— Ты все еще так считаешь? — прошептал он. — Это не так.
Его шепот точно касался ее кожи. Алекс смотрела на него беспомощно. Как ему это удается? Разбудить в ней желание, когда она была уверена, что не способна на такое?
— Я этого не делал, — повторил он. — Ты смотришь на меня, как на паука, а себя представляешь мотыльком, запутавшимся в паутине.
Она ощущала каждый дюйм его тела. Она хотела, чтобы это продолжалось целую вечность. Ужас… Александрия хотела было вывернуться, но из этого ничего не вышло. Его золотые глаза смотрели на нее не отрываясь.
— Прекрати. Не делай этого, Эйдан. Ты совращаешь меня. Ты что-то делаешь со мной своим голосом. Я знаю, что это так. Ты сделал то же самое с Джошуа.
— Если бы я только мог, piccola Это было бы здорово хоть немного управлять тобой.
Это бы открыло такие интересные возможности.
Она читала его игривые мысли, видела их сплетенные тела, полностью обнаженные, его губы, скользящие по ее коже.
— Хватит! — в отчаянии закричала Алекс, чувствуя, как тело начинает плавиться от эротических картин в его голове.
Эйдан посмотрел на нее взглядом невинного младенца и уткнулся подбородком в ее макушку.
— Я просто наслаждаюсь ночью, Александрия. Разве она не прекрасна?
Она смотрела, как гаснут звезды, светает и небо становится серебристо-серым. Алекс ахнула. Когда прошла ночь? Как давно она здесь, с Эйданом? Она не хотела спускаться вниз, в ту комнату, и спать.
— Я хочу увидеть солнце.
Он погладил ее по голове.
— Ты можешь посмотреть на солнце, но не выходи на него. Никогда не забывай надевать темные очки и помни о времени.
— О времени?
— Сначала ты станешь вялой, а потом появится сильная слабость, ты будешь абсолютно уязвима. Ты должна быть в безопасности в полдень.
Он говорил спокойно, словно не отбирал у нее жизнь.
— А как же Джошуа? — вдруг спросила она почти с ненавистью. — Как же его жизнь, школа, дни рождения, спорт? Он захочет играть в бейсбол или футбол. И я не смогу посмотреть?
— Есть Мэри и Стефан.
— Я не хочу, что бы кто-то воспитывал моего брата. Я люблю его. Я хочу видеть, как он растет. Как ты этого не понимаешь? Я не хочу, чтобы Мэри наблюдала, как он отбивает свой первый мяч. А родительские собрания? На них тоже будет ходить Мэри?
В ее голосе было столько горечи, что она задыхалась.
— Дыши, Александрия, — приказал Эйдан, массируя ей плечи. — У тебя все еще перехватывает дыхание. От всего нового. Все наладится само собой. Тебе нужно время.
— Если бы я могла пойти к врачу, к специалисту по заболеваниям крови, у меня появился бы другой путь, — сказала она в отчаянии.
Правда — самая ужасная вещь на свете. Это было так отвратительно — пить чью-то кровь. Судя по всему, она не сможет преодолеть отвращение, Эйдан только доказал это в очередной раз. Он одержим, и это пугает. Пугает его сила воли, его власть. Она бы все отдала, чтобы только уйти и вернуться к нормальной жизни.
Он напрягся. Алекс чувствовала его перекатывающиеся мышцы. В его взгляде было абсолютное понимание.
— Ты не сделаешь этой глупости. Есть те, кто охотится на нас, и их способы охоты — не самое приятное в нашем мире. Ты умерла бы долгой и мучительной смертью. Я не могу этого допустить.
— Ненавижу, когда в твоем голосе появляются эти нотки — «я весь такой спокойный и невозмутимый, а ты просто истеричка». Терпеть не могу! Ты что, никогда не выходишь из себя? — сверкала она глазами. — Я не буду обращать на тебя внимания. Откуда я знаю, что это правда? Я никогда этого не делала. Это все еще может оказаться сном.
Он поднял брови и иронически улыбнулся.
— Сном? — эхом отозвался Эйдан.
— Кошмаром, — поправилась Алекс, нахмурившись. — Очень правдоподобным кошмаром.
— Разве тебе хочется, чтобы я тебя разбудил? — спросил он со всей любезностью.
— Не строй из себя самоуверенного мачо. Меня от одной этой мысли передергивает, — зашипела она, хотя сердце тревожно забилось.
Как ему удается возбуждать ее? Она плохо знала мужчин, но все они, без сомнения, не могли быть такими, как он.
Он лениво улыбался.
— Я самоуверенный?
Он ласкал ее пульс.
Александрия чувствовала каждый всплеск, каждую волну, проходившую по телу. Эти волны собирались внизу живота, словно там порхали бабочки. Она отвернулась, чтобы не смотреть в его золотые глаза, на его губы. Вдруг Алекс увидела тонкий ручеек алого цвета, который стекал с его груди и пробирался через золотистые волоски. Прежде чем она осознала свой поступок, Александрия, следуя инстинкту, наклонила голову и провела языком по этой рубиновой дорожке.
Эйдан почувствовал, как каждый его мускул напрягся и запылал от ее прикосновения. Он сжал зубы и сглотнул. Она обладала врожденной чувственностью, а ее тело узнавало его. Каждое ее движение манило. Александрия была невинна и даже не подозревала, какой опасности подвергалась. Столетия дисциплины рассыпались в прах, остались только темнота и голодный зверь, который жаждал обладать Спутницей. Эйдан не смог сдержаться. Погрузив пальцы в ее шелковистые волосы, он прижал ее к себе, пока земля не поплыла у них под ногами, а тело стало пульсировать на грани боли и наслаждения.
Александрия отпрянула, толкнув его что было силы. И охотник, не удержав равновесия, упал на пол балкона. Он смотрел на ее закрытые глаза, сдерживая смех.
— Что случилось?
— Перестань так делать.
Но слова мало что значили. Это возбуждало. Соблазнительница… Уперев руки в бока, она гневно сверкнула на него глазами.
— Успокойся!
В кухне стало тепло от камина, в котором Стефан разжег огонь. В воздухе витали ароматы кофе и корицы. Александрия вошла вместе с Эйданом, они неосознанно время от времени прикасались друг к другу. Он посмотрел на ее склоненную голову. Алекс была настороже, напуганная тем, как реагировало на него ее тело. И сейчас, когда она ослабила контроль, ей инстинктивно хотелось быть с ним рядом. Алекс едва доставала ему до плеча, и охотник обнял ее за талию. Казалось, она даже не заметила этого.
Ее кожа сводила его с ума, но он шел с обычной грацией, и лицо его ничего не выражало. Эйдан не взглянул на Мэри, когда та повернулась от стойки, за которой взбивала яйца. Экономка светилась от радости. Алекс привязана к Эйдану не меньше, чем он к ней.
— Эйдан! Александрия! Я и не знала, что вы были в саду, — воскликнула Мэри, присматриваясь к ним и отмечая бесстрастное выражение лица охотника и легкие тени под глазами у Александрии. — Малыш Джошуа плохо спал. Думаю, он не слышал, как вы вошли. Он хороший мальчик. У него такие красивые локоны!
