— В силу того, что у меня есть кое-что, что требуется ему.
От циничного самодовольства в его голосе по моей спине пробежал озноб.
— И что же это?
Он вскинул бровь.
— Клянусь луной, если я захочу, то смогу уберечь тебя от новых нападений. Достаточно ли этого зарока?
— Поверь я этому — его бы вполне хватило.
— Отсутствие атак — будет достаточным доказательством.
Крепко обхватив горлышко пивной бутылки, я с трудом сдерживала себя, чтобы не швырнуть ее в голову Миши.
— Выходит, ты отзовешь собак лишь после того, как я соглашусь на твои условия, и ни минутой раньше?
— Совершенно верно.
Я медленно выдохнула.
— Каковы твои условия?
— Ни каких волков, кроме меня. — Его серебристые глаза свирепо мерцали в свете свечей. — Что значит держаться подальше от того чертова альфы, с которым я видел тебя ранее.
Черта с два.
— Все, кроме волка, с которым я была этим вечером. Он чипирован, и поэтому безопасен. К тому же, если я прекращу якшаться с остальными волками, а с тобой нет, — твои соглядатаи заподозрят неладное.
Миша хмыкнул, явно недовольный, но готовый признать мою правоту.
— Ты будешь встречаться со мной в «Рокере», каждый вечер на протяжении всей недели, а по воскресеньям — в полночь, и уделять мне два часа своего времени.
— А мне показалось, что ты больше не ходишь в «Рокер»?
— Я бываю там каждый вечер, кроме субботы.
— Не вызовут ли подозрений мои неожиданно-частые визиты?
— Нет. Просто соглядатаи настолько свыклись с моей размеренной и однообразной жизнью, что больше не следят за мной по ночам.
— За исключением сегодняшней ночи.
— Они всегда следят за мной, когда я прихожу сюда, потому что здесь появляешься ты. Они не хотят, чтобы я был с тобой.
— Почему?
Он поморщился.
— Потому что не хотят, чтобы ты забеременела от меня.
Я подняла бровь.
— И опять — почему?
Блеск в его глазах наводил на мысль, что это было из разряда того, чем он пока не был готов со мной поделиться. И у меня возникло странное чувство, что это из-за того человека, который стоял за скрещиванием.
— И не говори мне, — сухо заметила я, — что ты не можешь сказать.
— Ты быстро схватываешь.
Очевидно, не достаточно быстро. У меня ушло слишком много времени, чтобы понять, что они с Талоном использовали меня.
— Если я прекращу приходить в «Голубую Луну», они заподозрят неладное.
— Вот почему по субботам ты будешь приходить сюда, где мы будем игнорировать друг друга.
Ох ты, какой добрый самаритянин. Целый вечер, который я смогу проводить по своему усмотрению.
— Игнорирование — подразумевает общение с другими волками, если моего альфы не будет здесь. Это не противоречит твоим условиям, а?
— Ты свободна быть с кем угодно только в этот день, — уточнил он. — Согласна ли ты на эти условия?
Я колебалась с ответом — не хотела показаться чрезмерно уступчивой. Не то чтобы я была против, но все же…
Но Миша был средством, ведущим к цели, а кроме того, невзирая на мою личную к нему симпатию, или антипатию, он все же был превосходным любовником.
— А что, если я забеременею? Что тогда?
— В таком случае я окажу тебе и ребенку поддержку, и сделаю все, что в моей власти, чтобы защитить вас.
— В этих благих помыслах есть одно «но». Через пять лет ты можешь быть мертв. — Впрочем, как и я, но мне не хотелось заострять на этом внимание.
На его губах заиграла ожесточенная улыбка, а взгляд стал ледяным.
— Поверь, я изыщу способ обеспечить тебе защиту.
Не думаю, что готова узнать, что он подразумевает под этим.
— Согласна ли ты? — повторил он.
Я бы согласилась при любом раскладе, но он-то об этом не знал. Поэтому, в установившейся тишине, я сделала вид, что обдумываю его условия, хотя все, что мне хотелось сделать — это внести свой «первоначальный взнос» и получить первую партию информации.
— Да, я согласна.
— А моя предоплата?
Он получил ее. После чего я получила свою отправную точку. Это было имя.
Имя не существующего парня.
Кейд Уильямс.
Первого, кого я увидела при выходе из «Голубой Луны», был сам Кейд. Он стоял, прислонившись к одной из колонн, поддерживающих навес над входом в здание. Его руки были скрещены на груди, а кожа мерцала насыщенным бургундом в свете умирающего дня.
Лицо Кейда озарилось улыбкой, а в глазах засияла теплота. Но при взгляде на меня вся его радость быстро померкла и он тут же стал прямо.
— Райли…
Я остановилась перед ним и подбоченилась.
— Почему, черт возьми, ты не рассказал мне, что являешься военным?
В его глазах что-то промелькнуло. Возможно, удивление.
— Потому что я не был уверен, что ты была той, за кого себя выдала.
— А когда удостоверился в этом?
— У тебя нет допуска. Ты всего лишь секретарь.
— Господи, — сказал Роан, появившийся за спиной Кейда. — Заявляя подобное, ты действительно добьешься, что тебе расквасят нос кулаком.
Кейд шагнул в сторону — вероятно, чтобы увериться, что мы с Роаном в поле его зрения. Не берусь сказать наверняка зачем он это сделал… Если только… Я выгляжу взбешенной? Как бы то ни было, но гнева я не чувствовала.
— Послушай, Джек тебе не рассказал, и я не стал.
— И это даже несмотря на то, что я вытащила твою задницу из того места?
— Мы оба друг друга вытащили оттуда, солнышко. И я не мог рисковать, раскрыв свою личность. Слишком многое было поставлено на карту.
— Например, что? — спросил Роан.
Кейд окинул взглядом оживленную улицу.
— Мы не можем обсуждать это здесь.
— Тогда, хотя бы назови свое имя. Свое настоящее имя.
— Кейд — мое настоящее имя.
— Но Уильямс — не твоя фамилия?
— Да. — Он посмотрел на меня. — Очевидно, тебе известна правда.
— Безусловно.
— Откуда?
— Как ты уже сказал — не здесь. — Я посмотрела на брата. — Где Джек и микроавтобус?
— По-прежнему припаркованы в конце улицы. — Он глянул на свои часы. — Джеку недолго осталось ждать захода солнца. Думаю, мы вполне можем отправиться к нему.
— Тогда идем.
Роан пошел рядом со мной, засунув руки в карманы и что-то насвистывая. Кейд отставал от нас на шаг. Возможно, он полагал, что безопасней не настраивать против себя волка больше того, чем уже есть.
Что было разумно, даже если я на деле и не сердилась на него.
