не можешь… Ну, окей. Пойду к себе… – и я уже дернулась, чтобы уйти, но Араэн притянул меня к себе.
– Останься… – выдохнул он, прежде чем жадно впиться в мои губы.
Это был уже не тот поцелуй, что там, в горах. Ни нежности, ни тоски от грядущего расставания. Это был поцелуй дракона, что заявляет права на свою женщину.
Я плавилась в его руках, превращаясь в жидкий огонь. Тело отяжелело, налилось, требуя немедленного продолжения. Я больше не была собой, той девушкой, что случайно попала в чужой мир, – я принадлежала Араэну каждой клеточкой. И, черт подери, мне это нравилось так, что хотелось кричать от наслаждения.
Я лихорадочно нащупывала застежку на его штанах, он – срывал с меня одежду, будто обертку с подарка, – нетерпеливо, яростно. Влажный тяжелый взгляд скользил по моей обнаженной коже, горячие ладони ласкали, сжимали, заставляли изнывать от возбуждения.
Мы оба будто обезумели. Видно, ждали этого так давно, что теперь оба боялись куда-то опоздать. Накинулись друг на друга, как голодные волки, и даже тратить время на то, чтобы дойти до кровати было для нас непозволительной роскошью.
Араэн опустил меня на чью-то мохнатую шкуру, что лежала на полу, и я, отчаянно цепляясь пальцами за густой мех, приняла дракона в себя.
Мир взорвался. Мы словно оказались там, за гранью империи, в той сияющей бездне за пиком Оэрдаль. Растворились в пустоте – и друг в друге. Все перестало существовать и иметь значение: миры, расы, законы. Исчезли условности, спали маски, мы стали собой – настоящими. И я чувствовала, что овладеваю Аром так же, как он владеет мной.
Я шла к нему за сексом на память, а получила нечто совсем другое. Где-то в глубине души я теперь отчетливо понимала: отныне Араэн принадлежит мне. До конца.
Тирра, столица драконьей империи
– Где она? Почему так долго? – Араэн мерил шагами Тайный зал Храма Пятерых, и с каждым шагом терпения оставалось все меньше.
Ни один из богов не проявил к главе Белого клана ни капли сочувствия, хотя за последний час Араэн успел обратиться и к каждому по отдельности, и ко всем вместе. Полина до сих пор не появилась, хотя к обряду все было готово. А ведь жрецы не любят ждать, Верховные – тем более.
– При всем уважении, лар, – Верховный почтительно склонил голову. – Может, вам стоит еще раз все взвесить… Решение непростое, я понимаю. Но в такой спешке…
– Какая спешка?! – прорычал Араэн. – Я подал заявку три недели назад!
– Для богов это одно мгновение. Возможно, они дают вам шанс передумать… Вы советовались со старейшинами?
Араэн раздраженно хмыкнул. С ними попробуй не посоветуйся! Они же сами вцепятся, как стервятники, жаждая причинять мудрость до последнего. Разумеется, в восторг их решение повелителя не привело.
– Зачем? – недоумевал Роэдан Белый Пепел. – Она же ваш сосуд! Безумие!
Остальные были чуть сдержаннее в выражениях, но в целом всеми силами пытались отговорить Араэна. Все – кроме Эорина, которого лар поставил в известность с самого начала.
– Повелитель лучше знает, – осадил он взбушевавшихся стариков. – Это его сосуд, и ему решать, что с ней делать.
Если бы только все старейшины были такими же, как Эорин! И если бы жрецы не совали нос в чужие дела… Будь он хоть трижды верховным, Араэн не обязан перед ним отчитываться.
Никогда в жизни он не был так уверен в себе. Все изменилось в одну секунду, когда Полина пришла той ночью в его спальню. Сама! И это поразило Араэна сильнее всего. Она понимала, что он не выполнит ее условия. Понимала, что ей придется покинуть империю, – но все равно пришла. Просто потому, что захотела этого.
А уж как хотел он… Боги, Араэн и не думал, что сможет испытать нечто подобное. Он не был девственником, но Полина открыла ему новый мир. Да что там: она открыла ему самого себя – а это дорогого стоит.
