— Значит, это Афина насылала ураганы… — Генри покачал головой.
— Кто ее знает! Может, она просто усугубила их мощь или вызвала последний, самый разрушительный. И все же… — Себастьян взглянул на меня и добавил: — Мы так и не подобрались к разгадке, при чем здесь твоя мама.
— Наверное, Афина хотела заполучить ее, так лее как меня сейчас.
— И непременно живой, иначе бы она просто прикончила тебя прямо на балу.
— И ты вообще без понятия, почему эта долбаная богиня войны хочет сражаться из-за тебя с Новемом? — уточнил Генри.
Я пожала плечами.
— Так, и что теперь? Она придет за тобой. Сюда. Когда-нибудь она поймет, что ты не на стороне Новема, и пожалует прямо сюда! Тогда над Дабом, Крэнк и Виолеттой нависнет опасность — я сразу поняла, к чему клонит Генри. Мое присутствие в их доме поставило их всех под угрозу. Сквозь ком в горле я произнесла:
— Я уеду.
— За Периметром Афина не знает удержу, — нахмурился Себастьян, — Стоит тебе уехать — и она в туже миy проведает об этом. Там тебе точно не спастись, а в нашем городе Новем, по крайней мере, выставил караулы. Афину они, конечно, не остановят, но ее власть здесь гораздо слабее.
— Спасибо за ваш вотум доверия…
— Она боится тебя, — продолжал убеждать Себастьян, не обращая внимания на мой сарказм, — Я сам это ощутил, догадался по ее поведению. Все дело в твоем проклятии. Что бы она ни сотворила с твоими предками, она этим, кажется, больше навредила себе самой.
Я вспомнила, как схватила богиню за запястье и как кожа на нем ни с того ни с сего отвердела. Генри встал со стула, потянулся, заложив руки за голову, и зевнул.
— Да уж, много нам от этого проку, если мы даже не знаем, в чем заключается проклятие.
Я поглядела на него и задумалась. Тишину нарушало только громкое тиканье высоких напольных часов.
— Есть способ узнать, — наконец произнесла я и перевела взгляд на Себастьяна.
— Алиса Кромли, — подтвердил он.
Генри пораженно застыл, выпучив глаза.
— Черта с два! Не надейся, Себастьян, что я снова пойду с тобой к этой уродихе! Ни в жизнь!
— Ты знаешь, где ее искать? — вскинулась я, вытаращившись на Себастьяна, — Так вот о чем говорил Жан Соломон… Ты уже раз толок ее кости!
— Было дело, — еле слышно признался он, — Несколько лет назад мы отыскали ее на кладбище Лафайет.
— Ага, чтобы он узнал всю правду о… — начал Генри, но Себастьян досадливо перебил:
— Какая разница! Мы с тобой знаем, где ее склеп. Я знаю, как совершить ритуал. Ари выяснит, что ей нужно, и тогда, может быть, нам в конце концов улыбнется удача.
Против богини войны? Меня душил смех.
— Выйдем перед рассветом, — категорично заявил Себастьян, многозначительно взглянув на Генри.
Я было подумала, что рыжий верзила пустится в пререкания, но он только кивнул и вышел из гостиной, бормоча себе под нос, что не мешало бы немного соснуть: до восхода солнца оставалось всего несколько часов. Едва он скрылся, я спросила:
— Почему перед рассветом?
— Потому что все обряды лучше удаются в переходное время: или от ночи к утру, или от дня к вечеру.
— А-а…
Электричество снова мигнуло. Мой взгляд рассеянно бродил по затененным углам обширной гостиной, навевая мысли о том, что мы с Себастьяном сидим на крохотном островке посреди необъятного комнатного мрака, отрезанные от остального мира. Первым нарушил молчание Себастьян:
— Иди поспи.
Мне сразу вспомнилась «Габонна», где я прикорнула у него на груди, а потом очнулась, чувствуя себя в тепле и безопасности. По затылку мигом разлилась горячая волна.
— Кажется, сейчас мне будет не до сна.
— И мне тоже.
Снова воцарилась тишина, но она нисколько не тяготила. Я вздохнула, поудобнее примостилась среди мягких подушек и пристроила голову на руке, покойно лежавшей на подлокотнике дивана. Без слов стало ясно, что никому из нас не хочется разлучаться, тащиться наверх, в свою спальню, чтобы попытаться уснуть. Нам не оставалось ничего другого, как слегка перебить сон, хотя я и па дрему едва ли могла рассчитывать.
Себастьян, скрестив руки на груди, откинулся на спинку дивана, водрузил ноги, чтобы лучше отдохнули, на журнальный столик и прикрыл глаза. Я, стараясь расслабиться, некоторое время разглядывала его, но в моей голове вихрем носились мысли, вороша в памяти так и эдак события последних дней, вызывая сожаления о несделанных делах и несбывшихся желаниях.
Больше всего меня мучили воспоминания о ловце τέρας, покинутом мной в темнице. Она до сих пор так живо представлялась мне, что я будто снова вдыхала тюремную вонь. Его голос, ожесточение… и сиюминутное проявление доброты, когда он указал мне кратчайший путь к свободе. Но к чему? Зачем ему? И прежде всего, как он туда попал? Вероятно, он чем-то крепко насолил Афине… Меня жгло раскаяние за то, что мы оставили его там одного, — позорная ошибка, как бы ни считали Мишель и прочие.
Ключ к разгадке могли дать кости Алисы Кромли. Если я пойму, какая власть над Афиной таится во мне и почему она любой ценой стремится заполучить меня, может, одного этого хватит, чтобы оградить от нее и меня, и Новый-2 на веки вечные? И тогда, когда все наконец устроится и уляжется, я смогла бы вернуться в тот плантаторский особняк и освободить ловца-
Дыхание Себастьяна выровнялось. Удивительно, как быстро он уснул, учитывая обстоятельства. Брюс тоже такой: умудряется отрубиться где угодно и в какой угодно позе, как правило, от силы минут за пять.
Волосы Себастьяна в свете ночника отливали чернотой. Прядь, упавшая на лоб, придавала его лицу что-то мальчишеское, беззащитное… Я рассматривала его профиль, чувствуя, как внутри меня порхают конфетти. Во сне он расслабился и его лицо лишилось того хмурого выражения, которое, наверное, уже вошло у Себастьяна в привычку. Уголок его рта чуть дернулся. Боже, как мне нравились его темно-красные губы! Абсолютно неповторимые и такие притягательные…
Я беззвучно рассмеялась. Ах, Ари, ты попалась!
Но дело было не только в моей прихоти, но и во взаимном влечении, вызванном сходством натур. Даже здесь, среди ненормальностей Нового-2, Себастьян оставался особенным, результатом слияния двух совершенно разных семейств.
Я глядела, как вздымается и опадает его грудь. Он даже дышит так, что залюбуешься… Я тихо фыркнула от мысли, которая прежде нипочем бы не пришла на ум Ари Селкирк, а о том, чтобы признаться в ней вслух, раньше не могло быть и речи!
Все еще улыбаясь, я прикрыла глаза. Да-а, каких только фокусов не проделывает со мной затейник Новый-2!
