проходи мимо!
Прямо зверинец на выгуле!
Всё это было более чем неприятно. Насте стало жутко неуютно и слегка боязно. И она уже пожалела, что уговорила Наира пойти сюда.
В очередной раз Дэини почувствовала, как не хватает рядом Эливерта. Ведь Ворон умел одним лишь своим замораживающим кровь взглядом отбивать всякую охоту у таких вот слишком настырных кавалеров.
Милый добряк Наир так никогда не сумеет. Ему сейчас здесь также неуютно, как и Романовой. Тем более, что его тоже изучают пристально. Не так как Настю, но ещё хуже…
Взгляды, что бросают в его сторону, полны отвращения и презрения. Странно, что ещё в спину никто не плюнул.
Ещё нигде Настя не видела столь откровенной враждебности по отношению к лэгиарну.
– Гляди-ка, ещё один! – хмыкнул один из трёх пьянчужек по соседству с Кайлом. – Эй, хозяин, у тебя что тут, ярмарка уродов собирается сегодня?
– Нет, тут шабаш нечисти всех мастей, – заржал другой.
– А ты пей да по сторонам не глазей! – откликнулся хозяин, что сидел у высокого прилавка, на манер барной стойки, на которой громоздились три пузатых бочонка.
– Так как не глазеть – мне эти ушастые свет застят! – не унимался дебошир.
Настя обогнула их, посмотрела с неприязнью и, наконец достигнув нужного стола, приветливо улыбнулась Кайлу.
– Не скучаешь без нас?
– У меня тут весёлые соседи, – ухмыльнулся тот. – Рад вашему появлению. Хотя это место совсем не годится для дамы. Да и для нас, пожалуй.
В последних словах сомневаться не приходилось. Недовольные возгласы продолжали долетать до слуха Романовой. Она уселась на лавку напротив Северянина, и зал трактира остался у неё за спиной. Но ей не надо было смотреть туда – и затылком ощущала пристальные неприязненные взгляды.
– Всякая дрянь на праздники в приличное место явиться норовит.
– Ага, гляди, и девка ещё с ними…
– А девка ладная! Я б такую не прочь…
– Да, брось! Поди, тоже из этих… выродков. Помесь зверят с людями.
– Да, вроде, на нормальную похожа... Девка как девка!
– Вишь, под платком спряталась! Чтоб не поняли, что она тоже из этих тварей. Ведьма ушастая!
Настя нахмурилась, оглядываясь через плечо и вновь возвращаясь взглядом к Северянину.
– И так уже битый час, – пожал плечами Кайл виновато.
– Ты узнал что-нибудь про Иридиона? – спросил Наир, с трудом отвлекаясь от летящих в их сторону неприятных комментариев.
– Судя по всему, он ещё не появлялся, – вздохнул полукровка. – Я описал его хозяину, спросил, не отставлял ли кто-нибудь посланий для нас, но он ничего не знает. Или делает вид. Здесь, как видите, к таким, как я, отношение особое. Лэгиарн – это где-то между крысой и бродячим псом…
– И что будем делать? – загрустила ещё больше Настя.
До её ушей продолжали долетать обрывки гадостей в их адрес, и это безумно раздражало.
– Как что? – ободряюще улыбнулся Кайл. – Обедать будем! Я мясо на углях заказал… Сейчас попросим сделать на троих.
Северянин легко поднялся из-за стола и направился к «барной стойке». Пока он делал заказ хозяину, «хлебосольные соседи» принялись с новой силой перемывать косточки полукровке и его приятелям.
– Скоты! – не выдержала Настя. – Они замолчат когда-нибудь?
– Не обращай внимания! Лэгиарны к такому привыкли, – невесело отозвался Наир, стараясь не смотреть в сторону агрессивно настроенных.
Настя не понимала, как можно привыкнуть к тому, что тебя оскорбляют. У неё уже руки чесались встать и дать по лицу этим хамам. А мужчины были само спокойствие. Наир как ни в чём не бывало принялся обсуждать дальнейшие планы с вернувшимся за стол Северянином. Похоже, их гораздо больше беспокоило отсутствие Иридиона, чем враждебная пьяная толпа по соседству.
Принесли наконец мясо. От головокружительного запаха слюнки потекли.
Но мерзкое общество по соседству отбивало аппетит. Настя угрюмо потягивала из бокала, лениво ковыряла поджаристый кусочек мяса и слушала, как Кайл излагал дальнейшие планы. Он был готов продолжать путь и без Иридиона, но всё-таки надеялся, что эстиец сможет их нагнать.
Когда кто-то неожиданно присел на скамью рядом с Настей и при этом панибратски приобнял за плечи, первым естественным её порывом было врезать наглецу по зубам.
Но, прежде чем она успела сделать глубокий вдох и развернуться для осуществления этого сложного манёвра, над ухом у неё знакомый насмешливый голос произнёс:
– День добрый, мой сладкий сахар! И вам, милорды, здрасьте!
***
На лицах Наира и Кайла застыло одинаковое выражение удивления, граничащего с изумлением. Выглядели они довольно нелепо и смешно.
Настя, может, и посмеялась бы, но сама была ошарашена меньше.
Шок, впрочем, моментально уступил место восторгу, как только она повернулась навстречу довольной физиономии атамана.
– Эл! Ты! – не сдержавшись, Настя порывисто обняла Ворона, прижалась крепко. – Ты вернулся… Как же я рада!
Она на миг отстранилась, но тут же снова обвила его шею руками.
– Я так ждала тебя! Как здорово, ты снова с нами!
Его руки коснулись её спины несмело, как-то настороженно.
– Я… тоже скучал… – мурлыкнул Эл.
Что-то новое привиделось Насте в выражении его лица, когда они, наконец, разжали объятия – смесь недоверия и изумления в льдистых глазах. Похоже, он не рассчитывал на подобный радушный приём.
Впрочем, чему тут удивляться – достаточно вспомнить их прощание и колкие слова, что были брошены напоследок. Но удивление это было скорее приятным – Настина искренняя радость согрела его сердце. И пусть сам он не был склонен к столь яркой публичной демонстрации чувств и сантиментов, Настя ощутила, как медлили его руки, будто не желая выпускать её из объятий.
Если бы Ворон не свалился на её голову так неожиданно, скорее всего, Настя тоже повела бы себя иначе.
Она, конечно, планировала принести ему свои извинения, но не собиралась делать это прилюдно, да ещё вот так – бросаться на шею, словно жена моряка, вернувшегося из трёхлетнего плавания вокруг света.
Но он появился слишком рано и слишком неожиданно, не оставив времени на «подумать», и реакция её вышла именно такой: искренней, несдержанной, без притворства.
– Я так соскучился, что едва не загнал Ворона, чтобы увидеть вас поскорее, – заверил Эл, оттаявший от столь тёплой встречи.
– У твоего Ворона, похоже, есть настоящие крылья. Иначе как объяснить, что ты уже сидишь за этим столом, а не плетёшься по пыльной дороге в паре