Араэн сгорел дотла в ее огне и, будто феникс, возродился снова. Эта женщина, простая человеческая женщина, вобрала его в себя без остатка, и он понял, что не может ее отпустить. Физически не может, – просто не проживет ни дня, если ее не будет рядом. И плевать, какую цену придется за это заплатить, лишь бы иметь возможность касаться ее, вдыхать этот дурманящий лавандовый запах, прижимать к себе хрупкое податливое тело.
Он и раньше-то боялся ее потерять, когда Полина лежала в госпитале без сознания. Но тогда Араэном владело совсем другое чувство. Злость, всепоглощающая злость на самого себя, Таиру, Олиэрина – и всю империю, которая чуть не погубила его Полину.
Потом, когда она посмела потребовать брака, – у него, у главы клана! – Араэн разозлился уже на нее. «Пусть катится в свой несчастный мир без магии, если ей так хочется», – подумал он. И даже велел Эорину договориться со жрецами насчет обряда расторжения уз.
Но чем ближе надвигался день обряда, тем отчетливее до Араэна доходило: он к этому не готов. Вот так взять – и отправить ее в портал, будто ничего и не было. Выкинуть из головы ее медные кудри, горящие глаза и звонкий мелодичный голос. А потом что? Вернуться в опустевший тихий замок и найти себе очередную дракониду с замашками королевы?
Араэн не привык никому уступать, и для Полины делать исключения не собирался. Он хотел лишь одного: побыть с ней рядом напоследок. Без лишних людей, без суетливых слуг и косых взглядов других драконов клана. Он отнес ее туда, где никто не мог им помешать… Но и там Полина сумела перевернуть все в его обледеневшем сердце.
В конце концов, что есть брак? Пустая формальность. Обещания, данные перед богами. Не более, чем просто слова, произнесенные в тожественной обстановке Тайного зала.
По факту Араэн уже связал себя с ней навсегда. Тогда, на полу у камина, он заключил союз, который ничто не могло разрушить.
– Ты будешь моей женой, – сообщил он Полине наутро.
Да, она победила. Но выиграл-то Араэн! Какое ему было дело до других драконов, что предпочли традиционные устои и одиночество? Наивные дураки… Они не знали, что реальную силу дракон обретает не от наследников, сосудов и бесчисленных сражений. Не числом подданных и размерами замка определяется мощь дракона. Настоящую силу способна принести только любовь. И делиться с кем-либо этим секретом Араэн не планировал. А зачем, когда можно самому стать единственным поистине великим драконом?
Он готов был отдать ей все, но взамен получал еще больше. Полина рассказала ему про странный праздник из своего мира, по которому скучала. Новый год. И чем только не займутся люди, чтобы скрасить жизнь без магии? По мнению Араэна, это была какая-то чушь. Наряжать деревья. Бред! Это что, женщины, чтобы цеплять на них украшения? Зачем рубить ели, тащить их в дом, да еще и увешивать лентами, шарами и прочей дребеденью?! А фейерверки? Одно дело – палить огнями по случаю победы в сражении, но вот просто так… Или еще глупость – подарки. Заворачивать вещи в разноцветную бумагу, раскладывать под мертвыми деревьями, а потом открывать при всех. Бессмысленнее занятия трудно и вообразить.
И все же Араэн собрал слуг и приказал устроить этот Новый год так, чтобы Полина осталась довольна. На сам праздник белому было начхать, но вот наблюдать, как его женщина с горящими глазами носится по замку, развешивая украшения, как она, раскрасневшись с мороза, тащит полные мешки угощений и подарков…
Столько шума в замке Белого клана не было со времен битвы под Риэрдой. То бишь без малого шестьдесят лет. Суматохе поддались все от слуг до треклятого Надхура и Кей до старого Эорина. И Араэн сносил суету стойко и терпеливо только по одной причине: он знал, что ночью все это воздастся ему сторицей.
О, как же приятно было засыпать, сжимая Полину в объятиях! Он успевал соскучиться по ней за день, но едва бурное соитие заканчивалось – желал ее едва ли не еще сильнее. От ее стонов, от вида ее искаженного страстью лица, от того, как она кусала нижнюю
