— Невеста! — промолвила сквозь слезы смеха. — Прости, Анри, но твоя Полли живет дальше. Она молодая, красивая. Ты ведь сам просил ее позабыть о тебе. У нее новая жизнь, новый жених.
— Неправда!
Да, я просил. Но я был уверен, что не вернусь. Эгоизм? Возможно, но вера, что Полли все еще ждет меня, придавала сил.
— Я могу доказать, — хмыкнула Пустота, будто оскорбившись. — Позволишь?
Она замерла у меня за спиной и опустила ладони на глаза. А затем пришли видения. Вот Полли гуляет по Белому бульвару с мужчиной в черном. Я не видел лица — в пустоте не было четких очертаний, разглядел только силуэт, но не узнать Полли не мог. А вот она в постели… с другим мужчиной…
— Не верю! — вырвался из хватки Пустоты. — Я не верю тебе!
— Зря, — ответила она. — Видишь ли, Анри, я ничего не придумываю сама. Природа обделила меня воображением. Но я могу читать картины внешнего мира.
— Но за дверями…
— То, что за дверями, ты создаешь сам. Это твои самые затаенные страхи, в которых ты, возможно, даже никогда себе не признавался. Это детские кошмарные сны, которые стали реальностью. Так что это не я мучаю тебя, Анри. Ты сам мучаешь себя.
Я замер, пытаясь осознать то, что только что услышал. Я сам? Но если это так…
— Тебя никто не ждет, — продолжала петь Пустота. — Любимая забыла тебя, брат ненавидит.
— Что ты такое говоришь? Фил не может…
— Ох, Анри. — Она вздохнула, будто устала от моего общества. — Ты ведь разрушил его жизнь. Из-за тебя погибли ваши родители. Из-за тебя он не может вернуться в родной дом. И поверь, ему сейчас несладко.
— Покажи мне брата, — потребовал я.
— Как прикажете. — Пустота присела в реверансе — но крайней мере, балахон качнулся именно так — и снова опустила ладони на глаза. Я видел темный коридор, едва освещаемый светильниками, и фигуру, скрючившуюся на полу. Видел тех, кто наносил удар за ударом руками, ногами.
— Отпусти! — взвыл я. — Мне нужно к брату!
— Ошибаешься, он тоже тебя не ждет. Думаешь, Филипп не понимает, кому обязан тем, что даже имя свое теперь без страха назвать не может? Думаешь, ему приятно быть братом убийцы?
— Я никого не убивал! — кричал ей.
— Ты этого так и не доказал. И не докажешь, пока не выберешься отсюда. Но стоит ли выбираться, Анри? Стоит ли?
Пустота рассмеялась снова, и серая фигура рассыпалась пылью, а я так и остался сидеть на полу перед дверями, и теперь не знал, стоит ли пытаться снова.
Филипп
Слова директора прозвучали для меня как приговор. Радовало одно — для Роберта тоже, потому что мой новоявленный сосед мрачнел на глазах. Он даже как-то ссутулился, словно надеясь разжалобить «судью», но директор остался непреклонен.
— Идите, дети мои, — произнес он патетично, и мы пошли прочь.
При этом мне показалось, что я слышал смешок куратора Синтера. Вот еще лис! Но злиться на него не было смысла. Все-таки поединок помог мне успокоиться и почувствовать себя отмщенным, а это уже немало. Поэтому я спокойно вернулся в комнату, убрал свои вещи с пустой кровати — их было немного — и приготовился идти на последний сегодня практикум. Роберт появился в дверях, когда я уже собирался уходить. Мрачный как туча, недовольный и полный негодования.
— Что? — спросил, уставившись на меня.
— Да ничего, — ответил я и пошел прочь. Что Роберт не тронет мои вещи, не сомневался — пришлось соорудить для них защиту, и вряд ли он справится с этим заклинанием.
Вошел в кабинет практической магии и понял, что судьба снова подставила мне подножку. Ну почему? Почему из тридцати двух парт свободной была только одна? И раз Роберта здесь нет, значит, придется нам побыть соседями и здесь. Надеюсь, хоть тут директор не распорядился?
Делать нечего. Я занял место за партой, достал учебник, покосился на набор колб. Что-то мне это не нравилось… Почти перед началом пары в дверях появился Роберт. Ему ситуация не понравилась еще больше. Он плюхнулся на соседний стул и зло посмотрел на меня.
— Опять ты, Вейран?
