голос Лешего.
Вот значит как. На некоторые вопросы нашлись ответы, которые, впрочем, Берту ни капли не понравились.
Приподнявшись на локтях, он посмотрел на нее сверху вниз и отметил, какой маленькой она казалась под его тушей. Беззащитной. Хрупкой. При желании он мог полностью закрыть ее собой. И почему-то Берту весьма пришлась по душе эта идея.
Отогнав неуместные мысли, он приподнялся еще немного и перекатился на спину. В тот же миг Корделия вскочила на ноги и отпрыгнула за диван, подальше от троих мужчин посреди гостиной.
Она переводила взгляд с Феликса на Берта и обратно.
Феликс же смотрел исключительно на нее.
— Берт? — натянуто спросила Корделия.
Он раскинул руки в стороны и глянул на нее, прищурив один глаз.
— Мадам, я у ваших ног, — торжественно признался Берт.
— Берт, кончай придуриваться, — упрекнула она.
— Он просто возвращается в свое нормальное состояние, — пожал плечами Леший.
— Печально, — вздохнула Корделия.
И в этом с ней, похоже, согласился даже Феликс.
****
Мышцы ломило, и Берт был рад растянуться на постели. На своей родной постели, которую уже и не чаял когда-нибудь увидеть.
Во всем доме горел приглушенный свет. Феликс осторожно поставил костыли возле тумбочки и покосился на стену, разделявшую две спальни. Леший бодро вызвался помочь Корделии застелить кровать, а Берт слишком устал, чтобы спорить. Паштет, нагло этим воспользовавшись, занял прежнее место на диване.
— Она неплохо держится, — сухо заметил Феликс.
— Да, более чем, — кивнул Берт с какой-то неуместной гордостью.
— Может, нам остаться в доме?
— Нет, мамочка, не нужно сидеть у моей кроватки и держать меня за ручку.
— Ты прекрасно знаешь, о чем я, — раздраженно процедил Феликс. — Ты сейчас слаб. Убить тебя во сне не составит труда даже девчонке, — он скрестил руки на груди и поставил ноги на ширину плеч. Типичный страж.
— Неужели Игнат все-таки покусал тебя и заразил своей паранойей? — притворно испугался Берт, но тут же расхохотался. Увы, его шутка не возымела эффекта. Разве что при упоминании Игната у Феликса на щеке дрогнул мускул. — Ты Корделию видел? Ее даром что ветром не сдувает.
— Зарезать спящего человека, в особенности раненого, сможет и ребенок, — не сдался Феликс.
— Ну тогда забери на ночь из дома все колюще-режущие предметы, — закатил Берт глаза. — Слушай, завязывай уже. Она меня не тронет.
— Откуда такая уверенность? — скептически выгнул брови Феликс.
— Мы поклялись на мизинчиках, — с предельной серьезностью ответил Берт, но его плечи дрогнули от сдерживаемого смеха.
— Ты можешь хотя бы минуту не быть ослом?
— Даже я, зная его всего пару дней, понимаю, что не может, — раздался с порога тихий ровный голос Корделии. — И мы поклялись не врать, а вот про убийство не было ни слова, — она остановила пронизывающий взгляд на Феликсе.
Видимо, за прошедшие десять минут она успела снова облачиться в свою броню.
Но, однажды понаблюдав за Корделией в критической ситуации, Берт многое понял.
Потом, увидев ее улыбку и беззащитность, понял еще больше.
— Спроси меня, хочу ли я убить Берта, — Корделия напрямую обратилась к Феликсу.
— Ладно, — отозвался тот с каменным лицом. — Ты хочешь убить Берта?
— Нет, — она ни на миг не отвела взгляда. — По-твоему, я похожа на дуру?
Секунды тикали. В конце концов, не удостоив ее ответом, Феликс кивнул, словно сделал для себя какие-то выводы. Корделия тоже кивнула, ставя точку. Берт снова восхитился ею. Она испугалась Феликса, куда уж яснее, но не забилась в угол.
— Значит, ты не запер дверь, — Корделия посмотрела на Берта.
— Не запер, — он понимал ее скрытый посыл, однако она не обвиняла, лишь подмечала факты. — Также я поставил возле дома двоих парней из своей команды посменно нести караул.
— Логично, — хмыкнула Корделия. — Чтобы даже при отпертой двери никто не вышел.
— Нет, куколка. Чтобы никто не вошел. Нам не нужны гости. Мало ли… вдруг какой-нибудь энтузиаст решит лично убедиться, что ты… гм, у нас все в порядке, — Берт и сам не знал, зачем что-то поясняет, но не мог ведь он прямо сказать, что ей настрого запретили выходить из дома. Такое признание могло пошатнуть их хрупкое и выстраданное перемирие. Тем не менее, он не имел права выпускать ее, пока главный дознаватель не подпишет соответствующие бумаги. О том, что Игнат не станет этого делать, Берт сейчас думать не хотел. — А теперь брысь, — он помахал руками, велев всем уходить. — Дайте больному человеку немного покоя.
Все ушли. Когда послышался стук парадной двери, Берт сложил руки на животе и зажмурился. Стоило ему сомкнуть веки, как его замутило. Сделав несколько глубоких вдохов, он попытался заснуть.
Берт вышел из машины, и солнечные лучи ударили по глазам. Зажмурившись, он хлопнул автомобильной дверцей и быстро пошел к зданию школы.
Как же Берт ненавидел все эти традиции. Если бы спросили его, он бы сказал, что они давно устарели и более неактуальны. Тем не менее, военные из года в год ездили в другие локации, чтобы обучить молодняк самообороне, медики — оказанию первой помощи… и так далее. А между тем научить молодежь управляться с оружием вполне могли те, кто нес службу в медицинской локации. Зато Берт понимал, что важно научить парней постоять за себя.
Как и большинство военных, он бы предпочел, чтобы война шла открыто, чтобы была передовая, где ты можешь сражаться или умереть, но не жить в постоянном ожидании атаки из-за угла. Регулярные нападения на машины с провиантом, медикаментами и одеждой, гораздо более редкие, но от этого не менее чудовищные взрывы… Зачастую не спасали и конвои — лишь еще больше людей оказывались под угрозой.
Войдя в класс, Берт осмотрел молодых парней возрастом не старше двадцати. И остался недоволен. Ни один из них не производил впечатления бойца и однозначно не имел инстинкта убийцы. Берт понятия не имел, как за пару часов научить их пользоваться оружием. Да они скорее отстрелят себе пальцы, чем попадут в мишень.
«Собственно, затем и требуются оружейники», — напомнил себе Берт.
Такова уж политика — локации должны дружить и в знак уважения периодически посылать специалистов для проведения кратких курсов.
Вот и он теперь прибыл в локацию медиков с той же миссией. В двадцать один год Берт прекрасно ладил с молодежью, парни принимали «учителя», который являлся почти их ровесником, за своего, поэтому Филипп на этот раз и принял решение отправить сюда именно его. Обычно ездил Виктор, и Берт теперь захотел, чтобы так оставалось и впредь. Он воспринимал свое задание в качестве наказания. Однако во всем были плюсы. Например,
