— Сниму, — решительно выдохнул Рик, тоже успокаиваясь. — Отойдите, закройте глаза.
Мы подчинились моментально.
В полной тишине глубокие вдохи-выдохи Рика означали, что он настраивается на сложное дело.
Наконец, последовала знакомая вспышка.
— Барабанная порвана, стекло в мозгу, но есть шансы, — сообщил василиск. — Она не человек, должна выкарабкаться.
Вагр метнулся к свободному аквариуму, вытащил ррагона, всучил Латифе.
— На всякий случай, — сказал зачем-то — верлиса и без него отлично все понимала.
Дракон взял щипцы и… рывком выдернул стекло. Оно напоминало окровавленное лезвие ножа — заостренное, с зазубринами.
Из уха пациентки лениво потекла бурая струйка, а затем — и прозрачная, с бордовыми сгустками.
Плюмц-плюмц… Засохшая кровавая лужа на полу начала разрастаться.
Рик подскочил, дал пациентке энергии. Но изломанная невеста дернулась, не смотря на препараты, и штырь в ее бедре порвал мышцу, вышел в районе ребер.
Шмоток плоти повис, обнажив кости и сухожилия.
Ручьями хлынула кровь, сильно запахло железом.
Мы, втроем бросились вливать в невесту энергию заживления, Гортензия — кровь, но «черный ящик» мигнул ярко-фиолетовым, лиловым и… погас.
Вагр приложил руку к шее девушки, провел ладонью возле ее рта, кивнул и отошел от стола.
— Нет смысла реанимировать, — пожал он плечами, не глядя на нас с Риком. — Если энергия жизни не помогла… сам знаешь.
— Не знаю! — прогремел на всю операционную василиск. — И ты не знаешь! Ты не бог! Ты только врач! Никогда не забывай об этом, если хочешь распорядиться чужой жизнью!
Вагр хотел возразить, но прикусил губу и смолчал.
Меня словно парализовало. Глухо, неровно стучало в ушах сердце, пульсировала в висках кровь.
Рик бросился к изломанной невесте, и тугие синие струи энергии воскрешения полились из его глаз. Серая кожа пациентки порозовела почти мгновенно, веки дрогнули, глаза под ними задвигались, как во сне. Латифа подоспела, приложила отодранный лоскут плоти невесты на место, и рваная рана начала зарубцовываться на глазах.
Верпантера не готова была уйти — слишком многое держало ее в этом мире. Муж, или жених, ребенок… И магия Рика сработала на ура.
Но тут раздалось оглушительное бульканье, и мы в едином порыве обернулись к аквариуму с ребенком. У меня перехватило дыхание, в груди заныло.
Малыш посинел, перестал дышать. Ррагоны принялись усиливать его кровообращение. Приполз еще один. Но ребенок замер, как экспонат в банке из кабинета Рика. Весь как-то передернулся и снова оцепенел.
Василиск выругался еще раз и развернулся в полоборота к аквариуму. Теперь струи из его глаз шли в обе стороны — к матери и к ее малышу.
— Ты тратишь слишком много энергии! — возмутился Вагр. — У нас еще куча пациентов! Ри-ик! Да прекрати бороться с призраками прошлого! Это было и тебе придется смириться! Ты тоже не бог, Рик! Ты просто врач! Ты же сам мне говорил!
Но василиск не слушал. Я понимала сомнения Вагра, не находила себе места от нервного напряжения — Рик снова оказался в той же самой, поганой ситуации, что и с женой Маллеса. И пытался что-то исправить, доказать… Прежде всего, самому себе, и потом… потом, наверное, всему миру, злому року.
Василиск побледнел, под глазами его черными прожилками проступили вены. Такого я еще не видела. Синие радужки Рика стали светло-голубыми, белки — совершенно белыми, как чистый лист дорогой бумаги.
Он затрясся мелкой дрожью и медленно осел на пол.
Латифа и Гортензия тревожно переглядывались. Вагр что-то рычал и ругался на чем свет стоит.
Я же знала одно — Рик мой, моя пара, единственный, с кем хочу разделить судьбу на перекрестье.
Внезапно поднялся сильный ветер. Или это крылья расправились за спиной?
Тело стало легким, а затем — сразу — невесомым и… откуда-то сверху, словно из темечка заструилась неведомая мне розоватая энергия.
Розовая? Но ведь цвет имеет только одна энергия… И, если верить лекциям в Медакадемии, у каждого воскрешателя она своего, индивидуального оттенка!..
Ой… Я же не воскрешатель?! Или…
Вагр вскрикнул от неожиданности, отступил на шаг и вдруг заулыбался.
— Ух, ничего себе! Не знал, что ты энергодракон и василиск в одном флаконе!
Необычных существ тут не сосчитать. Но таких не видел уже много столетий!
— Никакой я не василиск! — я так и не поняла — подумала или сказала это вслух. Но дракон улыбнулся снова — в своей нахально-самодовольной манере, которая так нравится женщинам.
— У тебя аура смешанная. Энергодраконы с аурой, частично заимствованной у василиска, встречаются. Это просто такой вид.
Дальше я не слушала, почти не воспринимала ничего вокруг. Вагр объяснял что-то еще, распинался, жестикулировал. Где-то на заднем плане удивленно перемигивались медсестры.
Я же сосредоточилась на лице Рика, к которому вновь приливала кровь. Чувственные, красивые губы василиска заалели, ясные и чистые, как никогда радужки, просияли.
Рик легко поднялся, расправил плечи, и потоки из глаз его стали ярче, мощнее. Я прямо видела, как уплотняются голубые струи, как ускоряется энергия.
Почему-то запахло грозой и пихтовым маслом.
Тонкие жгутики моей собственной, розовой энергии воскрешения, обвились вокруг широких голубых канатов риковой, и вдруг слились с ними, поменяв цвет.
На какие-то доли секунды я совершенно потеряла ориентир в пространстве. Пол ушел из-под ног, где низ, где верх определить не получалось. Накрыло ощущение, что я словно зависла в пустоте, в небытие…
А потом резко отпустило. Зрение медленно сфокусировалось на… лице Рика и Вагра у него за спиной. Мужчины смотрели так… словно боялись меня потерять.
Рик схватил, сжал в объятиях и замер.
Вагр утробно зарычал, оскалился, но ничего не сказал.
Медсестры почти одновременно издали облегченные вздохи.
«Ну, слава богу!» — едва слышно прошептала Латифа.
Черный прибор невесты замигал, прибор ребенка тоже. Аквариумные «няньки» успокоились, перестали суетиться — малыш был вне опасности.
А счастливая мамочка сделала глубокий вдох и…уснула.
— Давайте! Скорее! — словно очнулся Рик, нехотя выпуская меня из кольца своих стальных рук.
Дальше мы действовали почти как роботы — слаженно, четко, быстро.
Шили, останавливали кровь, снова шили, обрабатывали и снова шили.
Одна верпантера, другая, третья…
Никто больше не умер на нашем операционном столе.
Никаких опасных для пациенток неожиданностей мы больше не допускали. Малейшее шевеление — и медсестры всаживали им лошадиную дозу снотворного, дракон с василиском моментально фиксировали тела.
