людей, если мы будем оставаться там постоянно, то необратимо повлияем на их мир. Вплоть до его разрушения. Поэтому законы этого мира ограничивают наше пребывание. Если ты превысишь время пребывания, то начнешь испытывать сильную боль.
— Есть два способа: связать себя контрактом с человеком...
— Нет, — тут же нахмурился я, перебивая Ксора. — В чем разница тогда с тем, чтобы просто наблюдать через зеркало?
— Почти ни в чем, — ответил Ксор. — И можно организовать свою территорию, но будет ничуть не веселее, чем на небесах.
— Мне не нравится ни один из них, — нахмурился я. — За год мне разрешили спуститься всего лишь на каких-то пятьдесят дней! Почему нельзя больше? Тем более, никакой боли я не чувствовал. Значит, я могу еще побыть на земле?
— Не можешь, потому что тебя некому сопровождать, а детям в одиночку нельзя спускаться. А как только ты станешь взрослым и получишь силу веры, то твое время пребывания сразу же ограничится.
Выходил какой-то замкнутый круг: я не могу свободно путешествовать, пока не повзрослею, но как только повзрослею, то сразу же законы мира ограничат время пребывания на земле. Поэтому я так сильно цеплялся за любую возможность путешествия.
— Так любишь людские земли? Что там есть такого, чего нет на небесах? — удивился Эбер. — Я видел, что там бывает весьма грязно, а иногда и воняет по словам старших. Было бы на что смотреть.
— Спустишься — узнаешь, — ухмыльнулся я, ускоряя шаг.
Ксор уже ждал нас в своем кабинете: привычно отстранённый. Но я уже давно понял, что его строгость напускная и служит лишь прикрытием заботы, чем Эбер, например, нередко бессовестно пользовался. Я тоже хотел, но все же... сдерживал себя. Я предпочитал похвалу брани. Мне куда больше нравилось сказанное мягким тоном «Хороший ребенок» и теплая рука на макушке, чем устало-понимающим тоном произнесенное «Чтобы в первый и последний раз».
Мы с Эбером уселись напротив и приготовились слушать. Ксор на удивление долго молчал, словно ему требовалось время для подготовки. Это немного настораживало.
— Вы все знаете, что мое время в должности Верховного божества постепенно подходит к концу. И не могу сказать, что я этому не рад. Но так как мне через каких-то два-три десятка лет придется сложить с себя полномочия, то вопрос о кандидатах на эту роль стоит довольно остро. На небесах в последнее время много слухов бродит, но лучше вам на них не обращать внимание и руководствоваться только той информацией, которую дам я. На должность Верховного божества могут претендовать любые взрослые божества с определенным порогом силы. Вы оба этот порог давно преодолели.
— Но мы не взрослые, — резонно возразил я.
— И сомнительно, что всего два пункта, — сказал Эбер, после чего мы с ним понимающе переглянулись и требовательно уставились на Ксора.
Рефорн, когда нас видел, нередко хохотал и говорил, что мы спелись. Ну, что-то в этом было.
— Пока. Трех десятков лет для вас будет более чем достаточно, чтобы это исправить, — улыбнулся Ксор. — Условий много, все, что нужно знать, что вы проходите.
— Тогда зачем ты нас вызвал, пап?
— Затем. Чтобы претендовать на должность Верховного божества, нужно пройти одно испытание на земле. Точнее, испытания могут быть разными, но суть в одном — сделать что-то, что принесет небесам неоспоримую пользу. Например, вам и еще четверым божествам придется отыскать и принести нужный предмет, который случайно потеряли на землях людей. Главная цель — отсеять половину.
— А можно меня сразу отсеять? — тут же спросил я. — Я определенно не хочу становиться Верховным божеством, как по мне, не самая хорошая должность, ай!
Заклинание прилетело мне в плечо: безобидное, но все равно болезненное.
— Как по тебе оставь при себе, — рыкнул Эбер. — Я, например, хочу стать!
