Ханна поняла. Она посмотрела на Майю, а затем опять на Тьерри и медленно проговорила:
— Я вовсе не горжусь этим. Но и не жалею. Просто… это нужно было сделать. — Она немного подумала и произнесла, четко выговаривая каждое слово: — Я… навсегда… отказываюсь… быть жертвой.
Тьерри еще крепче прижал ее к себе:
— Я горжусь тобой. — А затем добавил: — Пойдем. Нужно отвести тебя к целителю.
И они отправились назад узким коридором, который больше не был таким темным: люди Тьерри расставили фонари через каждые несколько шагов. В конце коридора из помещения с вертикальной штольней их подняли на поверхность с помощью каната и системы блоков.
Наверху их ждали Люпа, Нильсон и вся «группа ЦРУ». Здесь же были и Ракель с Квином.
«Бойцы», — подумала Ханна.
Все окликали ее, смеялись и хлопали по плечу.
— Все кончено, — коротко сказал Тьерри. — Она умерла.
Все посмотрели на него, а потом на Ханну. Они все поняли. И вновь стали одобрительно восклицать и обнимать Ханну. А она больше не чувствовала себя Золушкой, сейчас она ощущала себя Элли, которая убила Бастинду. И ей это совсем не понравилось.
Люпа тронула ее за плечо и взволнованно спросила:
— Ты хоть понимаешь, что сделала?
— Да, — ответила Ханна. — Но я больше не хочу сейчас об этом думать.
До тех пор, пока ее не подняли наверх, ей не приходило в голову спросить Тьерри, как же ему удалось разыскать ее. Она стояла на верху неприметного склона горы, где поблизости не было никаких построек, никаких ориентиров. Майя нашла очень хорошее логово.
— Один из слуг продал ее, — сказал Тьерри. — Он добрался до моего дома приблизительно в одно время со мной и сказал, что может продать информацию. Это вервольф, которому не нравилось, как она обращается с ним.
«Может, это тот вервольф с черной шерстью?» — подумала Ханна. Ей захотелось оставить все вопросы на потом.
— Домой, сэр? — спросил слегка запыхавшийся Нильсон. Он только что поднялся из шахты.
Тьерри взглянул на него, засмеялся и стал помогать Ханне спускаться по склону:
— Правильно, Нильсон. Домой.
— Mне нужно позвонить маме, — сказала Ханна.
Тьерри кивнул.
— Но может, ты подождешь, пока она проснется? Еще не рассвело.
Они находились в доме Тьерри, в изысканной спальне с позолоченными стенами, отливающими мягким блеском. За окном едва начало светать.
Было так хорошо отдыхать, избавившись от постоянного страха и напряжения, и Ханна чувствовала, как расслабляется ее измученное тело. Так замечательно было ощущать себя живой. Словно она заново родилась и воспринимала мир, глядя на все широко открытыми глазами. Любая малость — чашка горячего кофе, огонь в камине — казалась такой прекрасной.
И как хорошо быть вместе с Тьерри!
Он сидел на кровати, держа Ханну за руку, и не сводил с нее глаз, будто не мог поверить, что она действительно рядом.
Целитель приходил и уже ушел, и теперь они были только вдвоем. Они сидели молча, не нуждаясь в словах, и глядели друг другу в глаза. А потом потянулись — она к нему, а он к ней — и обнялись. Они отдыхали в объятиях, как уставшие путники.
Ханна наклонилась, подставив лоб для поцелуя Тьерри.
«Все закончилось, — подумала она. — Я была права, когда говорила Полу, что наступает апокалипсис, но все закончилось».
Тьерри поцеловал прядь волос, упавших ей на лоб. А затем заговорил, но не вслух, а мысленно. И как только Ханна услыхала его, она поняла, что Тьерри пытается сказать ей что-то серьезное и важное.
Знаешь, ты была очень близка к тому, чтобы превратиться в вампира. Теперь ты будешь болеть несколько дней, пока твое тело не станет опять полностью человеческим.
Ханна кивнула, не поднимая головы. Целитель уже говорил ей об этом. Но она чувствовала сейчас, что Тьерри еще не сказал ей всего, что хотел.
И… ну, в общем, у тебя еще есть выбор.
Наступило молчание. А потом Ханна подняла голову и взглянула на Тьерри:
— Что ты имеешь в виду?
Он глубоко вздохнул и ответил вслух:
— Я имею в виду, что ты еще можешь стать вампиром. Ты сейчас на самой грани. И если хочешь, мы можем закончить твое превращение.
Теперь уже глубоко вздохнула Ханна. Прежде она не думала об этом, но сейчас задумалась. Стать вампиром! Это значит обрести бессмертие. И она сможет оставаться с Тьерри вечно — кто знает, сколько тысячелетий… Она станет сильнее и быстрее, чем человек, приобретет телепатические способности.
И физическое совершенство.
Рука Ханны непроизвольно потянулась к левой щеке, к родимому пятну. Врачи не сумели устранить его. Но оно исчезнет, если она превратится в вампира.
Она посмотрела Тьерри прямо в глаза:
— Ты этого хочешь? Чтобы я стала вампиром?
Он тоже глядел на ее щеку. А затем встретился с ней глазами:
— Я хочу того, чего хочешь ты. Я хочу, чтобы ты была счастлива. Все остальное для меня неважно.
Ханна опустила руку.
— Тогда, — очень тихо произнесла она, — если ты не возражаешь, я хочу остаться человеком. Мне безразлично это мое пятно. Это просто… часть меня самой. Оно не вызывает у меня никаких плохих воспоминаний. — И через минуту добавила: — Думаю, все люди несовершенны.
Ханна увидела слезы на глазах у Тьерри. Он нежно взял ее руку и поцеловал. Он ничего не сказал, но что-то в выражении его лица заставило сжаться горло Ханны и наполнило ее сердце любовью.
Тьерри обнял ее. И Ханна была счастлива. Так счастлива, что заплакала.
Рядом с ней был ее товарищ… ее партнер… Тот, кто для нее священен. Тот, кто всегда будет находиться поблизости, помогать ей, поддерживать, когда она будет оступаться. Тот, кто будет охранять ее, неотступно следуя за нею, и выслушивать. Любить даже со всеми ее глупостями. Понимать без слов. Тот, кому открыт доступ в самые сокровенные глубины ее памяти.
Ее духовный супруг.
«Теперь все будет хорошо», — подумала Ханна.
Внезапно перед ней вновь возник коридор времени, но на этот раз она смотрела не назад, а вперед.
Она видела, что закончит колледж и станет палеонтологом. И вместе с Тьерри они будут работать с Рассветным кругом и просыпающейся Древней Силой. Они будут счастливы и станут помогать миру пройти через те огромные изменения, которые наступают.
И печаль уйдет из глаз Тьерри.
Они будут любить и узнавать друг друга, учиться и исследовать. И Ханна будет расти и взрослеть, а Тьерри будет всегда продолжать любить ее. И однажды, как и любой человек, она вернется к матери-земле — как волна возвращается в океан. Тьерри будет горевать о ней и ждать, когда она вернется вновь.
