халат молочного цвета. Я вытерлась и закуталась в халат. Вся такая радостная я начала спускаться, чтобы попросить Патрицию дать мне что-нибудь для укладки волос: ленту или заколку.
― Пати! — я быстрым шагом направилась на кухню, и чуть было не налетела на того самого полицейского. Он повернулся и застыл, как дерево, рассматривая меня пытливым взглядом.
― Синьор Мартинес, вы, что раньше красивую полуголую женщину не видели? — отчеканила Пати, тем самым смутив и меня, и его.
― Виноват, — отвернулся от меня и уставился на Патрицию.
― Вольно, Густаво, — сквозь улыбку сказала Пати, ― Мийка, он нам интересные факты про Димку принес.
― Какие? — я подбежала к ней.
С меня капала вода и когда я одним махом перекинула волосы с одного плеча на другое, то окатила каплями лицо и форму Густаво. Патриция прыснула со смеху:
― Синьор Мартинес, ты бы хоть сдвинулся с места.
― Виноват, — полицейский густо покраснел и отошел от меня на несколько шагов.
― Простите, — мне стало жутко неудобно. А еще было неудобно, потому что я действительно стояла полуголая. Я бы уже давно убежала наверх, но желание узнать информацию о Дмитрии было сильнее, чем желание скрыться от мужских глаз.
Густаво украдкой кинул на меня взгляд, потом смущенно кашлянул и лицо его приняло свой обычное выражение «дерево»:
― Я как раз, рассказывал Патри… Синьорите Патриции о всплывшей сегодня детали в деле вашего друга. Яхта, которую он нам передал, в доказательство того, что готов сотрудничать принадлежит некоему Калистену Сангрею. Мы навели справки и…
― Густаво, не томи, — мы с Пати смотрели на него, как птенцы на кормящую мать.
― По паспорту и со слов Дмитрия Виноева, в графе отца у него прочерк. То есть он не знает его. А по нашим данным… Ну информация еще уточняется, поэтому это неточно…
― Густаво! — Пати посмотрела на него негодующим взглядом.
― По нашим данным Калистен Сангрей его отец.
― Что? — я не смогла сдержать удивление. ― Лорд его отец?
Четыре удивленных глаза устремились на меня:
― Мийка, ты, что знаешь этого Сангрея?
― А откуда вы знаете Лорда, синьора Мия?
― Да я это… — либо я сейчас спалю всех нас Рэдинийцев, либо только себя. ― Знаю немного… Совсем чуть-чуть и то наполовину…
― Ребят, объясните мне, кто такой Лорд и Калин…Калистр… Тьфу! Ну, вы меня поняли.
― Пусть, в начале синьора Мия объяснит откуда знает Лорда.
― А почему это так важно? — принцессы так просто рот не открывают.
― Потому что этот человек является одним из фигурантов дела о… Больше не могу ничего сказать. Так откуда вы его знаете? — посмотрел на меня подозрительно.
― Не могу сказать…
― Я могу вас арестовать за сокрытие важных сведений.
Его лицо вновь стало деревянным, а я почувствовала свою беззащитность.
― Стоп, стоп, стоп! — Пати стукнула ладонью по столу. ― Во-первых, никто никого арестовывать не будет. Во-вторых… — Густаво хотел, что-то сказать, но Пати приложила указательный палец к своим губам. ― Тс-с-с, я еще недоговорила. Во-вторых, ты пришел сообщить нам информацию о том, что нашелся отец Дмитрия, а всего остального ты слышать не мог.
― Но я это слышал.
― Если ты это слышал, то какого черта здесь делаешь внерабочее время? Докладываешь нам важную информацию? Тебя же здесь не могло быть, верно?
― Верно…, — Густаво был обескуражен словами и взглядом Патриции.
― Ну, вот я об этом и говорю. Ты помочь нам хочешь?
― Хочу, но…
― Подожди, не перебивай. Мийку не арестовывай, а припрячь, как козырь в рукаве. Ты у нас кто — инспектор?
― Да.
― Станешь комиссаром. Все нужно делать на благо себе и родине, так?
― Так.
― Ну так, что мы имеем, синьор «без двух минут» комиссар?
Я восхищалась тем, как Патриция поворачивает ситуацию в свою пользу и видела на лице Густаво желание продвинуться по службе. Как она умудряется это делать? Хочу также научиться.
― А то, что если синьор Калистен признает отцовство и заберет заявление об угоне яхты — ваш друг почти свободен.
― Почему почти?
― Он учинил драку посреди дня на главной площади. Этот факт не вычеркнешь из протокола.
― Но ведь можно убрать целый протокол и вычеркивать ничего не придется, верно?
― Верно, — сказали мы с Густаво синхронно и кивнули, словно завороженные.
― А как нам найти этого Калистена? — Пати посмотрела на часы. — До двенадцати сегодня уже не успеем… Но ничего, думаю, пару дней для Димы не страшнее, чем несколько лет.
― Это ты точно заметила, условия у заключенных не очень, особенно когда их много в одной камере, — усмехнулся Густаво.
― Так дело не пойдет, — Пати подошла к Густаво и стала поправлять воротник пиджака, ― нужно, чтобы сегодня Димку перевели в одиночную более высокого класса. Есть такие?
― Есть. Но ведь не положено…
― Мы сегодня гулять идем?
― Конечно!
― Ты хочешь, чтобы я весь вечер думала, как моему другу в камере плохо и не дай бог, его там бьют?
― Не хочу…
― Тогда переведи его в отдельную. Хорошо? — она сняла с него фуражку, поправила челку, вновь одела и поцеловала в щеку. Ты просто зо-ло-то!
― Сделаем!
― Вот и прекрасно! А теперь иди, нам нужно на работу собираться. В двенадцать часов надеюсь тебя увидеть.
― Буду на месте.
― Вот и прекрасно. И дверь за собой закрой, — сказала она вдогонку, когда Густаво практически вышел за дверь.
― Браво! Хочу также с мужчинами научится говорить.
― Да, чему здесь учиться?! Мужчины же, как котята — погладишь за ушком и они мур-мур-мур просятся на ручки. Все Мийка быстро съедаем бриошь и побежали одеваться, Фабио не любит, когда опаздывают.
Когда мы вошли в холл отеля, первым нас встретил Фабио:
― Привет! Мия, прекрасно выглядишь! Пати!
― Мийка, подожди. Фабио мне через пару часиков нужно будет уехать. Я тебе говорила, что к Диме. Хорошо?
― Конечно, не вопрос.
― Мы сейчас еще Мии красоту наведем, и я ей расскажу, что к чему.
― Делай, как посчитаешь нужным.
Развернулся и ушел. А Патриция вздохнув, подошла ко мне:
― Ну все, босс одобрил наши планы. Идем!
― А ты замечаешь, как Фабио на тебя смотрит?
― Что? На меня? Да нет, тебе показалось…
― Значит, замечаешь,
