девушку, во мне что-то вспыхнуло, и я понял, что это демоническая суть дает неожиданный отклик.
Только последующий разговор с ней поставил в тупик.
Она сразу дала понять, что не стремиться к контакту, что я даже не заинтересовал всерьез. Только моя чудачка не понимает, что только раззадорила хищника.
Хотя демоническая сущность не проявлялась раньше, но почему-то откликнулась на девушку. Неожиданное чувство было новым и требовало подтверждения.
Чуть — чуть не упустил беглянку. Она так быстро удалялась, стараясь скрыть свой побег, что вызывало недоумение. Неужели, девушка, правда, не стремиться заиметь покровителя, который скрасит жизнь?
Мысль о муже отбросил — на руке не было колец, но даже сама мысль о его существовании принесла горечь в сердце.
Смотрел ей в след и любовался её станом, сердце гулко стучало, а в голове слышался шум крови.
Накинув невидимость, бегом настиг Лиану у самого дома, которая шустро вбежала по ступенькам и скрылась за дверью.
Небольшой, но уютный домик мне понравился, но тут же отметил, что она заслуживает большего, чем имеете на сегодняшний день.
В своем номере, где остановился на время, долго ходил по комнате и не мог успокоиться. Ни одна женщина не волновала меня, как она. Азарт так и подогревал кипящую кровь. Не понимал своих чувств и не знал, как их выразить….
Меня накрыло вожделение, и представил её голые груди, нежно-розовые, чуть — чуть перламутровые. Будто открытые створки раковины, которую нежно целует лазурная вода томно вздыхающего океана.
Захотелось прикоснуться к ним и почувствовать холмики в руках, призывно дрожащих, нежно скрутить бутончики сосков в твердые камешки, которые так и попросятся в рот. Какие они на вкус?
Мне хотелось привести в трепет её так манящее тело и подарить безумное наслаждение.
И я не стал себя больше сдерживать. Через несколько минут был у её дверей. Стук и ожидание….
ПРОДОЛЖЕНИЕ
* * *
Ночь накрывала город своим темным одеялом, и я готовилась ко сну, когда в дверь постучали. Удивилась столь позднему визиту гостя, но направилась открывать дверь. На пороге стоял Дарион.
В его взгляде голубых глаз, потемневших от страсти, бушевала буря. Меня пронзила мысль, что не отпустит, не уйдет, если даже буду прогонять. Только вот сил и желания исполнить этот порыв у меня не было в мыслях.
Мне показалось, что я становлюсь оголённым нервом: пусти по мне сейчас ток, взорвусь и расколюсь на маленькие осколки.
Захотелось к нему внезапно прижаться, что было не свойственно моему здравому смыслу, который корил за доступность и легкомыслие.
Прочитав в моих глазах то, что он ожидал, молниеносно заключил в объятия и припал к губам, словно к источнику. Поцелуй был требовательным, жарким и ненасытным.
Одновременно с наших губ сорвались стоны, сметая все сомнения и страхи.
Напор огненного мужчины поглотил все остатки разума, отбросив все запреты и трезвые мысли. Я сходила с ума от желания, словно падала с восторгом в пучину озера, зная, что там примут меня теплые и ласковые воды.
Перед глазами плыл туман, а тело, словно воск, плавился под горячими руками Дариона. Страсть и желание охватили меня.
Запах снега и костра окутал тело, вызывая то жар, то холод. Он пьянил, не оставляя сил на сопротивления.
Да разве можно сопротивляться горячим поцелуям, оставляющие гореть каждый кусочек кожи, вызывая скручивающиеся в спираль желание, которое опускается все ниже и ниже.
Между бедер пульсировало, вызывая лоно сжиматься в предвкушении познания неземного блаженства…, и рассыпалась на тысячи осколков, чтобы через минуты собраться для него. И только для него.
* * *
Дарион не думал, что объятия, как молния, пронзит и ударит так, что искры посыпались их глаз. Рыкнув, он сильнее прижал к себе вожделенный плод, и почувствовал как восхитительно мягкое тело, которое прижимается — дрожащее, натянутое, как струны инструмента, выводящие чувственную музыку, которые могут взвести мужчину до предела, разобрать на молекулы и собрать снова.
Задохнулся от ослепительных ощущений, пронизывающих все естество.
Спеленал её в объятиях, чтобы не оттолкнула, не убежала. Прошелся рукой по волосам и распустил их, и услышал, как тихими локонами они заструились по спине, ускорив его пульс в несколько раз.
Впился в алые губы, будто желал поглотить, насытиться любимой, непреступной, жаркой, нежной, непорочной. Все тело пело: моя, только моя!
Ему казалось, что теряет её каждый раз, когда только отрывался от губ, чтобы дать вздохнуть полной грудью, а сам устремлялся вновь к ней — «она мой воздух, она моя живительная влага».
Томное, обжигающее желание сочилось между нами, страсть полыхала по каждому миллиметру кожи, вызывая трепет. Сжал упругую попку, потом идеальную грудь, чувствуя сквозь сорочку упругие горошины.
Все смешалось в жгучем желании принадлежать ей, только ей, а ей только мне.
Он только отвлекся на миг, чтобы скинуть с мягких плеч девушки сорочку и положить на постель. И завертелась, закружилась спираль удовольствия двух тел, унося в пучину полного блаженства и экстаза.
* * *
Голубой простор плескался и манил своей нежностью и дарил умиротворенность и защиту.
— Что ты увидела на моем лице? — раздался бархатный голос совсем близко.
Пришлось прервать контакт с его манящим взглядом. Меня не удивил его вопрос, потому что я долго смотрела в голубые зрачки, из плена которых не хотелось возвращаться.
Да, плен, но такой манящий и зовущий, дарящий уют и защиту.
— Счастье, — ответила на свои сомнения и на его вопрос.
Он навис надо мной, провел рукой по волосам и легким поцелуем дотронулся до губ.
— Мне никогда не говорили, что я могу подарить счастье, — немного хрипловато отозвался он, продолжая невесомые прикосновения.
— Я не удивлюсь, что у тебя таких, как я, было много, — прерывисто отозвалась, замирая от его ласк.
— Такой ни одной. — И поцелуи стали напористыми, а иногда мне казались, что он присваивает меня таким образом: я его, только его.
Не задумываясь, дарила ответные ласки и с наслаждением прикасалась губами к его бархатистой коже, касалась пальцами его сильных плеч, но мне этого было мало.
Слишком мало! Я стонала от того, что хочу почувствовать его каждой частичкой своего тела.
Я чувствовала его руки в самых потаённых местечках и была рада тому, что именно он открыл для меня радость этих прикосновений, и дальше плыла на волнах, прижатая его горячим мощным телом.
Я подчинялась ему, я принадлежала ему и не понимала, как могла раньше жить, не зная безмятежного счастья.
Здравомыслие ускакало в неведомые дали, но мне было все равно. Мгновения в водовороте эмоций и