— Хэй, ты всегда можешь отказаться. На есть две вещи. Во-первых, ты сам просил мне сообщать о любой возможности побывать на людских землях. Во-вторых, все кандидаты спускаются без сопровождения. Все взрослые божества уже побывали на земле, в отличие от Эбера, поэтому...
Я сразу же все понял: поэтому я могу стать проводником для Эбера и помочь ему в этом задании. Что ж, это меня безмерно радовало.
— Когда это задание? — спросил я.
— Через десять дней, — ответил Ксор. — Я дам вам все положенные инструкции, а дальше надеюсь на вас.
На последних словах Ксор выразительно посмотрел на меня, и я серьезно кивнул. Сейчас меня считали одним из самых сильных божеств на небесах, несмотря на то, что силы веры у меня пока не было. Так что для Эбера я смогу стать не только проводником, но и охранником. И, пожалуй, впервые получу возможность чем-то помочь ему всерьез, а не просто сказать «спасибо» за все те годы, которые он упорно и настойчиво добивался моей дружбы, доверия и уважения.
Глава 19
Мы с Эбером спустились на земли людей ровно через десять дней. Правила не запрещали проходить испытание с кем-то вместе, но божества обычно избегали друг друга в таких делах — не хватало уверенности, что кто-то кого-то не подставит: соперники же. В этом плане Эберу повезло. Да и мне тоже: я так хотел снова погулять по людскому городу!
— Значит, это и есть земля, где тебе так нравится? — скептически спросил Эбер. — Тут воняет. Ужасно воняет.
— Разумеется, воняет, — спокойно ответил я. — Я говорил тебе прыгать с небесных троп чуть левее. А ты прыгнул правее и угодил прямо в горку навоза. Радуйся, что она небольшая и всего лишь по щиколотку.
— Навоза? Экскрементов? — со священным ужасом сказал Эбер, глянув себе под ноги.
— Ага, — подтвердил я, с усмешкой наблюдая за ним.
Эбер морщился, ругался и постоянно использовал заклинание очищения.
— Сначала выйди оттуда, а потом уже убирай грязь, — сказал я, не в силах смотреть на эту нелепую картину.
— Да пусть гнев небес поразит! — рявкнул Эбер, используя заклинание уничтожения на несчастной навозной кучке.
Вот так и выглядит отсутствие опыта? Разумеется, от заклинания ничего не уничтожилось, только брызнуло фонтаном в разные стороны. Я вовремя успел поставить щит, а вот Эбер оказался весь заляпан. Если он дальше продолжит так злиться, то точно разнесет тут все. Хотя, пожалуй, он скорее разревется. Прежде чем он что-то сказал, я молча использовал на нем заклинание очищения. Вот, другое дело — снова чистый с ног до головы, хотя... про ноги я погорячился, в конце концов, прежде чем использовать магию очищения, нужно выйти из грязи.
— Земля весьма... впечатляет, — вздохнул Эбер, беря себя в руки. — И что теперь? Куда идти?
Я огляделся: мы попали в сельскую местность, что радовало. Если я правильно запомнил карту, выданную Ксором до испытания, то мы совсем рядом с нужным нам местом.
— К горам, — сказал я. — Но предварительно купим кое-какие вещи у здешних жителей. Дорога в горы будет непростой. Конечно, мы сможем поддерживать себя магией, но лучше её экономить.
— Тебе магии мало? —фыркнул Эбер. — Мы божества, а не какие-то люди или монстры, чтобы о ней беспокоиться. Не думаю, что на земле есть хоть что-то, что может нам навредить. Тем более, Хэй, тебе. Твоя природная сила еще не достигла пика, но большинство божеств на небесах тебе и в подметки не годится.
В этом был весь Эбер. Самоуверенный, смотрящий сверху вниз на всех, кроме божеств. Я, например, не видел ни единой причины смотреть на Сейру — прекрасную, проницательную и очень ловкую — свысока. Возможно, в чем-то он был прав: природных соперников у божеств практически нет.
— Хотя бы драконы, — вспомнил я. — Сам же в учебнике по истории читал, как дракон едва не убил божество за вторжение на его территорию.
— Нас двое, — пожал плечами Эбер. — А драконы — одиночки.
