— Конечно, ты можешь звать ее Альмой, — буркнул Лей. — Никому не возбраняется.
— А это не Альма, — раскрыл карты Гвен, явно получая удовольствие.
Муж недоуменно посмотрел на меня, потом на моего брата.
— Что за чушь ты несешь, господин посол? — грубо поинтересовался князь.
— Это не Альма, — повторил Гвенцепс. — Это Сельма, вторая близняшка.
— Я видел Сельму во дворце Матео. Они похожи с Цитой, но есть различия.
— Правильно, — заявил брат. — Но главное различие в том, что на лютне у нас играет Сельма. А вот у Альмы нет ни голоса, ни слуха.
— Как могло такое произойти? — Лей от бессилия развел руками.
— Спроси свою жену, — отрезал Гвен. — А нам с отцом еще предстоит поговорить с другой сестрой. Но и без разбирательств могу заверить тебя, князь, когда в твоем доме живут близнецы, будь готов к розыгрышам и переодеваниям. — Брат повернулся ко мне, словно до этого меня не было в комнате, и строго спросил. — Я прав, Сельма?
Я кивнула, тут же добавив:
— Не совсем. Я гостила с детьми у Альмы и за обедом перевернула на себя стакан морса. А когда мы отправились на ярмарку, сестра одолжила мне свое платье.
Я замерла на минуту, осознавая. Я не заметила стакан, стоявший на столе и, взмахнув рукой, опрокинула на себя. Не заметила, или Альма специально подставила морс мне под руку? Зачем потом выдала себя за меня? Много вопросов, и ответить на них сможет только Альма Гантура, моя чудесная сестра-близнец. Но это может подождать.
— Что с детьми? — задала я вопрос, терзавший меня все время. — С кем они? С Альмой?
— Семейство Кантраги выгнало твою сестру, а детей оставило у себя.
— Почему? — вырвалось у меня.
— Видимо, не справилась с ролью. Она где-то на балу поздоровалась с Мэтью Слоуном и еще поговорила с ним минут пять. Твой свекор решил, что его вдовая невестка связана с этим мерзавцем, и сразу после бала Альму просто выставили из дома, не дав даже попрощаться с детьми. А мы-то с отцом гадали, что нашло на нашу Сельму?
Я прижала руку ко рту, боясь закричать от отчаяния. Какая глупая выходка. Альма по незнанию флиртовала с братом убийцы моего мужа. Тома Слоуна, застрелившего Арлая Кантраги в пьяной драке, казнили три года назад. Но ни я, ни кто-либо другой из семьи не стал бы любезничать с его родственниками. Арлай, мой первый муж, снискал себе славу гуляки и пьяницы, но это право не повод, чтобы лишать человека жизни.
— Мои дети с Туреной? — уточнила я, называя свекровь по имени.
— С ней и с Ульрихом, — подтвердил брат. — Ульрих Кантраги назначил своим наследником другого внука, а не твоего Крэна.
— Это не справедливо! — всплеснула я руками и быстро заходила по комнате. — А как же право первородства? — обратилась я к брату. — Что отец предпринял, чтобы воспрепятствовать нарушению закона? — Я перевела дух и устало попросила. — Гвен, мне хочется увидеть сына и дочек.
— А мужа? — горько усмехнувшись, Лей задал давно мучавший его вопрос.
— Сельма — вдова, — удивленно заметил Гвен.
— Хвала Наягне! — возликовал князь и обратился ко мне. — Для меня главное, что нет мужчины, способного предъявить на тебя свои права. А твоих детей мы выкрадем!
Глава 62. Лей
Легко было пообещать жене. Но проходили неделя за неделей, а я все никак не мог придумать, как вывезти детей Циты из Республики и доставить их в Стратту-арре. Несколько раз я разговаривал об этом с Матео, используя наш собственный канал связи. Но Первый Дож Трезарианской республики не разделял моего оптимизма:
— Пойми, Лей, усадьба Кантраги охраняется. И в Аарончаазе пока не видели ни одного стретта. Там начнется переполох, как только твои крессанги высадятся в городе.
— А как же паланкин моей бабки? — фыркнул я. — Он беспрепятственно долетел до Алленчаазе.
— Дарра летела ночью. И паланкин — не всадники. Сколько стреттов поместится в паланкине? Пять-шесть, не больше. А чтобы осадить имение Кантраги, требуется маленькая армия.
— Нужно придумать что-нибудь, — возмутился я.
