class="p1">Он соблазнил принять душ в его комнате. И не думала отказываться — так сильно интриговал ждущий меня подарок. Так радовал сам факт, что кто-то посчитал нужным преподнести мне на день рождения
вещь, а не баллы, за которые можно получить возможность выйти или дополнительное лакомство на ужин.
Когда мне в последний раз дарили вещи? Мама. В ту нашу встречу. Больше семи лет назад.
В мыслях Тэппа видела коробочку лежавшей на кровати, в реальности там оказалось пусто. На тумбочке в специальном хладоконтейнере высился какой-то десерт.
— И где? — я разочарованно обернулась к блокировавшему дверную панель хозяину.
Тот хитро улыбнулся. Было приятно видеть Нира в хорошем настроении. К черту этот день, он почти закончен, можно перечеркнуть, забыть. И сосредоточиться исключительно на нас двоих.
— Терпение, Мия. Ожидание всегда лучше свершившегося.
Я закатила глаза.
— Все в твоем духе. Садист, — и прошла в санблок.
Может, чем быстрее закончу водные процедуры, тем быстрее получу долгожданное?.. На все ушло минут десять, хотя обычно любила долго стоять под душем, погружаясь в свою стихию, подпитываясь энергией, забываясь в ощущении потоков, омывающих тело, — пока контроль не начинал верещать писком, что расход ресурса превысил норму.
Перекрыв воду, сдернула с крючка черно-синее казенное полотенце и, отодвинув панель, шагнула из кабины. Наткнувшись на Тэппа. Хорошо, что пушистый кусок ткани из драйтона прикрывал спереди особенно интересные места, спускаясь примерно до середины бедер. Иначе ситуация была бы на несколько порядков пикантнее.
Влажной рукой убрала настырные локоны, прилипшие к непроизвольно загоревшимся щекам, нахмурилась:
— Что ты здесь делаешь?
Вход в санблок, конечно, не блокировался, да и Тэпп на своей территории, но к такой-то матери все. Не давала ему право подкарауливать, подглядывать…
Румянец, кажется, уже и на грудь пополз.
— Хотел увидеть тебя. Не через мысли.
Он обводил мое лицо, тело, медленным, изучающим взглядом. Темнеющим, ласкающим. В нем горели восхищение и желание. Именно они не просто расслабили меня — заставили загореться в ответ.
Я дерзко усмехнулась:
— А что, если и я хочу увидеть тебя не через мысли?
Вдох. И вот он уже, сделав шаг, стоит передо мной, требовательно и пристально глядя в мои расширившиеся глаза, пугающе напряженный, завораживающий.
— Плохая идея, — произнес предупреждающе.
— Мы не в равном положении. Поэтому или уходи, или…
Не договорила. Тэпп по-мужски слитным и стремительным движением снял тренировочную майку, бросил ее на пол, а я сглотнула, увидев его обнажившийся торс. Как жутко, что он так быстро поддержал игру, которую неосмотрительно и самонадеянно начала. Как жутко тревожит и притягивает…
Мне нравилось то, что видела. По сути, ничего нового: крепкие мышцы, смуглая кожа, черные волоски на груди, плоские темные соски… Но почему-то так сильно хотелось коснуться, поддаться еще ближе, чтобы ощутить запах, вкус… Провести ладонями, губами, вбирая тепло, очертить пальцами темно-рубиновые тату: на левой стороне груди различила так называемый «глаз менталиста», общеизвестный и узнаваемый, на правой — древний символ «Владеющий миром», не каждому он знаком, лично я о нем узнала благодаря нашим слияниям. Нир был помешан на истории имперского Дель-Эксина, знал каждую деталь, умел читать на экси.
Жаркая и вязкая кровь оседала внизу живота, кожа горела, в горле пересохло.
— А штаны? — хрипло спросила.
— Нет. — Он покачал головой.
