Лайона слушала вкрадчивый голос и наблюдала за тем, как в комнату, где находился Джакомо, входит Светлейший Валлиан, поднимает руку ладонью вперед в повелительном жесте. Джакомо качает головой и указывает на дверь, но Валлиан не уходит, а начинает медленно, шаг за шагом, приближаться к заговорщику.
Джакомо пытается стоять прямо, но его плечи сгибаются под невидимой тяжестью. Колени подламываются. Заговорщик заваливается на бок. Потом перекатывается на спину и впивается ненавидящим взглядом в лицо Картаделя.
Светоч медленно опускается на корточки, кладет ладонь, от которой исходит слепящее сияние, на сердце Джакомо, и того подбрасывает в воздух, выгибает дугой. Через мгновение заговорщик падает обратно на пол — уже мертвый. Но Светоч не останавливается, не пытается спасти жизнь Джакомо. Он продолжает удерживать ладонь на его груди, выжигая из остановившегося сердца последние попытки сокращений. По каналам, где должна циркулировать Гун Чи, бегут, ветвятся молнии, вспарывая и разрывая тонкие тела, превращая их в обрывки и клочья.
— Джакомо Монтессори убил твой муж, Светлейший Валлиан! — голос Зрогарда Шрудса из вкрадчивого вновь стал раскатистым и грохочущим. — Он знал, не мог не знать, что убивает твоего отца! Ты сможешь жить с ним, понимая это?! Ты готова простить убийство родного тебе человека?!
Свечение в глазнице расплылось, завертелось воронкой и растворилось во мраке.
На висках Лайоны выступил холодный пот. Сердце заколотилось часто, болезненно.
«Темным сущностям верить нельзя! Зрогард искажает истину!» — пыталась внушить себе девушка. Но… она видела то, что видела, и ей все больше казалось, что все так и было: пока она лежала в обмороке, ее любимый мужчина лишил жизни ее отца. Валлиан ведь и не пытался отрицать это.
Только раньше Лайона уговаривала себя, что Руперт Торндайк — всего лишь копия ее отца. Постаревшая, заросшая бородой копия. Двойник. Очень похожий, но совершенно чужой и посторонний человек! Теперь же она не просто верила — знала: погибший от рук Светлейшего Валлиана мужчина — ее отец. В этом Темный лидер не лжет.
— Ты все сказал? — прошипела Лайона сквозь стиснутые зубы. — Тогда уходи!
— Нет, госпожа Монтессори. Не все! Ты должна помочь мне отомстить за твоего отца! Или ты оставишь его смерть безнаказанной?
— Чего ты добиваешься, Зрогард Шрудс? Какой твой интерес во всем этом деле?
— Вот! Наконец-то слышу голос разума! — одобрительно качнулась голова. — Мой интерес прост: я хочу, чтобы Светочи навсегда убрались с Левконии! Отозвали куратора и позволили несогласным жить и развиваться так, как они сами посчитают нужным!
— Зачем это тебе? — даже острая боль в груди не мешала госпоже Монтессори задавать правильные вопросы.
В ней включились профессиональные навыки врача, не понаслышке знакомого с психотерапией. Девушка знала, как вынудить любого человека добраться до глубинных побуждений, которые руководят им. Зрогард Шрудс когда-то был человеком и, даже уйдя в мир теней, продолжал мыслить, как человек.
— Мне? — переспросила голова. — Хорошо, я отвечу! Я мечтаю лишить Светочей власти, уничтожить их!
Лайона внутренне содрогнулась. Похоже, Зрогард Шрудс, как и предупреждал Валлиан Долгожданный, не удовлетворился бы одной только Левконией. Его амбиции простирались на всю Конфедерацию!
— Допустим, тебе удалось уничтожить Светочей. Представь, что это случилось. И что дальше? Зачем тебе это? — делая вид, что искренне заинтересована в ответе, задала новый вопрос Лайона.
— О-о! Если бы Картадели исчезли… рано или поздно миры Конфедерации перестали бы ладить между собой. Их интересы непременно столкнулись бы! Началась бы вражда, войны, ненависть! Конфедерация рухнула бы, превратилась бы в десяток изолированных мирков! Тонкий мир пропитался бы силой болезненных эмоций, наполнился темными сущностями — от простейших до разумных!
— Допустим, это произошло. И что дальше? Зачем это тебе? — терпеливо продолжала расспросы госпожа Монтессори, стараясь, чтобы ее голос звучал ровно и не враждебно.
