недружелюбно.
– Ты же говоришь, что и раньше там бывал.
– Вот именно поэтому я нападения и не ждал. Незадолго до моего появления дендронов посетили люди и похитили одного из старших детей правителя. Проще сказать – наследника.
– Какой ужас!
– Ужасом мне показалось, что я оказался избит за то, чего не совершал, да еще и умирать оставили. Из последних сил я создал портал, но вот войти в него не успел.
– Но пришла я и тебя спасла. – Я задумалась. – Так ты оставил Кисьяка не потому, что я так просила, а потому, что решил воспользоваться его услугами? А я то думала…
– У Кисьяка тоже были свои причины остаться. – Мой вопрос Радагат то ли не услышал, то ли проигнорировал, что под действием зелья Кряхса казалось невозможным. – Он уверен, что сможет найти своего брата.
– Ага, конечно, его же в Академии сто процентов прячут, – фыркнула я.
– А с чего ты взяла, что Кисьяк не покидает Академию? – Радагат приподнял брови. – Он сосредоточие магии земли. Для него не преграда ни горы, ни большие расстояния, все растения могут стать его шпионами – он идеальный разведчик в нашем мире. Но, как ни странно, даже у него пока не вышло отыскать похищенного или хотя бы его останки. Да и создать идеальное растение для того, чтобы излечить моего брата.
– Я думала, что для Кисьяка это легче легкого… – протянула Радагату свой бокал, так как свечение из его глаз уменьшалось.
– Если бы, – проректор сделал глоток, – младший принц – это далеко не правитель дендронов, и потому нам приходится опытным путем выяснять, обладает ли выращенное растение нужными свойствами.
– А опытным путем – это..?
– Готовим эликсиры и применяем на мне. Виктор, как целитель, может отслеживать изменения в моем организме и в случае необходимости их устранять. Так что это ответ на вопрос, почему я так долго не мог снять приворот. Любое вмешательство в процесс могло повлиять и на проводимый опыт.
Мне стало стыдно. Выходит, что Радагат с Виктором не алкоголь распивали, а эксперименты проводили в тот день, когда я с вином попалась, и переживания мои по поводу того, что проректор не хочет снимать приворот, были ничем не обоснованы.
– Ну хорошо, – я постаралась отмахнуться от ненужных мыслей, – а где ты был всю неделю?
– Ректор о моих проблемах в курсе…
– Да я уже поняла, – покраснела я, вспомнив о том, в какой ситуации нас Рихт застал.
– …и пытается помочь. Его потенциал высок, а знаний намного больше, чем у меня. Он обнаружил места, в которых были непонятные вспышки магической энергии, и мы должны были проверить. Подробности нужны?
– Нет, – я спрыгнула со стола, – спасибо за краткий экскурс в историю. Пойду я, наверное.
Радагат встал с кресла и обманчиво плавным движением оказался рядом со мной. Он не прикасался, но от близости проректора у меня закружилась голова.
– Пойдешь? Больше у тебя нет ко мне вопросов?
– А должны быть? – Я сердито вздернула нос.
Радагат тихо засмеялся и протянул руку, обнимая меня за талию.
– Почему ты не выпила шампанское? У меня тоже есть к тебе вопросы.
«Да вот именно поэтому», – чуть не брякнула я, но вот вслух:
– Интересно послушать.
Радагат наклонился вперед и нежно поцеловал меня в шею.
– Что ты почувствовала там, в ресторане, когда увидела меня с Виолеттой?
– Так ее Виолеттой зовут? Ей прямо подходит. Она такая… виолетская. Ты своей девушке хоть бы платье нормальное купил.
Радагат улыбался – я чувствовала движение губ на своей коже. Легкими поцелуями он пробежал к плечу и обратно, зажигая во мне настоящий огонь. Я неосознанно выгнулась, прижимаясь к проректору, и застонала сквозь зубы.
– Лилиана, – Радагат поднял голову и посмотрел мне в глаза, – у нас ранее были отношения с Виолеттой, а в тот вечер мы встретились в последний раз – я расстался с ней, потому что принял решение быть с тобой.
Я недоверчиво рассматривала Радагата. И не доверять повода вроде нет – глаза светятся, значит, зелье действует, но как-то трудно поверить, что проректор из-за меня бросил эту виолетскую.
– А сразу сказать было нельзя, нет? – возмутилась я. – Тогда еще, в ресторане.
– Ты, вообще-то, с Хантером была, – Радагат пробежал пальцами по моему обнаженному плечу. – Мне стоит об этом вспоминать?
– Нет, – тут же отозвалась я, но воспоминание о Дангваре заставило меня нахмуриться. – У меня есть еще один вопрос.
Радагат закатил глаза, демонстрируя, что я отвлекаю его от важного дела, но щекотку легкими касаниями прекратил.
– А ты аристократ? – Я даже дыхание задержала, боясь услышать ответ.
Проректор улыбнулся, внезапно подхватил меня на руки и усадил на стол. Взвизгнула я с опозданием, а Радагат устроился между моих ног.
– Нет, Лилиана, я не аристократ. Хотя мои родители порадовались бы твоему вопросу – это их тайная мечта, о которой знают все вокруг.
Я с облегчением выдохнула.
– Раз уж у тебя все, то мне тоже есть что спросить.
Я насторожилась и не зря.
– А как так вышло, что ты оказалась без мантии за час до комендантского часа?
Ответить мне на это было нечего, а я знала только один способ, которым можно отвлечь любого мужчину от разговора. Потому потянулась к улыбающемуся Радагату и лизнула его губы. Замысел мой удался на сто процентов – проректор зарычал и впился в меня поцелуем. Поцелуем страстным, жадным и настолько необходимым мне, что я застонала и выгнулась в мужских руках, прижимаясь к напряженному телу. Желание ослепляло и притяжение было настолько непреодолимым, что я впервые не могла сопротивляться, не могла оттолкнуть Радагата. Слишком долго ждала этого, и признание снесло все барьеры, которые до этого останавливали меня.
Больше не было разговоров, они были и не нужны – я потерялась в дыхании, в ласках проректора, ощущала его руки, губы и плавилась от каждого прикосновения.
Не знаю, в какой момент мы переместились к кровати, просто я почувствовала спиной прохладу покрывала, а Радагат на секунду отстранился, чтобы взглянуть на меня и восхищенно замереть. Где мы потеряли платье – непонятно, но рубашку проректору я точно помогала снимать, и меня очень раздражали все эти мелкие пуговички. Но когда я прикоснулась руками к обнаженной мужской коже, то водоворот страсти подхватил меня с новой силой, и я уже не понимала, где нахожусь, а знала только, что Радагат рядом, и он меня ни за что не отпустит, и падать в эту пучину я буду вместе с ним.
Больно было, но
