Неужели он мертв?!
— Гидео-о-он!!! — во весь голос закричала Рианнон.
Но тот, кто схватил ее и уносил все дальше от огненных потоков лавы.
— Он ушел, — в голове Гидеона раздался призрачный голос. — Слишком поздно. Нужно было вмешаться раньше.
— Пока он восстановит силы, пройдут часы, — сообщил второй голос.
— И что теперь? — Первый тяжело вздохнул.
— Повелитель Огня — не наша забота, — сообщил второй голос. — У него бывало и хуже. И будет снова. Он может самовоспламеняться, чтобы защитить вулкан. Смотри! Чтобы остановить потоки лавы, он загорелся вновь. Как будто сегодняшней жертвы мало, чтобы успокоить богов.
Первый голос снова вздохнул:
— Проклятые острова для богов, что песочницы для детей. Лорды, которые заботятся о них, всего лишь пешки в игре. Смотри, зашевелился! Сейчас начнется ад.
— Куда забрали его леди? — спросил первый голос.
— Во внешнюю тьму.
— Но я думал, что наблюдатели не могут туда попасть! — воскликнул первый.
— Ш-ш-ш! — предупредил другой. — Они и не могут.
— Тогда… как?
Другой заворчал, явно теряя терпение:
— У них есть фавориты, которые могут. А теперь хватит! Видишь? Он просыпается.
От слов «внешняя тьма» Гидеон даже застонал. Он попытался подняться и снова упал. Обжигающая боль пронзила левое крыло, в которое попала молния. Кровь просачивалась между перьями. Он застонал и, чтобы лучше видеть, замотал головой, как собака, но от этого крыло заболело сильнее.
Наблюдатель все еще парил в небе, жестикулируя руками. Его намерения были ясны. Гидеон перевернулся и вскочил, чтобы увернуться от молнии, но слепящая боль пронзила его, и он не смог взлететь. Его крыло было сильно повреждено.
— Я знаю, куда вы забрали ее! — прокричал он, грозя наблюдателю кулаком. — Думаете, я не последую за ней?! Думаете, испугаюсь тьмы?! — Он безумно и злобно засмеялся. — Болваны! Я — ее повелитель!
Наблюдатели никогда не говорили, по крайней мере, они никогда не говорили с ним, и этот случай не стал исключением. Их средством общения была молния. Существо бросило новую раскаленную добела молнию, которая не долетела всего пару дюймов. Гидеон почувствовал ее жар и отступил назад.
Он взревел не столько от боли, которую едва мог терпеть, сколько от возбуждения, которое неизменно появлялось, когда его крылья задевали. И не имело значение, была ли это ласка или адская боль. Рана оказалась глубокой. Член пульсировал от напряжения. Сердце стучало так быстро, что Гидеон боялся, вдруг оно разорвется в груди. Именно в такие моменты на помощь к нему слетались нимфы и древние духи из леса Мэриуса. Они успокаивали его нежной заботой, уменьшая давление в члене, от которого повелитель не мог избавиться самостоятельно.
Он почти чувствовал мягкость их рук, поглаживающих его член от основания и до самого кончика, трепетное прикосновение их языков, омывающих его целиком, ласкающих его по очереди, заставляющих кончить. Было время, когда он приходил к ним и с нетерпением ждал помощи, чтобы удовлетворить свое сексуальное желание. Но после знакомства с Рианнон их забота стала скорее терапевтической, чем сексуальной. Так было и в прошлый раз, когда древние духи качали его в колыбели, а нимфы исполняли свой долг. Именно тогда начался этот кошмар. Как же ему хотелось, чтобы вместо ревнивых нимф его налитой кровью член ласкали руки Рианнон, ее губы скользили по нему, ее тело выжимало из него все до последней капли. И может быть, вековое проклятие не вступило бы в силу и ничего из этого не случилось бы.
Но нимфы оказались намного умнее. Прежде чем Рианнон обо всем догадалась, они похитили его. Гидеон был без сознания и понятия не имел, что случилось, пока не стало слишком поздно. И сейчас, не смотря на сказанные ранее храбрые речи, он боялся, что больше никогда не увидит Рианнон.
Наблюдатель злорадствовал. Гидеон не сомневался, что противник швырнул бы в него молнией, сделай он попытку взлететь. Но время шло. Каждая секунда отдаляла Рианнон от него все дальше и дальше.
Какое испытание ждало его впереди? Что еще приготовили для него боги? Кто придумывал для него пытку за пыткой?
Почти лишившись рассудка, он выкрикнул имя Рианнон во весь голос. Оно отозвалось эхом в его ушах, оказалось громче грохота вулкана, извергающего лаву, и рева горящего шлака.
Шипящие волны набегали на берег, смывая песок в воду. От звуков природы по спине Гидеона пробежал холодок страха. Уж он-то знал силу разгневанных стихий, видел все это прежде. Более того он сам был стихией воздуха — игрушкой богов и основой всего, что было, есть и когда-либо будет в природе, сутью его существования и его проклятия.
Гидеон находился далеко от потока лавы, но и на расстоянии жар был такой сильный, что опалял его. Глядя потемневшими от боли глазами, он искал причину внезапного извержения.
Раскинув руки, чтобы усилить исходящий от тела жар, Повелитель Огня стоял в центре пламени.
Прикрыв глаза от яркого света, Гидеон увидел, как Вэйн поднял руки вверх. Языки пламени взметнулись в небо, опалив крылья наблюдателей, и те умчались прочь. Поток ругательств, несшийся им вслед, заглушил внезапный ветер.
— Потерпи, старик, — проговорил Вэйн, стоя в центре огненного столба, который почти скрывал его образ. — Этот тип сюда еще не скоро вернется. Так что дай мне минуту, и я помогу тебе…
Гидеон ничего не мог сделать, поэтому просто смотрел. Он никогда не чувствовал такого жара, исходившего от тела лорда Вэйна, не видел силу, которая все это вызвала. Повелитель Тьмы смотрел на друга со смесью страха и изумления, и не мог удержаться от вопроса:
— О боги! — Гидеон запнулся. — Как ты спишь… с женщиной?.. Как?
— Чтобы не сжечь и не превратить ее в пепел? — уточнил Вэйн. — А ты думал, только у тебя одного проблемы? Только ты игрушка богов? Мы — хранители острова Аркана. Мы все прокляты своей собственной тьмой.
— Есть только одна тьма, которая интересует меня — внешняя тьма. Туда они забрали Рианнон.
— Я знаю, — ответил Вэйн. — Видел. Дай посмотреть, насколько сильно повредили твое крыло. Тебе понадобятся оба, если ты собираешься за Рианнон.
— Оно сильно кровоточит, — сказал Гидеон. — Боль жуткая.
— Можешь встать?
Гидеон попытался, но упал на землю.
— Хотя это не важно, — заметил Вэйн. — Я могу исцелить тебя и здесь. Полежи еще немного.
Ничего другого Гидеону не оставалось. Боль в крыле усиливалась, как росла и тревога. С каждой минутой Рианнон становилась от него все дальше. Это было выше его сил. К тому же член затвердел, разрываясь и пульсируя от не выносимого желания. Наблюдатели улетели, но успели наказать его. Они поступали так с незапамятных времен. И ни одного из них нельзя было перехитрить.
