могли додуматься до такого!?
— Деньги. Причуды богатых людей, которым мало было собственной роскоши, они стремились ещё и подчеркнуть своё физическое превосходство. Таких людей специально искали и привозили к правителям.
— У меня это может вызвать только одно — желание помочь. Какое, прости меня Праотец, тут может быть превосходство?!
— Я согласен с тобой. Но чего я совсем не понимаю так это — как можно собирать подобное? Чего она этим хочет добиться? — Артур в задумчивости провёл пальцами по лбу.
— Она красива. Может быть, эти картины призваны это подчеркнуть?
— Скорее этим она показывает, что внутри она уродливее, чем эти люди внешне, — покачал Арт головой.
— А почему художники писали подобные портреты? Зачем?
— Это сейчас тебе кажется это, по меньшей мере, странным. Но раньше были и нравы другие, и правила. К тому же, такая внешность подобным людям часто обеспечивала довольно высокое положение и безбедную жизнь. Вот смотри, — и он подвёл меня к одному из портретов, с которого на нас смотрел маленький человек, с умными печальными глазами.
— Это художник Хуан ван дер Амен. Портрет Руперта, придворного карлика герцога Иоганна Казимира. Так вот, у него даже был собственный, изготовленный на заказ, маленький рыцарский доспех.
— А тут карлики с собаками.
— Да, в основном художники изображали большие породы. Вот тут — английский дог. Это что бы подчеркнуть, что стоящий рядом человек мал, — пояснил Арт, — а вот эту картину она покупала у Игнасио. Сделал для неё на заказ.
Арт указал мне на портрет карлицы с большим серебряным шаром в руках.
— Игнасио?
— Да, Игнасио Сулоага. Помнишь его «Селестину», что весит у Хакобо в кабинете? Я видел обе эти работы у него в мастерской.
Я кивнула, вспоминая полуобнажённую девушку в роскошном халате, накинутом на изящные плечи.
— Ох. Это девочка? Какая она…большая, — я посмотрела на ещё одну картину, висящую в коридоре.
— Да. Смотри, тут написано, что это «Портрет Эухенио Мартинес Вальехо», Хуан Карреньо де Миранда. Ну тут, скорее всего, лишний вес обусловлен заболеванием.
— Но это не повод писать её обнажённой. Бедный ребёнок.
— Она похожа на того карлика в фойе. Тоже двойной портрет. Один портрет в одежде, а другой в костюме Вакха, чтобы подчеркнуть все… особенности.
— Давай дойдём уже до гостиной. Я насмотрелась.
Арт кивнул и мы ускорили шаг.
Нас проводили в гостиную, где Арт тут же вальяжно развалился на диване, притянув меня к себе. Это такая тактика? Ну ладно. Подыграем. Просто обычно он так себя не ведёт.
И тут вошла Франсуаза, и мне стало немного понятнее, с чего вдруг Артур так себя повёл. Франсуаза была скорее раздета, чем одета. Этот её лёгкий пеньюар вполне сошёл бы и за ночную рубашку, и за халатик. Нет, я не ханжа. Право всем и вся демонстрировать свою грудь женщины отвоевали давно. Но это не значит, что они это делали. А вот это здесь и сейчас — явный перебор. А как Арт узнал-то, что она в этом выйдет?
Франсуаза была красивой женщиной. В Испании, где все в основном были брюнетами, блондинка с длинными роскошными волосами была просто обречена на успех. Если бы не одно большое «Но». Её кукольное личико в обрамлении белокурых волос совершенно не было отягощено печатью интеллекта. Красивая розовая куколка. У пресыщенного высшего света она не могла пользоваться популярностью.
Красотка, увидев меня, слегка запахнула свой халатик и скривилась. Это вот что сейчас было? И я посмотрела на Арта? Таааак!
— Мари, у неё не выгорело с отцом. И она переключилась на меня. Это у них правило такое: не получилось затащить в кровать герцога фон Мёнериха — тут же переключиться на кого-нибудь из сыновей. Не нервничай. Что с неё взять? — наклонившись как-бы поправить локон моих непослушных рыжих волос прошептал мне на ухо Арт.
И мне сразу стало легче. Гнев, ревность и злость пропали, и я спокойно перевела взгляд на женщину. Каждой же иногда хочется поиграть в соблазнительницу и потешить самолюбие. А то так и веру в себя потерять можно. Только вот с Артом у неё ничего не выйдет. И он не захочет, и я не позволю. И я послала ей улыбку полную лёгкого злорадства и превосходства.
— Артур, я думала, что вы придёте один, — протянула Франсуаза, и очаровательно наморщила носик.
И как это Его Светлость устоял? Непонятно. Мне очень хотелось поинтересоваться этим вслух, но я удержалась. Не время.
— Ну что вы, Франсуаза. К вам? Один? Что же будет с вашей драгоценной репутацией? Я не могу подвергнуть вас такой опасности! — иронично ответил Арт, и ещё ближе притянул меня к себе.
А я в этот момент выпустила магию.
Надо сказать, что мы с Артом постоянно занимались: учились объединять наши магии — мою, в части оживления картин, и его магию Смерти. И, как следствие этих уроков, у нас всё чаще у обоих получалось видеть оживших персонажей, а не только у меня. А также жених, как маг-универсал, давал мне уроки по магии воздуха, точнее — по контролю за ней. Но это — пока. Я уже делала некоторые успехи в этой области, и вскоре меня ожидали самые настоящие уроки воздушной магии! И мы уже давно научились направлять силу туда, куда она сама хотела бы в первую очередь попасть. Вот и сейчас, она прямиком устремилась к тёмной картине, что висела в углу. На ней были изображены два мужчины. Картина была написана в тёмных тонах и очень слабо освещена, и я не сразу разобрала, что же на ней изображено.
Возможно, моя магия выбрала её, потому что мне вначале показалось, что картина самая обычная. Ну, тёмная, ну с двумя мужскими фигурами, но они были высокого роста и пропорционально сложены — в глаза не бросалось никакого уродства, и картина не показалась мне страшной.
Так что я даже расслабилась, пока не поняла, что это вовсе не два мужчины.
Одна из фигур сошла с полотна, и вслед за ней начал спускаться и второй мужчина, бережно поддерживая под локоть, как оказалось, когда они вышли на свет — женщину.
Ох.
На беглый взгляд это был определённо мужчина — вот просто не отличишь! Не только густая борода, но и характерные для мужчины залысины, выражение лица и даже суровый взгляд, только у этого мужчины была женская грудь, к которой тянулся младенец, лежавший на её руках.
Я уткнулась в рукав Арта. Что это?
Арт вместе со мной рассматривал странную парочку. Хотя, вместе с младенцем, их получалось
