бесполезный кусок дерьма», — мысленно выругался мужчина, сжимая побелевшие губы.
Разговора с Оливией парень не помнил. А вот нанятый господином Вилмартом наёмник слышал всё. Тобиас отправил его следить за девушкой, вместо предавшего доверие Тени. Умоляющие крики Селесты всё ещё стояли у него в ушах. Нет, он не убил её, хоть и до скрежета зубов хотелось сомкнуть руки на тонкой белоснежной шее. За свою слабость она получила по заслугам. Господин Вилмарт истязал женщину, держал на грани, не давая умереть. Смерть — это избавление, а она этого ещё не заслужила.
Сцепив руки в замок, мужчина слушал наёмника. Его немолодое лицо исказилось лютой гримасой злости.
«Проклятие, девчонка вынюхала про Миранду!»
Незаконнорождённая дочь Алистера продолжала доставлять ему проблемы даже после смерти. Скоро Оливия обо всём догадается. Теперь у него просто не оставалось выбора — нужны решительные меры. Он уже давно был готов, но медлил, как всегда, играя со своей добычей.
Он знал, что девчонке помогает племянник Лорены Клейтон и какой-то портовый рабочий. Эта троица, итак, узнала больше, чем требуется. Пора с этим завязывать.
