– Сестренка. – Когда Эрик направился к ней, Тень загородил ее своим огромным телом, излучая агрессию всеми порами тела. Какого хрена?
Руна, кажется, не заметила странного поведения своего возлюбленного, обошла его и бросилась в объятья Эрика.
– Слава Богу, – прошептала она. – Слава Богу ты в порядке.
– Ага. – Его горло немного сжалось. – Ага. Я в порядке.
Она отодвинулась, и он смог увидеть ее лицо.
– Ты же знаешь, что это я, верно?
– Ну да. – Какого черта?
– Тебе лучше? – Спросил Тень. – Если выкинешь такой фокус, как в прошлый раз, я тебя прикончу. И на этот раз Руна меня не остановит.
– Тень! – выбранила его Руна. – Он в порядке.
– Слишком опекает, да? – Эрик недоуменно на них посмотрел. – И о чем ты, черт побери, говоришь?
– Эй, почему бы нам всем не дать Эрику немного отдохнуть? – Лимос, переодетая в яркий голубой сарафан, поспешила побыстрее выйти из комнаты. Ее улыбка была такой деланной и изменчивой, что и дураку было понятно, что она пыталась не дать Руне и Тени ответить на вопрос Эрика.
– Так не пойдет, Секретариат[16]. Мне не нужен отдых. – Он повернулся лицом к Тени, уверенный в том, что демон выложит всю правду. Люди, которым на тебя насрать, всегда наиболее откровенные. – Отвечай.
– Эрик, это не так уж и важно. – Лимос взяла его за руку, чтобы вывести из комнаты, но он не двинулся с места. Тени так же было наплевать на ее слова.
– Позволь освежить тебе память. – Его глаза потемнели, и он ткнул пальцем в грудь Эрика. – Мы приходили вчера. Ты отметелил Руну. Повредил ей скулу, разбил нос и сломал три ребра.
Земля зашаталась у него под ногами.
– Этого не может быть. Я бы никогда...
– Все в порядке, Эрик, – заверила его Руна, – ты был не в себе. Ты не знал, что реально, а что – нет.
– Нет. – Он отрицательно покачал головой, будто стараясь вытрясти воспоминания из закоулков памяти. – Я помню код к своему шкафчику в раздевалке тренировочного лагеря, так что я бы, блядь, не забыл, что поднял руку на сестру.
Одни только эти слова заставили все у него внутри перевернуться.
– Ты сейчас не можешь припомнить много вещей. – Лимос направилась к нему, и он задрожал от предвкушения ее прикосновения. Она могла излечить и успокоить Эрика лишь касаясь его, и подтверждением этому было то, что сейчас он находился в здравом уме – она вытащила его из того ада, что царил у него в голове.
Но прямо сейчас, ему не нужно исцеление. Он хотел все вспомнить.
Он повернулся вокруг и хлопнул ладонями о поручни террасы. Руна присоединилась к нему, ее карамельно-медовые волосы развивались на ветру.
– Эрик, все в порядке. Я обратилась и исцелила большую часть повреждений, а Призрак залечил все остальное. Никаких ушибов не осталось.
С ее стороны было очень мило попытаться его утешить, но Эрик знал лучше. Она столько выстрадала в детстве, и лучше бы воспоминания о том, как ее избивали оставались и дальше глубоко похороненными.
О, подождите-ка... похоронены... когда он был на вечеринке в честь обручения Кары и Ареса, Кара рассказала ему о том, как Арес воспользовался своими особыми умениями, когда они впервые встретились.
– Он стер мои воспоминания, чтобы я не сошла с ума,– сказала она тогда. – Что я, естественно, сделала, как только он разблокировал их.
– Сукина ты дочь. – Он резко повернулся к Лимос. – Ты стерла мои воспоминания, отвечай
– Нет. – Ответила она так легко, так убедительно, что Эрику захотелось поверить ей, но что-то было не так. Вспышка света в ее глазах, или подергивание мышц, или может то самое подозрительное чувство тревоги, которое он испытывал всякий раз, когда отец говорил то, во что Эрику отчаянно хотелось верить: Обещаю, я обязательно приду на твою игру. В это Рождество, мы обязательно получим подарки. Клянусь, я брошу пить.
Да, хренометр Эрика просто зашкаливал.
– Хочешь попытаться еще раз, Всадница? – Пожалуйста, пожалуйста скажи мне правду.Если она снова скажет "нет", он это примет. Он поверит ей, так же как все те годы верил своему отцу. Но когда она просто осталась стоять и ничего не ответила, сердце Эрика замерло.
– Ты это сделала? Что еще ты стащила из моей головы?
Она открыла рот. Закрыла. Сукина дочь. Из всего того, что с ним сделали за последний месяц, именно это, казалось ему наибольшим осквернением.
Эрик повернулся к Кинану.
– Я ошибался. Не хочу здесь больше оставаться. Пошли.
***
Прошло три дня с тех пор, как Эрик ушел. Дом казался пустым, что было странно, поскольку Лимос никогда не думала, что ее дом может быть пустым. Но с другой стороны, может именно поэтому она имела еще одну, общественную виллу на другой стороне острова, где и устраивала свои вечеринки.
Ей не нравилась пустота.
Ей также не нравился Шеул, с его клаустрофобией атмосферой, зловещими флюидами, и мутным светом, но она была здесь, ехала верхом на Кости по тропинке к региону Горун, зажатая между Аресом и Таном и следовала по следу Сартаэля.
Танатос как-то умудрился добыть информацию у Орелии, своего демона татуировщика, и если сведения были правдивы, то правая рука Темного Лорда, водил Сартаэля за нос и использовал в качестве ищейки.
С конца дней на горизонте, Сатана и Люцифер возжелали найти древние артефакты, магию и силу которых можно использовать в финальной битве.
По-видимому, они только что приобрели мистический кинжал, который по слухам принадлежал Карлу Великому, и теперь охотились за Копьем Судьбы[17].
Лимос с братьями пришли сюда, чтобы остановить их... и убедить Сартаэля помочь с поисками ее агимортуса.
Все они были на пределе, двигаясь от одного подземного города к другому, и то что сопровождающий их адский пес, Гор, постоянно норовил укусить Кости за пятки, совсем не помогало.
Кости был совсем не рад такому вниманию, и Лимос пришлось использовать каждую каплю концентрации, чтобы удержать его от нападения на пса.
– Ненавижу это место, – пробормотала она.
Танатос сердито взглянул на нее.
– Тебе не стоило приходить, – сказал он и Арес кивнул соглашаясь.
Она не стала возражать, потому что они были правы. Но теперь после ухода Эрика, Лимос снова вернулась к своему старому саморазрушительному состоянию.
Только все это не было правдой, разве не так? Лишь после ухода Эрика Лимос поняла, что проводя время вместе с ним она получает такой же кайф, как и от лжи. Такой же, только лучше, поскольку это были чистые, хорошие эмоции, которые не заставляли ее себя ненавидеть.
