Ещё он ревновал её. Разумом понимал, что глупо, смешно и нелепо ревновать Энну к гвардейцам, которым она, порой, улыбалась, к мальчишке - конюшему Гражену, с которым она подолгу беседовала, к садовникам, обсуждающим с ней весенние посадки. Да что там говорить! Он ревновал её даже к Брандену, с которым она, по-прежнему, разговаривала чопорно и сухо.
Когда ревность брала его в тиски, он не смотрел ей в глаза, стискивал зубы, а на скулах ходили желваки.
Энна всё понимала. Обречённо вздохнув, она брала его за руку и уводила в их спальню. Там устраивала допрос. Некоторе время Дэниар отнекивался и сопротивлялся. Ему было стыдно за свою ревность, которая терзала его вопреки логике и рассудку. Энна проявляла настойчивость, и он сбивчиво и неохотно признавался. Она всегда удивлялась, слушая о его нелепых подозрениях, иногда думая о том, как может такой сильный, умный, властный и уверенный в себе мужчина, Владетель громадного Эристана ревновать её к мальчишке-конюшему, моложе её на девять лет?
Энне хватало ума не смеяться над ним. Она садилась к нему на колени, крепко обнимала и целовала твёрдо сжатые губы, нос, глаза, ворошила волосы на затылке и шептала о том, что он для неё единственный, родной и любимый.
Она чувствовала, что он расслабляется под её руками, отступают недостойные, чёрные мысли. Он шептал ей на ухо горячечно и сумасшедше:
- Эни, ты, правда, любишь меня? Обещай мне, что никогда больше не оставишь меня...
Более серьёзная ссора произошла, когда к Владетелю приехал жерендал Керелейна. Приморский Керелейн был большим и богатым городом. Вся торговля с захайратами шла через его порты. Многочисленные рыбацкие посёлки вокруг города снабжали население Эристана разнообразными морепродуктами, а жители одного небольшого поселения добывали морской жемчуг.
Помимо множества вопросов, накопившихся у важного чиновника к Владетелю, был один, требующий личного решения милорда. Городские стражники поймали пиратов, высадившихся на побережье. Морские разбойники время от времени грабили купеческие суда, изредка высаживались на берег, захватывали какой-нибудь небольшой посёлок, жгли дома, угоняли в рабство людей.
Дэниар всеми силами боролся с пиратством. В последний раз его военное судно захватило одну из разбойничьих шхун. Второй удалось уйти. И вот теперь поймали остальных.
Всё получилось совершенно случайно. Два десятка стражников возвращались домой и вдалеке, на берегу моря, увидели дым от пожаров. Горели подожжённые пиратами домишки. Команда шхуны громила маленький рыбацкий посёлок. Взять там было нечего, но молодые женщины, дети, несколько сильных мужчин представлялись хорошим товаром на невольничьих рынках захайратов.
Хорошо вооруженные стражники не церемонились с бандитами. Пятеро было убито на месте, двенадцать, с ранениями разной степени тяжести, захватили живыми.
Слушая жерендала, Дэниар потемнел лицом, жёстко сказал:
- бандитов повесить на глазах жителей посёлка. Шхуну, и всё, что на ней имеется, отдать в общественное владение рыбакам.
Разговор происходил в библиотеке. Энна, расставлявшая на полке книги, принесённые из своей спальни, вмешалась:
- Дэниар, может быть, сначала надо разобраться? Неужели виновата вся команда? Возможно, кого-то заставили силой...
Жерендал удивлённо посмотрел на неё, потом перевёл растерянный взгляд на Владетеля. Тот хмуро посмотрел на неё, сказал холодно:
- леди Энна, покиньте нас!
И продолжал смотреть, пока она, гневно глянув на него, не вышла за дверь.
Жерендала оставили ночевать в замке. Ужиная вместе с семьёй Владетеля, он чувствовал себя неловко. Напряжённость витала в воздухе. Энна была любезна и предупредительна с мужем и гостем, но взгляд её, когда она встречалась с Дэниаром глазами, был холоден. Она почти не участвовала в застольной беседе, и леди Зелинна укоризненно на неё поглядывала.
Жерендал видел, что Владетель расстроен неприятными известиями и случившимся инцидентом. Сославшись на усталость после долгого пути, он испросил разрешения удалиться в отведённые ему покои. Следом ушли Энна и леди Зелинна.
Поздно вечером Дэниар вошёл к жене. Она не спала, стояла у окна, глядя в темноту и зябко кутаясь в невесомый пуховый палантин. На звук открывающейся двери она повернулась, прислонившись спиной к подоконнику, равнодушно посмотрела на него. Он спокойно спросил:
- мне сегодня, видимо, придётся спать в своей спальне?
Не желая смотреть ему в лицо, она отвела глаза, тускло ответила:
- благодарю. Я неважно себя чувствую, и хотела бы побыть одна.
Дэниар всполошился, забыв о ссоре:
- Энна, надо срочно послать за Норой! Ты не простыла? Где у тебя болит?
Она сделала рукой отстраняющий жест, поморщилась:
- ничего не нужно, Дэниар. Целители не лечат душу.
Он вздохнул, проклиная себя за то, что обидел её. Встал, выходя из спальни, произнёс:
- спокойной ночи, Эни.
Услышав в ответ равнодушное: - спокойной ночи, Дэниар, - прикрыл за собой дверь.
Имра помогла Энне раздеться, потушила лампу и, пожелав миледи спокойной ночи, ушла к себе. Энна долго не могла уснуть, уныло думая, что Дэниара не изменить.
Ночью, сквозь сон, услышала, как скрипнула дверь между спальнями. Муж подошёл к кровати, приподнял одеяло и осторожно лёг рядом. Обнял, прижался к её спине. Она чувствовала его губы на своём затылке, его дыхание шевелило её волосы. Он тихо сказал куда-то в шею:
- прости меня, родная, я обидел тебя, сам того не желая...
Энна повернулась к нему, обида звенела в её голосе:
- ты унизил меня перед жерендалом, представил совершеннейшей дурой! А я всего лишь просила о разбирательстве! Почему ты не думаешь о том, что можешь лишить жизни неповинных людей?
- Эни, нам нужно спокойно поговорить. Прошу, выслушай меня! Вмешиваясь в управление Владетельством, подвергая сомнению правильность моего решения перед посторонними людьми, ты роняешь мой авторитет. Мне стоило больших трудов установить в Эристане тот порядок, который сейчас имеется. Чтобы жерендалы не воровали, чтобы переселенцы получали положенную им помощь, чтобы зимой расчищались дороги и улицы в городах, а купеческие обозы не грабились беспощадно разбойниками всех мастей.