— Что? — устало бросил Матео. — Они законопослушные граждане. Платят все налоги. Принс поднял на уши все казначейство, попробовав найти хоть какую зацепку, но ее не оказалось. Подожди, брат, повод появится. Мы все об этом думаем. А Крэн и Лаасе лелеют надежду повидать своих дочку и внука.
— Пусть приезжают в Стратту-арре, — буркнул я. — Циту и Фьюниса в Республику не пущу.
— Лей, — миролюбиво заметил Матео, — Крэн все знает о том, что пережила Сельма. Он жаждет лично истребить этих тварей. Если ты согласен принять нашу помощь, то я вышлю к тебе отряд. Вместе мы изведем эту нечисть с планеты.
— Да, конечно, — согласился я. — Спасибо, брат. Но сколько я их ни уничтожаю, опять появляются новые. Хотя их создатель давно отправился в чертоги Наягны.
— Тогда тебе нужно понять, как они размножаются, — заметил Матео и отключился.
Я никогда не задавался этим вопросом, справедливо полагая, что воспроизводство лиуров такое же, как и обычных змей. Но за два с половиной года мы уничтожили десятки прайдов, прошлись по всем пещерам, освободив их от яиц проклятых тварей. Я лично сжег целый дворец Заарханне. Полегчало. Лиуров стало меньше. Но иногда они снова появлялись на плато Архонта, и снова пещеры ломились от новых кладок. Матео прав, нужно понять, как они размножаются и где.
Я выглянул в сад. Жена отдыхала на круглой кушетке. Белые волосы слегка теребил ветер. А мой сын, лежа у матери на груди, смотрел на нее во все глаза и радостно гугукал. Цита обнимала ребенка и ласково ему улыбалась. Тут же сидела Лейя, и по недовольному выражению лица я понял, что дочка опять жалуется на Юнгара Содигена. Маленького сироту я принял как родного. Наравне с Хьюзом мальчишка постигал науки и магию. А как еще я смог бы его отблагодарить за помощь в поисках Циты? Иногда я просыпался в холодном поту только от одной мысли: «Что случилось бы с моей женой, опоздай я на полчаса?» Казалось, все понимали это и были благодарны Юнгару. Все, кроме Лейи. Моя дочка возненавидела мальчика с первого взгляда, или просто ревновала, что мы уделяем внимание Содигену. С Хьюзом Юнгар подружился с первой минуты. Отлично общался с Мойном, благоговел перед Цитой, и искренне не понимал, за что на него взъелась маленькая княжна.
Я спустился в сад, прошел по дорожке, усаженной колючим кустарником. Жена уверяла, что скоро эти страшные кусты покроются цветами удивительной красоты. Розы. Их первым делом заказала Цита у трезаринских торговцев. Я не спорил с княгиней. Даже если на кустах не появится ни цветочка, разве это повод, чтобы ссориться с Цитой? Я подошел к кушетке и примостился рядом, обнимая жену и сына.
— Опять слушала жалобы на Юнгара Содигена? — прошептал на ушко Ците.
— Я даже не знаю, что предпринять, — пожаловалась жена. — Что бы ни сделал мальчик, Лейя находит повод на него пожаловаться. Может, влюбилась?
— Глупости, — рассердился я. — Придумала тоже! Ей только восьмой год, какая еще любовь? Я отправлю ее в Кхрато-анне, раз не может тут спокойно жить.
— Ну, уж нет, — отрезала моя жена. — Я не могу без нее долго.
— Тогда вели ей вести себя прилично и не донимать нас жалобами на мальчишку. Он и так, бедный, не знает, куда спрятаться от нашей фурии.
— Я попробую поговорить с ней, — согласилась Цита. — Но я очень беспокоюсь, когда здесь появятся мои сын и дочки, как Лейя воспримет их?
Глава 63. Цита
Мои старшие дети появились неожиданно. Пока муж строил планы, как выкрасть их из имения Кантраги, и разработал целый военный план, мой отец просто вызвал к себе бывших родственников. Ульрих и Турена страшно перепугались и не посмели ослушаться сенатора Брао. Отец никогда не славился дипломатическими способностями, но тут, наверное, вмешалась Лаасе. Иначе я никак не могу объяснить, почему сенатор Брао решился на откровения с семьей Кантраги. Он честно рассказал о моих напастях и предложил вернуть половину выкупа, если Ульрих и Турена отпустят детей ко мне. Перед Кантраги встал вопрос: или им придется и дальше содержать детей Арлая, или они получат кругленькую сумму и избавятся от обузы. Победили алчность Ульриха и равнодушие к собственным внукам Турены.