— Опять ты, Гейлен? — фыркнул я и отвернулся, давая понять, что обмен любезностями не состоится. А в дверях уже появился профессор Снорд, преподаватель практической магии. Опять-таки базового уровня.
— Добрый день, студенты, — бегло заговорил он. — Знаю, что добрый не для всех, но хорошо все то, что хорошо заканчивается, да?
И покосился на нас. Мы слаженно кивнули.
— Сегодня нам предстоит прелюбопытнейшее задание. — Профессор потер руки в предвкушении. — Мы будем создавать зелье преображения. Оно позволяет менять внешность и оставаться неузнанным. Как вы понимаете, неоценимое умение для темного мага. И опять же, как вы понимаете, вашу магию оно не замаскирует, только лицо, поэтому не советую под зельем отправляться грабить лавки. Лучше уж подглядывать за девчонками.
И профессор хохотнул, довольный своей шуткой. Мы же помрачнели. Откуда в нашей гимназии девчонки?
— Итак, кто слушал меня внимательно на лекции, тот помнит, что для зелья преображения мы используем корень титинника белого, добавляем щепотку ведьмовского порошка, капельку спирта и заклинание «астраверте». По часовой стрелке, не иначе. Если вы все выполните верно, то тот, кто выпьет зелье, приобретет задуманный вами внешний вид. Да-да, тестировать приготовленное вами зелье будут соседи по парте.
Мы с Робертом покосились друг на друга. Я понял, что пощады не будет. Он, наверное, решил то же самое. Мы придвинули к себе наборы колб. Что же мне придумать?
— Что, слабак, воображение отказало? — шепнул Роберт.
— А тебе известно, что такое воображение? — чуть обернулся я.
— Филипп, Роберт, все обсуждения потом! — шикнул на нас профессор.
Потом так потом. Наверное, не следовало мне злиться, но Роберт умел ляпнуть под руку, и вместо невинного изменения цвета волос я задумал нечто иное. Магия легла как надо — так всегда случалось, когда у меня было неплохое настроение. Увы, в последнее время я не мог им похвастаться, но сегодняшняя победа откровенно радовала. Поэтому и заклинание удалось на славу.
Роберт мучился куда дольше. Что-то мне подсказывало, что получилось у него не зелье преображения, а яд, потому что жидкость вышла буроватая. Даже пить было страшно.
— Мы готовы, — подозвал Роберт профессора.
Я бы не был так уверен…
— Что ж. — Профессор Снорд покосился на наши «произведения». — Вейран, пейте первым.
Я пожал плечами. Пить так пить. Залпом осушил жидкость — к счастью, раствор оказался безвкусным. И…
— Ничего, — провозгласил профессор. — Вы допустили ошибку в формуле заклинания, Роберт. Филипп, не волнуйтесь, это была всего лишь слегка подкрашенная вода. Теперь вы, Роберт.
Гейлен зло покосился на меня — и выпил. Мгновение ничего не происходило. Не вышло? Но затем он схватился за голову, а я рассмеялся, потому что теперь голову противника венчали длинные крепкие козлиные рога. Они красиво вились и чуть загибались к затылку. Загляденье!
— Вейран! — взвыл Роберт и едва не бросился на меня, но я увернулся, а профессор перехватил недруга, пылающего жаждой мести.
— Ай-ай-ай, — погрозил он Роберту. — Это ведь всего лишь заклинание. Ничего, к вечеру отвалятся.
Теперь уже смеялись все. Даже невозмутимый профессор и друзья Роберта, а он только зыркал зло и, видимо, мечтал меня убить.
— Прости, ничего личного, — сказал я и отвернулся.
Впрочем, поиздевался над соседом не только я. Другие студенты щеголяли большими ушами, красными носами, тройным подбородком. Никто не обижался — все дружно посмеивались над новой «находкой». А я чуял, что месть Роберта последует скоро. После практикума мы потянулись на этаж ниже, в жилые комнаты. И вдруг все замерли разом.
— Что там? — спросил я толкущегося впереди Мика.
— Предварительные списки! — вскрикнул тот и принялся работать локтями.
Признаюсь, в эту минуту я забыл и о графском титуле, и о предвзятом отношении, и о злющем враге. Вместо этого так же, как и все, ринулся к большому стенду, на котором значился список фамилий, и отыскал свою. Седьмое место! Тьма! Все из-за дуэли, иначе было бы третье. А восьмым значился мой новый сосед по комнате, который как раз поторопился исчезнуть с чужих глаз. До экзамена оставалась всего неделя. Надо за это время не ухудшить свою позицию.
