Ульяна Соболева - Осколки безумия

Ник усадил ее к себе на колени, поднял личико за остренький подбородок, и со всей серьезностью сказал:

— Нет ничего такого, что я не смог бы подарить моей принцессе. Ты же знаешь — папа может все!

— Маму…я хочу, чтобы она проснулась и снова была с нами. Не нужно подарков, ничего не нужно. Я так хочу к мамочке. Пожалуйста. Ты можешь ее разбудить?

И он ответил. В этот момент я не знала, предназначался ли этот ответ для нее или для меня:

— Я делаю все, чтобы вернуть ее обратно. Но пока у меня плохо получается. Но я буду стараться. Обещаю. А пока что просто скажи — чего тебе хочется, кроме мамы?

— Кролика.

— Из мультфильма?

— Нет, живого кролика, папа. У всех детей есть домашние животные, и я хочу. Белого и пушистого. С розовым носом.

Ник засмеялся и прижал ее к себе, зарываясь длинными пальцами в светлые кудряшки:

— Я подарю тебе столько кроликов, сколько захочешь. Вагон кроликов, милая.

— Обещаешь?

— Клянусь.

— Вагон?

— Да, целый вагон, кучу маленьких белых кроликов.

Я вернулась в машину и закрыла лицо руками. Мне просто не верилось, что все это происходит на самом деле. Мой мир переворачивался, теперь уже стремительно и это больно. Я опять ступала на зыбкий песок неведения, сомнений. Это как видеть одну и ту же картинку в негативе и позитиве. Возможно ли то, что я любила его? Да, возможно. Я начинала в это верить, но страх испытать боль и разочарование были сильнее любых эмоций. А в том что мой муж умеет делать больно, я не на секунду не сомневалась. Даже сейчас, когда мои чувства к нему противоречивы и изменчивы, я с уверенностью знала, что он погрузит меня в ад, а за наслаждения придется очень дорого заплатить. Любить безнаказанно этого великолепного Зверя никогда не получится. Расплата придет неминуемо. Готова ли я к боли? Сегодня я уже не знала ответ на этот вопрос и это пугало. Потому что раньше я даже не сомневалась.

С каждым днем я все больше времени проводила с Ником. Настолько много, что порой даже забывала о том, как сильно боялась его всего лишь несколько недель назад. Уже месяц как я живу рядом с ним в нашем доме. И за этот месяц очень многое изменилось. Мы общались, беспрерывно, а когда не общались, то я просто присутствовала при его встречах, на званых ужинах. Мы выезжали вместе в свет, и я уже не пряталась от назойливых вспышек фотокамер. Мне не было скучно. Ник заполнял собой все свободное пространство.

И уже когда его не было, мне становилось тоскливо. Словно без его присутствия дом казался просто огромным и…пустым. Иногда я ловила себя на мысли, что жадно рассматриваю его, когда думаю, что он не видит, как невольно радуюсь звуку его голоса, когда он возвращается, как нравится мне его запах. Нравится…нет, это неправильное слово. Он как наркотик, чем больше вдыхаешь, тем больше зависишь.

Он создавал иллюзию, что рядом с ним я могу получить все. Все что не пожелаю, даже кусочек солнца или звезду с неба. Непередаваемое ощущение власти. Моя любая прихоть выполнялась как по мановению волшебной палочки. Мне уже не верилось, что я считала его чудовищем. Я забыла, как сверкают красным его глаза и как сереет от ярости кожа. Это был мужчина мечта, и чем больше я приближалась к нему, тем явственней чувствовала мощную энергию его обаяния. И тем явственней понимала, что меня опутывает как паутиной.

Но, оказывается, остановиться уже было невозможно. Все происходило помимо моей воли.

Страх…липкий панический, он щекотал кожу ледяным острием ножа, вспарывая плоть. Я видела каменные стены и стекающую по ним ржавую, вонючую влагу. Пахло смертью, слезами и кровью. И я знала, что я скоро умру. Кто-то должен прийти за мной и причинить мне боль. Кто-то очень страшный. Я слышу их шаги за железной дверью, звон цепей. Они идут за мной, чтобы причинит страдания, на их лицах маски, а фигуры скрывают длинные черные плащи. Это палачи. Они швыряют меня на пол, в руках одного из них длинная металлическая палка с закруглением на конце. С меня срывают одежду и сквозь слезы ужаса я вижу как они нагревают палку на огне, она медленно приближается к моему плечу и в следующую секунду я кричу от невыносимой боли.

Я проснулась от того, что меня просто выдернули из сна. А я все продолжала кричать, слезы градом катились по моим щекам.

— Эй, малыш, это сон…тихо. Посмотри на меня. Это всего лишь сон. Открой глаза. Марианна.

Его голос пробивался сквозь мрачный злой хохот моих мучителей. Я яростно отбивалась от их цепких рук, извивалась и кричала.

— Малыш! Ну же! Давай! Просыпайся, смотри на меня!

Я приоткрыла глаза и когда увидела Ника всхлипнула с трудом сдерживая слезы. Он смотрел на меня с тревогой, охватив мое лицо ладонями.

— Дыши, просто сделай глубокий вздох и медленно выдохни.

Я послушно втянула воздух и в этот момент почувствовала, как он вытирает слезы с моих щек большими пальцами. Непроизвольно сжала его запястья.

— Вот так. Все хорошо.

Но страх не проходил, меня все еще трясло, как в лихорадке, а плечо продолжало гореть, словно кошмар продолжался. Я непроизвольно стянула материю ночной сорочки и посмотрела на кожу. Ничего нет, только старый шрам, словно когда-то на этом месте был ожог.

Я подняла глаза на Ника и вдруг поняла, что выражение его лица изменилось, он сжал челюсти и его дыхание участилось. Прошли секунды, прежде чем я поняла, что моя сорочка прозрачная, свет луны из окна подсвечивает тело. И его взгляд задержался на моей груди, спущенная бретелька обнажила ее больше чем на половину, еще немного и соскользнет вниз, цепляясь за напряженные кончики сосков. Как завороженная я смотрела на его побледневшее лицо, на раздувающиеся ноздри на бурно вздымающуюся грудь. Он был прекрасен. Мои внутренности моментально скрутило от дикого всплеска адреналина и примитивного желания. Его руки сильнее сжали мои плечи, а я не смела пошевелиться. Тусклый свет освещал его губы, чувственные, слегка подрагивающие. Какие они на вкус? Если я прикоснусь к ним губами. Какого это почувствовать, как он меня целует? Ник посмотрел мне в глаза, и я полетела в пропасть.