отдела. Так что, блядь, позаботься об этом. И позаботься об этом к концу недели.
Вскочив в Драгуна, он посмотрел сквозь лобовое стекло, сдерживая яростное проклятие. Защита Гидеона имела весомую причину, и он помог бы в любое другое время. Но защищать его теперь не вариант.
— Куда сейчас? Возвращаемся к ее дому? — спросил Рул, садясь на сиденье водителя.
Вынужденный казаться расслабленным, он медленно повернулся к Рулу.
— Гипотетический вопрос, — заявил он. — Чтобы ты сделал на моем месте, если бы знал, что одна, казалось бы, уникальная Порода не была такой уникальной? Что, как ты подозреваешь, было закодировано другими Породами? Породы, у которых триггеры гораздо более чувствительны.(прим. пер.:Триггером называют событие, вызывающее у человека воспоминания о травматическом опыте и переживания, связанные с этим опытом)
Рул долго бесстрастно смотрело на него, прежде чем ответил на вопрос.
— То же самое, что делают люди, когда осознают, что триггеры одних психопатов гораздо более чувствительны, чем других. Или некоторые социопаты настолько умны, что их никогда не найти, — наконец сказал он со вздохом. — Мы не просто Породы, Джонас. Мы отчасти люди, отчасти животные и нечто среднее, что не может быть определено. Каждый день нашей свободы — подарок. Когда этот дар будет отнят, нам вполне могут понадобиться монстры, чтобы обеспечить наше выживание.
— Значит, мы даем Гидеону свободу действий? — спросил он, зная, что это невозможно.
— Мое мнение? — спросил Рул. — Или это риторический вопрос?
Иногда эта Порода была слишком умна для своего же блага. Конечно, именно поэтому Джонас повысил его до должности директора отдела.
— Твое мнение, — кивнул Джонас.
— Ни у кого из нас нет свободы действий. — Отвернувшись от него, Рул активировал драгун, когда Джонас прищурился, ожидая. Он знал, что последует продолжение.
— Свободная воля — это такая же сказка, как и то, что говорят о Гидеоне, поскольку свобода воли и свобода — это миражи, когда речь идет о Породах, — выдавил Рул, явно не довольный сделанными им выводами по вопросу о свободе. — Если бы я был на твоем месте, я бы дал ему мираж свободы. Эту же сказку мы дарим друг другу. Это создает долг, одолжение. Ему врут, что он может жить своей жизнью и принимать свои собственные решения, и он врет нам, что у нас есть его преданность. Затем, когда все идет к черту, и мы находим общественное мнение скорее нашим врагом, чем нашей силой, мы вспоминаем об оказанной услуге и даем монстрам правду о свободе воли. Возможно, это все, что спасет некоторых из нас в этот момент.
Драгун сорвался на полной мощности с припаркованного места за считанные секунды, мчась через пустыню, пока Порода управляющий им контролировал местность с суровым, почти мрачным выражением лица. С тем, которое Джонас изучал с прищуренными глазами, когда он позволил видениям всего, что окружало эту Породу, проникнуть в его чувства.
Тем не менее, тот, кто успокаивал его разум, был львом, одетый в доспехи, когти, сталь, голубыми глазами дикими и полными смерти.
Это существо всегда будет сдерживаться, всегда контролироваться до тех пор, пока, как говорил Рул, мир не покатится к чертям в отношении Пород.
Это был первый раз, когда Джонас почувствовал эту часть этой Породы, и он подозревал, что именно эта его часть убедила Правление предать десятилетие верности Джонасу за мираж свободы одной Породы.
Гидеон понял, что скрывал Рул.
«Триггер», — устало подумал Джонас. Все, что для этого потребовалось, — это правильный пусковой механизм, и это «что-то среднее» — та часть, которую Рул определил как то, что все Породы имели внутри них — было тем, чего Джонас боялся больше всего.
Поскольку у него было чувство, что триггеры были гораздо более чувствительными во многих Породах, чем кто-либо знал.
***
Репортеры. Они разбили лагерь у ворот, словно стервятники, сидевшие в ожидании смерти. Или мельком увидеть ее.
Ей следовало ожидать этого — минутная новость об аресте Рэймонда и выдвинутые против него обвинениях, одним из которых было покушение на убийство женщины, которую все считали его дочерью, Клэр Мартинес.
Всплывет ли правда, что она не Клэр?
Не многие знали. Те, кто не хотел, чтобы правда рассказала больше, чем она хотела, говорили прямо сейчас.
К тому времени, как она проскользнула обратно в дом и поднялась наверх, чтобы осмотреть имущество за стенами, на каждой стороне ограждения, прямо за восьмифутовыми стенами, стояли фургоны.
Стоя в комнате для гостей и заглядывая под кружевные занавески, она поняла, что там больше, чем просто репортеры. Через узкую двухполосную дорогу графства стоял знакомый драгун. Пока она смотрела, с другой стороны появилась красивая белокурая голова, и Эшли безумно махала рукой, дразня с улыбкой на губах. Без сомнения, она знала, что Кэт смотрит.
Секунду спустя журналисты повернулись и стали фотографировать, поскольку Эшли, казалось, действительно позировала им. Пока кто-то довольно грубо не толкнул ее обратно в драгун.
Что за черт…
Менее секунды спустя, зашифрованный спутниковый телефон, который Джонас дал ей за несколько месяцев до того, начал вибрировать. Каким-то образом она знала, кто это был.
— Эшли, почему ты просто не позвонила мне для начала? — Кэт с удивлением ответила на звонок. — Тебе не нужно было ждать, чтобы привлечь мое внимание.
— О, я махала папарацци, — русский акцент был обаянием в чистом виде. — Держу пари, Кэт, они снова разместят мою фотографию на первых страницах. Видишь, какая я замечательная подруга? Не бойся, я спасу тебя от них.
Эшли чокнутая.
Некоторое
