********
— Щиты на максимуме, — мрачно доложил высокий и мускулистый темнокожий мужчина, в ярко-рыжих волосах которого сверкали серебряные нити.
Разговор происходил в большой круглой комнате с куполообразным потолком и белыми стенами, на которых висели шкуры животных и другие впечатляющие охотничьи трофеи, преподносимые жнецам вассальными народами в качестве даров.
— Ананси даже снял часть мощностей с внутренних систем жизнеобеспечения. И все равно эти ржавые выродки разгуливают по Сердцу как у себя дома! Будто и не замечая этих щитов! — Первый помощник главы лорд Кадану устало махнул рукой и сел в резное кресло из черного мореного дерева.
— И на все попытки выгнать широко раскрывают свои щелки-глаза, улыбаются как идиоты и заявляют, что мы же сами их пригласили, — так же мрачно кивнул еще один, не менее высокий и мускулистый мужчина, сидящий на троне из золота и мамонтовой кости. Кожа у него была цвета кофе с молоком, а волосы темно-рыжие, почти каштановые, и, в отличие от каракулевых шапочек на голове жены и дочери, только слегка волнистые. Они покрывалом падали на плечи, стекая к талии блестящим огненным водопадом.
В обычное время Бомани Адио Ганджу, глава клана Ганджу, гордился своей прической. Но сейчас лишь досадливо отбрасывал шелковистые пряди за спину, когда они касались породистого, слегка вытянутого лица с глубоко посаженными синими глазами и орлиным носом.
— Мы получили послание от их главы, — сквозь зубы процедила его жена, бросив быстрый взгляд в сторону дочери. Леди Ранобия выглядела такой же шоколадной красавицей, как и ее дочь Ньях, разве что самую чуточку постарше. Вернее, это Ньях была невероятно похожа на мать. — Она объявила, что принимает правила игры и рада нашему приглашению разбавить кровь. Мол, у них как раз нехватка Оружий, и если Ганджу согласны уступить им своих на таких условиях, то они только счастливы поддержать инициативу. А когда нашим Мастерам захочется познакомиться с Оружиями их клана...
— На каких еще, ржу им в нутро, таких условиях?! — взревел выведенный из себя глава клана. — Какого прародителя?! Я подам жалобу в Совет! У Ивановых НЕТ свободных Оружий!
— Ну, это, судя по всему, уже наши проблемы. Совет только что прислал уведомление. Что они несколько удивлены затеянной нами игрой, мол, могли бы, как все нормальные клановые жнецы, просто обменяться отпрысками. Но раз Ганджу вечно надо выпендриться со своей страстью к охоте на Оружия — прародитель им в одно место.
— Так и написали?! — теперь реплика главы больше походила на вой.
— Нет, конечно, вежливо полили словесным сиропом. Но смысл передан верно, — скрипнула зубами леди Ранобия.
— Ньях, — тяжело вздохнув, Бомани обернулся и посмотрел на дочь, — я тебя очень люблю, девочка. Но на этот раз, боюсь, ты перешла грань. Ананси зафиксировал уже несколько десятков проникновений. Причем не только сюда, но и обратно. Если так пойдет и дальше, они уведут весь наш молодняк!
— Но ты сам разрешил! — вскинулась всю дорогу каменно молчавшая шоколадка.
— Я ошибся. И признаю это. — Глава тяжело вздохнул.
Все в комнате дружно вытаращили глаза и чуть не уронили челюсти. Правда, всего на долю секунды.
— Теперь придется отдать, да? Но он мне подходит! У нас совместимость! И… и я все равно не смогу его вернуть. — Девушка вдруг устало опустила плечи и уголки губ, посмотрев на родителей взглядом маленькой обиженной девочки, которой она по меркам призмы и была, разом потеряв куда-то всю ауру взрослой и уверенной в себе стервы-соблазнительницы.
— Что значит — не сможешь? — моментально прищурилась мать, искоса поглядев на мужа и констатировав, что тот, как обычно, «поплыл». Все же младшая дочь всегда была его любимицей. Поэтому, несмотря на то что она сама обожала непоседливую и вредную Ньях, Ранобии приходилось держать себя в руках и выступать «злым родителем». — Куда ты его уже подевала? Дочь!
— Никуда! Он сам! — в негодовании ударила кулаком по стене Ньях.
