визит будет и дружеским, и я ждала его.
Прошлая ночь кое-что изменила между нами. Я обдумывала возможность рассказать комиссару все без утайки: и про призрака, и про все прочее. Несмотря на недостатки Расмуса (главной из которых была его должность), мне хотелось делиться с ним и горем, и радостью. А их, судя по чайному гаданию, меня ожидало немало.
Вдруг мне до боли захотелось увидеть Рейна. Украдкой смотреть на его неправильное лицо, услышать его едкие комментарии, парировать их и ждать ответа. Хотелось его спокойной уверенности и редких вспышек нрава. Хотелось узнать и другие его тайны.
Но следующим явился Петер.
Я встретила его настороженной и виноватой улыбкой. В прошлый раз расстались мы плохо. И вздумалось же ему поучать меня, да еще опять настаивать на замужестве!
Петер улыбнулся в ответ тепло и широко, как в старые добрые времена детских проделок.
У меня отлегло от сердца. Петер предлагал забыть размолвки, и я была несказанно этому рада.
Он целомудренно поцеловал меня в щеку, вручил пакет с моими любимыми конфетами из столичной кондитерской, нахмурился и спросил:
– Как ты, Эрла? Слышал, к тебе приходили клопы с обыском. Копались в оранжерее. Что случилось?
Волнуясь и негодуя, я рассказала ему о доносе. Но о том, что он оказался в какой-то мере правдив, упоминать не стала, как и о древоядице, что теперь прекрасно себя чувствовала на верхней полке шкафа, замаскированная под сухой рогоз.
– Значит, ничего не нашли?
– Конечно, ничего.
– Надеюсь, твоя оранжерея уцелела после обыска.
– Оранжерея уцелела, а вот Роб и Боб – нет. Сам знаешь, моя пальмовая капуста не любит, когда к ней лезут без спроса. Пойдем туда, хочешь? Мне нужно немного мяты.
Мы перешли в оранжерею. Там было сонно и тихо. Даже пальмовая капуста не раскрыла листья – она укуталась ими, как человек одеялом, который не желает просыпаться холодным осенним утром.
Петер уселся в плетеное кресло и с улыбкой наблюдал, как я вожусь возле горшков и ящиков.
☘️
– Волшебное место, – сказал он, блаженно щурясь.
– Благодаря тебе и Алексе. Вместе мы сотворили чудо.
– Эрла, ты думала о том, что твоя оранжерея нарушает главный принцип сосуществования доменов магии? Принято считать, что ферромагия и витамагия не должны пересекаться, иначе быть беде. А здесь у тебя работают механизмы Алексы, с растениями ты используешь свои витамагические формулы.
– Это так, – я сняла садовые перчатки и села в соседнее кресло. – Заклинания-уговоры и заклинания-команды имеют противоположные модусы. Суровость и ласка, твердое требование и нежная просьба не должны звучать рядом. Иначе металл может решить, что ему слишком много позволено, а живая природа обидится и начнет капризничать, – улыбнулась я. – Это как в педагогике: каждому нужен свой подход, иначе можно испортить ребенка.
– Но в оранжерее ведь все хорошо? Твои цветочки распускаются, механизмы работают.
– Да. Алекса использует старые ферромагические заклинания, а они не такие суровые. Но и не такие эффективные. Сейчас наука и магия идут в другом направлении. Для всех важен результат, а не процесс. Витамагия это пряник. А ферромагия это кнут. И этот кнут стал слишком больно бить в последнее время, – закончила я задумчиво. – Даже у металла есть предел выносливости. Ты знаешь, что участились случаи его бунта на фабриках и заводах? Стальные балки рушатся на рабочих, раскаленный чугун вырывается из печей. Гибнут люди, но новые ферромаги считают, что нужно быть более жесткими и не идти на компромиссы с механизмами и материалом. Чем все это кончится?
– Ферромаги не дураки и знают, когда нужно остановиться.
– Жажда денег и власти любого сделает дураком.
Петер помолчал.
– В детстве я думал, что стану ферромагом, – сказал он наконец. – Изобрету сплав, равному которого нет на земле. Но потом я захотел быть витамагом, как ты, и вывести дерево, на котором будут расти пирожки.
– А фламмагом ты не хотел быть?
– Конечно, какой же ребенок не мечтает стать фламмагом, чтобы плеваться огнем, – засмеялся он.
– Почему ты не стал учиться? У тебя были задатки.
– Ты же знаешь, Эрла. Мой отец... Ему был нужен преемник. Занятия магией поглощают все свободное время. Если ты серьезно занимаешься магией, то на другое времени нет. Бельмор – хороший пример. Он ушел в коммерцию, а магию оставил своим наемным служащим, которые выполняют его заказы за деньги. Я сам Бельмор в каком-то роде, – он невесело покачал головой. – Бросил детскую мечту ради отцовских фабрик.
– Ты жалеешь об этом?
– Почти нет. Мне нравится закупать оборудование, продавать наши товары, ткать полотно. В какой-то мере я касаюсь и ферромагии, и витамагии, ведь ткани делают из живого хлопка на стальных станках. И иногда я думаю...
Он нерешительно глянул на меня.
– Что если все же найти метод объединить ферромагию и витамагию? Тогда наши станки смогут лучше взаимодействовать с материалом, который они производят.
– Это интересная идея.
– У меня много таких идей. Я ведь никогда не бросал изучать магию. Читал понемножку, практиковался. У меня получаются несложные заклинания ферромагии и витамагии. Недавно я сумел распутать узел на нити в станке, просто попросив хлопок.
– Ух ты!
– Правда, после этого станок забарахлил. Так что все верно: вместе заклинания двух доменов не работают.
– Раньше магам как-то удавалось их примирить.
– Именно об этом я и хотел поговорить с тобой.
Петер поправил очки, потом снял их, неуверенно глянул на меня.
– Твой дед изучал это направление.
– Вот как? Я об этом не знала.
– Мне рассказал отец. Твой дед привозил книги заморских магов. Тех, кто не разделял магию на домены. Вот бы найти такую книгу в твоей библиотеке… она ведь может там быть, как ты думаешь? Мне бы она пригодилась. Эрла, давай сходим в библиотеку на чердаке и поищем?
Просьба застала меня врасплох. Идея Петера захватила меня, но на чердаке теперь жило невесть что, и рассказывать о призрачной старухе по-прежнему не хотелось. Но, видимо, придется.
Завтра. Я сделаю это завтра, после того, как попробую еще раз пообщаться с привидением.
– Хорошо. Давай на днях.
Петер довольно кивнул.
– Тебе нужно проводить больше времени с Алексой, – предложила я. – Она ведь тоже идет необычным путем в ферромагии, читает старые книги. Вы можете объединить усилия.
– Попробую с ней поговорить. Но если она
