— Опять не получилось!
— Упустили, — сокрушенно сказал стоящий рядом Закрёпов. — Вроде бы все на этот раз продумали…
Люди возвращались к скособоченному строению. К счастью, никого из них не задело. Они собирали в специальные мешки постепенно остывающие останки пришельца. Казалось, эта работа для них привычна. Хаузер и Закрёпов мрачно наблюдали.
— Не должно было у него остаться собственного эликсира! — чуть ли не рыдая воскликнул Хаузер. — А на нашем он бы никогда так не вылетел!
— Значит остался! — сказал Закрёпов. — Это уже третья неудача, Освальд! Мутантов подчиненных ловим, а их хозяев никак!
Хаузер обратился к приблизившейся к ним расстроенной почти до слез бывшей Фаине:
— Пойдем, Герда! Я не могу больше здесь торчать! Господи, ну почему так не везет! Три года готовились! Построили этот корабль! Они нашего Муртагу загубили, а мы ничего не можем противопоставить!
— Не переживай, — сжалился над ним Закрёпов. — Каждый раз мы чуть-чуть продвигаемся вперед.
Хаузер посмотрел на стоящую рядом обескураженную троицу. Теперь он был героем. Измученное лицо его не казалось столь плакатным, как раньше, и Зинаида Васильевна вспомнила, как он заслонил Шанталь телом от безудержного гнева пришельца.
— Да свидания, заложники, — сказал он без улыбки. И добавил, обратившись персонально к Даниэлю и Шанталь: — Вас обоих завтра отправят домой.
Оба захлопали в ладоши от радости.
— А меня? — подала голос Зинаида Васильевна. — Да, — сказал Даниэль, — а как же Зинаида?
Хаузер произнес устало:
— Вам, Зинаида Васильевна, все объяснит Рудольф Силыч.
Закрёпов кивнул Зинаиде Васильевне. «Начинается», — подумала она неприязненно. Ей совсем не нравился Рудольф Силыч, так похожий на Страна.
Освальд и Герда, взявшись за руки, направились к поджидавшему их газику.
Даниэль сказал:
— Этот пришелец похож на вселенского Дон Кихота, — в голосе Даниэля звучала жалость. Ему понравилось собственное умозаключение. — Он погиб вместе с любимой, лысенькой и волосатенькой Дульсинеей! Его победили земные ветряные мельницы. Знаете, что я придумал? Картину под названием: «Опустелый дом в Космосе с видом на Землю».
Зинаида Васильевна уловила настроение Даниэля. Но она решила не поддаваться жалости.
— Он, возможно, Дон Кихот, — сказала она, — только вот фальшивые деньги печатать Дон Кихоту не к лицу! Жалко его, конечно. Физически мы, земляне, послабее, а вот по уму… — она не закончила, но гордость за родную планету в ее словах присутствовала.
Рассвело. Вокруг покореженного строения сновали люди. Среди них были чернокожие, мелькали азиатские лица. Защитного цвета одежда, которую Зинаида Васильевна сначала приняла за военную, оказалась какой-то специальной униформой. Люди говорили на разных языках. Во всяком случае, все трое определили английский, немецкий, французский. Даниэль слышал, как говорят по-голландски.
— Смотрите, ребятки, кто к нам идет, — сказала Зинаида Васильевна. — Сам профессор пожаловали!
Голоущенко довольно улыбался.
— Привет! — сказал он радостно. — Я вам больше не дворняжка! Я Голоущенко Виктор Борисович!
В ответе Шанталь проступило неподдельное восхищение:
— Вы потрясающе имажинировали, профессор! Я впервые наблюдала столь впечатляющую реинкарнацию! Но до чего же вы меня натурально пугали!
— А вы, девушка, меня чуть не уничтожили! Когда вы сказали: «Это не та персона!», я чуть не обделался.
— Профессор, вы вульгарны. Нельзя перевоплощаться в роль криминального субъекта навечно.
— Ах, прошу прощения, — поспешил исправиться Голоущенко и продолжил. — Я от ужаса начал материться. Только тогда вы поверили! А я думаю: ну все — каюк. Сейчас сам подойдет, разберется. И капут. Но, слава Богу, барин не разобрались.
— Но вы не та персона! — воскликнула Шанталь. — Я удивляюсь, как мы могли поверить!
— Это потому, девушка, что я с вами обращался как придурок и последняя мразь, — сказал Голоущенко.
— Но как получилось, что вы так скверно выглядели, когда Стран вас поразил издалека?
— Да он меня не поразил! — засмеялся Дворня-шин. — Это меня Герда так убедительно намазала!
Зинаида Васильевна спросила, разглядывая его мордастую физиономию, прилизанные волосы, толстый нос, хитрые звериные глазки.
— Извините, Виктор Борисович, вы каких наук профессор будете?
— Внеземных. Пятнадцать лет занимаюсь. Диссертацию написал! — Голоущенко не был обескуражен неудачей в отличие от амбициозных Освальда и Герды. Он вздохнул, но без огорчения. — Уже третьего Страна упускаем — такая наша работа!
И хорошо, почему-то порадовалась Зинаида Васильевна. И сама себе удивилась. Вчера я Страна ненавидела, а сегодня мне его жалко. В общем, совсем я запуталась в своих душевных противоречиях.
Улыбающийся человек подошел к Даниэлю и Шанталь. Он заговорил с ними по-немецки. Оба бурно обрадовались и почти побежали вместе с ним к поджидавшему неподалеку автомобилю.
— До завтра, Зин! — попрощался Даниэль. — Теперь увидимся в Бресте!
Зинаида Васильевна почувствовала себя одиноко после ухода молодых товарищей по несчастью. Но она не успела как следует загрустить — рядом уже стоял Закрёпов. Он отдавал распоряжения; люди расчищали подходы к зданию, скатывали в рулоны колючую проволоку, снимали освещение.
— Поехали, Зинаида Васильевна, — сказал он, помогая ей взобраться в военный автобус. Его сходство с пришельцем, не столько внешнее, сколько внутреннее, пугало Зинаиду Васильевну. Но она старательно отводила от себя эти мысли. Несмотря на предутренний холодок, лето почти наступило. Зинаида Васильевна не любила лета из-за жары. И сейчас подумывала, как она будет от нее спасаться в любимой Москве.
Закрёпов прервал ее размышления:
— Сыновья ваши в курсе. Они будут вас встречать.
— А когда? — спросила она.
— Скоро, — коротко ответил Закрёпов, показав, что не собирается много разговаривать на эту тему.
— А позвонить им можно?
— Пока нет. Вот сейчас прибудем на место, я вам все объясню.
Через несколько десятков километров, останавливаясь у бесчисленных блокпостов, наконец, приехали. Зеленое солнечное место напоминало чистый, очень аккуратный военный городок эпохи позднего застоя. Клумбы, газоны, детские площадки располагались как по линейке. Недалеко просматривался огромный, в данный момент пустой стадион. Рядами расположенные трех— и пятиэтажные одинаковые дома выглядели довольно приятно, несмотря на архитектурное убожество. Закрёпов и Зинаида Васильевна зашли в одно из таких трехэтажных зданий без вывески. По знаку Закрёпова Зинаида Васильевна стала спускаться за ним в подвал.