Именно в это мгновение мы, не выдержав, прикоснулись друг к другу: я — положив ладонь прямо на «глаз менталиста», задохнулась и словно вспыхнула, когда почувствовала жар кожи и твердость мускулов, он — дотронувшись кончиками пальцев до моей талии, неторопливо повел ими вниз, по бедрам, ягодицам.
— Почему? — прошептала почти беззвучно, загипнотизированная темным желанием во взгляде.
— Потому что ты хочешь выйти отсюда девственницей.
Опустив глаза, сосредоточилась на том, чтобы ласково обвести-изучить ключицы, грудные мышцы, плечи…
Да, хочу. Наверное. Пока приятно и достаточно его касаться, смотреть, чувствовать, как он в ответ нежно, неспешно, лишь кончиками пальцев ласкает меня, поднимаясь к груди, опускаясь к ягодицам, изучает каждую ямку, впадинку, изгиб… Присваивая меня себе, владея. Неотрывно глядя мне в глаза, пристально отслеживая каждую реакцию, наслаждаясь ею и ощущениями.
Потянулись друг к другу за поцелуем, но в нем не было жадности, страсти. Я их хотела, а Нир решил иначе: невесомые, мимолетные, практически целомудренные прикосновения к губам, щекам, скулам. Это даже злило: наконец-то во мне раскручивается нечто, похожее на похоть, вот только ее объект держит дистанцию и сдерживается.
Привстав на носочки, я обвила свободной рукой шею парня, притягивая ближе, и охнула: он коснулся моей «бабочки» на правом бедре.
— Позволишь рассмотреть поближе? — бархатистый, возбуждающий шепот. И надо бы отказать, но силы воли не хватит на это.
Это не было татуировкой. Через два года после рождения мне под кожу ввели наночастицы, сложившиеся в буквосимволы, их соединившиеся линии и элементы напоминали недорисованную бабочку: усики, верхняя часть крыла, едва обозначенное тельце… Не чип, нет, а хранитель информации обо мне: генетические коды матери, отца, место, время и обстоятельства моего появления на свет, направленность дара, параметры сознания, физиологические данные. Меня пометили, как и всех детей, зачатых ради эксперимента. Вот такое свидетельство о рождении. Похожее на язву.
Кожа на «бабочке», точно когда-то травмированное место, была чувствительной, я не любила прикасаться к ней, тревожить. Одно время яро пыталась избавиться от носителя, расчесывая до крови. Потом смирилась. А теперь Иоданир Тэпп желает «рассмотреть поближе» это уродство.
Он знал, как я к «бабочке» отношусь, поэтому не стал дожидаться ответа, опустился на колени, чуть сдвинул полотенце. Я застыла в нервном возбуждении, предвкушении, закусив губу, стиснув похолодевшими пальцами ткань на груди. Адреналин смешался с желанием, кожа покрылась мурашками.
Мгновение-другое он рассматривал буквосимволы, выдохнул на кожу, словно пронзив разрядом силы, а после коснулся долгим, лелеющим поцелуем, еще одним. Меня вдруг прострелило таким сильным наслаждением и трепетом, что крепко зажмурилась, не сдержала стона. Ноги стали ватными, и поспешила ухватиться за панель душевой кабины. Нир тоже поддержал, обхватив ладонями мои ягодицы, нисколько не способствуя успокоению, скорее, еще большему возбуждению.
— Она очень красивая, — проговорил серьезным тоном, глядя на меня снизу вверх. — Как и ты.
Улыбнувшись, я запустила руку в темные густые волосы, растрепала их, пригладила.
— Фантастическое заявление. Главное, что ты сам в него веришь.
Он быстро понялся на ноги. Обняв меня, коротко поцеловал в лоб.
— Пора избавляться от неуверенности, Артемия, — изрек жестким тоном, отпустив. Собранный, совладавший с собой. — Одевайся и выходи за своим подарком.
Провела ногтями по его плечу, шутливо царапнув напоследок. Поймала взгляд пожиравших меня серых глубоких глаз, нахально фыркнула. Когда осталась одна