— Мне открылись бы совершенно новые возможности! Я смог бы создавать темные эгрегоры! Бесконечно питаться энергией негатива! Руководить отсюда, из тонкого мира, своими ставленниками на всех планетах конфедерации! Мои силы возросли бы многократно!
— Представь, что все удалось, и ты уже получил в свою власть все планеты и всю силу, какую только можно. Зачем тебе это? Что ты сделал бы дальше?
— Да что ты заладила — зачем, зачем?! Собрав такую силу, я смог бы подчинить себе весь тонкий мир, всех сущностей, что обитают в нем! Стал бы хозяином физического мира и мира теней!
— А теперь представь, что ты добился этого. Ты — уже хозяин всего. Зачем тебе это, Зрогард?
На этот раз голова зависла и замолчала надолго. Но Лайона знала: Темный лидер все еще здесь, и обязательно ответит! Ведь он явился не просто потому, что хотел найти сторонницу в ее лице. Нет! Ему хотелось поговорить! Доказать ей, а значит, и себе, что его усилия не напрасны, а цель по-прежнему достижима…
И как только госпожа Монтессори осознала это, голова шевельнулась, будто невидимый великан дернул шеей в недоумении.
— Ты странная женщина, экзорцистка Лайона Монтессори. Неужели непонятно, что, получив власть над двумя мирами — физическим и тонким — я стану равен Творцу?!
— Ну, допустим, уже стал. Представь, что сравнялся с Творцом. И что дальше? Зачем тебе это?
— Ты надоела мне, женщина, с твоими глупыми вопросами!
— И все же ответь, — продолжала настаивать на своем госпожа Монтессори.
— Ладно! Я… я заставлю Творца признать, что я — сильнее! Он вынужден будет склониться передо мной! Признать мою победу!
— Это невозможно. — Лайона разочарованно мотнула головой. — Твои устремления бессмысленны.
— Что значит — невозможно?! — взревела голова. В ее глазницах замелькали черные молнии.
Лайона не испугалась. Несмотря на боль в сердце, на нее снизошло спокойствие. Девушка знала: она уже победила.
— Ты когда-нибудь задавался вопросом, Зрогард, что такое Творец? Сегодня ты открыл мне истину. Позволь, я сделаю то же самое для тебя.
— Говори!
— Творец не имеет разума в привычном для нас понимании. У него нет личности. Нет честолюбия и стремления к власти. Нет стремления кому-то что-то доказывать и с кем-то соревноваться. Нет физического тела и нет тонких тел. Он — чистая энергия, которая существует сама по себе и рождает из себя все сущее. Это мы превращаем энергию Творца в темное и светлое. Доброе и злое.
— Ты лжешь! Творец не может не понимать, кто он и что делает! Я проникну в Огненный мир и уничтожу его!
— Творца? — не поверила своим ушам госпожа Монтессори.
— Да!
— М-да. Всех убью, один останусь. Детский сад какой-то. Ты перестанешь существовать, Зрогард, в тот же миг, как перестанет существовать Творящее начало. Ты весь состоишь из Его энергии. Не будет его — не станет и тебя.
— Я не верю! Это все ложь! Не верю тебе! Не верю! — голова рассыпалась стаей мошкары, которая тут же куда-то исчезла.
Лайона, не снимая щита, мгновенно вышла в Тонкий мир Она уже не опасалась Темного лидера: была уверена, что нападения можно не ждать.
Начинающая Экзорцистка успела вовремя: Темный лидер, выглядевший в тонком мире как еле заметно мерцающее яйцо, опутанное и пронизанное насквозь черной паутиной, устремился вверх, к грани Огненного мира.
Сети и щупальца темного эгрегора расступилась, пропуская своего создателя. Зрогард добрался до Грани и попытался проникнуть сквозь нее, но не смог. Мир Огненный не принимал пропитанную тьмой сущность. Зрогард бился о Грань, бросался на нее снова и снова, как бешеный пес на ворота, за которыми стоит чужак. Обжигался, плавился, терял силы — и не мог остановиться.
В какой-то момент тьма, скреплявшая, удерживавшая вместе истонченные энергетические тела Зрогарда, выгорела и рассеялась. Вместе с ней рассеялись, расплылись слабым свечением все тонкие оболочки, составлявшие сущность Темного лидера.