— Что сам?! — поразился Бомани, переглянувшись с женой.
— Сбежал… — практически шепотом ответила девушка и внезапно разрыдалась, как ребенок.
Глава 51
— Плохой из меня, кажись, хоббит. Те сразу огромного древня нашли и на нем катались, а я… а на мне теперь какой-то наглый куст сам катается, — бурчал Казуо, продираясь сквозь заросли неизвестной флоры со своим спасителем на спине. — Да не цепляйся ты за ветки! Сложи листья!
Очень хотелось рассмотреть эти ботанические дебри поподробнее, но желание жить было сильнее.
И нет, Казуо не был идиотом, который полез на неизвестной планете в неизведанные джунгли. Он всего лишь хотел отойти от резиденции местных рыжих похитителей на безопасное расстояние и схорониться до прихода своих. А что Ивановы примчатся, он был в полной уверенности.
Только вот фауна планеты… подвела. Во всяком случае, что-то похожее на огромного комара напугало парня даже больше, чем перспектива снова оказаться на цепи. Только, кажется, убегая от этой неизведанной фигни, он банально… заблудился. А тут еще древень-захребетник.
Вообще, тащить на себе эти нахальные дрова особой необходимости не было. Если бы не одно «но». Сам по себе кустик по имени Кустик передвигался довольно медленно. То есть он способен был на короткий стремительный рывок к воде, еде и безопасности. Но на дальних дистанциях быстро уставал и каждые сто метров норовил укорениться и поспать.
— Ойу, мелкий. Если ты из этих крутых шагающих деревьев и мы сейчас на той самой Кацукебанэ, то где-то должны быть твои старшие родственники и территория Умбрайя, — сказал он у шелестящему около его затылка кусту. Тот закономерно ничего не ответил, лишь обхватил голову парня еще одной веточкой и непонимающе заскрипел.
Казуо на минутку задумался. А что, если этот куст не детеныш, а взрослая особь? Собственно, никаких доказательств обратного у него не было. Даже если теоретически можно определить, сколько кусту лет… сделав спил и посчитав годовые кольца… тьфу, варварство. Так вот, даже если так — откуда ему знать, за сколько сезонов оно взрослеет? А может, это вообще однолетнее растение? Или, к примеру, оно триста сезонов растет и вырастает все равно до плеча.
— Слушай, Кустик, — Казуо решил передохнуть, устроился под большим деревом неподалеку от ручья, но не в зарослях с комарами. Теперь надо было попробовать метод человеческой медицины — то бишь собрать устный анамнез. Он стянул со своей головы зеленушку и поставил перед собой, — сколько тебе лет?
— Скрип?! — Ссаженный с закорков куст тут же запустил корешки в землю и блаженно зашелестел.
— Так, понятно. Зайдем с другой стороны. Сколько раз ты уже сбрасывал листву и отращивал новую? — Парень как мог изобразил на пальцах процесс сбрасывания кроны. Потом подумал и изобразил «холод» и «спать».
— Скрип-скрип. — Кустик покачался из стороны в стороны, вроде как отрицая.
— Ага. И все равно неясно — то ли младенец, то ли просто вечнозеленый и тропический. — Казуо задумчиво почесал в затылке, заодно чуть приводя в порядок волосы. Куст успел их хорошенько растрепать. — Шиматта… О! А ты уже цвел? Ну там пчелы, стрекозы, опыление? Ж-ж-ж-ж! Плоды-семена?
— Тр-р-р-р-р! — сказал кустик и… покраснел. Натурально так, по кромке листьев обозначилась розовая полоса. И этими самыми листьями он прикрыл «глаза».
— Вот щас не понял, — уставился парень на скромно покрасневший ботанический феномен. — Ты еще маленький или просто процесс так понравился?
— Тр-р! — рассердился куст и шлепнул Казуо по щеке пучком самых розовых листьев. Очень показательно и знакомо так шлепнул, как будто...
— Подожди… то есть ты вообще девочка?!
— Шкряб.
— Ага... Ясно… Понятно, — приходя в себя, пробормотал он. — Ладно-ладно, усек. Юная девственница. — За последнюю фразу он еще раз получил пощечину листьями и торопливо поправился: — Нежный кустик еще до первого цветения. А где тогда твои родители?
