Раньше я терпеть не мог с мамой танцевать. Мама же. Но в этот раз я приглашал ее с удовольствием. И она тоже радовалась, глаз с меня не сводила. Папа говорил, она за этот год извелась совсем, плакала постоянно, не зная, где я, что со мной. И сейчас была счастлива, что сын вернулся. И я радовался, что дома, что мама рядом. И не понимал, чего раньше ворчал из-за обязанности с ней танцевать. Она замечательно танцует!
Да, многое во мне изменилось за этот год. Поди, ведьму поблагодарить нужно за ее деяние? Сделала она из монстра капризного нормального человека.
Бал подходил к концу, когда вдруг какое-то неприятное предчувствие коснулось моей души. Предвидение неприятностей, которым обладал фамильяр ведьмы, у меня, как ни странно, осталось, хоть и не столь явно выраженное. И я насторожился. Что-то назревало. В воздухе запахло бедой, и я этот запах почуял.
Но вот откуда идет беда, я не понимал. И на всякий случай заторопился к родителям. По дороге увидел Мерлинда, поманил его за собой. Мерлинд — сильный маг: и купол поставить сможет, и атаку отбить сумеет.
— Что-то случилось, сын? — спросил отец, увидев мою встревоженную физиономию.
— Не знаю, пап. Предчувствие у меня плохое появилось, — ответил я и на всякий случай поставил над родителями крепкий щит. Тот самый, которым когда-то защитил Василинку и который научился ставить только став монстроидом-фамильяром.
Я оказался прав. Едва я закончил со щитом, как в зале погас свет и раздался громкий голос, усиленный заклинанием:
— Всем оставаться на своих местах, и тогда все останутся живы.
Демоны! Я узнал этот голос! Интересно, кто еще с ним в сговоре? Если все маги Ковена пошли за ним, туго нам придется.
— Верховный? — ахнул Мерлинд, и я с облегчением перевел дух: он не знал о перевороте, он — не предатель. Это радует. Впрочем, я всегда знал, что на Мерлинда можно положиться.
— Вы видите этих красавцев? — снова стало светло, но свет шел уже не от люстр, а от повисшего посреди зала огненного шара, осветившего четырех спеленатых магической сетью монстроидов.
В зале охнули, раздался визг какой-то истеричной барышни и снова все затихло.
— Всех, кто не хочет стать добычей моих крошек, прошу в течение пяти минут покинуть зал. Кто не успеет, станет ужином монстроидов.
Придворные кинулись к дверям, началась давка. Я с горечью смотрел на перепуганных людей. Вот, значит, какова их верность и преданность. Ни один не решился вступиться за короля.
Нет, я несправедлив. Несколько человек бросились к нам на помощь, но Верховный маг поставил прозрачную, но крепкую преграду между нами и дверью. И пытавшиеся прорваться к нам маги не смогли ее пробить.
— Глупцы, — не оборачиваясь, усмехнулся Верховный. — Ни один колдун не сможет разрушить эту стену. Я десять лет собирал свою силу в накопитель, и теперь я — самый мощный в мире маг. И никто из вас не сможет мне противостоять.
Накопитель? Наверное, вот этот большой сияющий камень у него на груди, испускающий потоки яркого света? Что ж, тогда мы пропали.
— Уходите, — скомандовал отец стремящимся на помощь магам. — Вы не сможете нам помочь.
— Пять минут заканчиваются, — с издевкой произнес Верховный, и маги, виновато посмотрев на нас, тоже кинулись к дверям.
Предатель торжествующе усмехнулся:
— Вот так и проходит мирская слава, ваше величество. Совсем скоро, буквально через несколько минут, я стану правителем этой страны. И никто не сможет мне противостоять. Потому что, во-первых, сил не хватит, а во-вторых, у меня будет отличная охрана в виде четырех верных фамильяров. Антрон, тебе понравилось быть монстроидом? У тебя было время оценить их силу и выносливость. Ты ведь поможешь освоиться в телах этих зверей твоим родителям и дворцовому магу?
Что? Он решил провести ритуал призыва? Тогда никакой щит нам не поможет. Это заклинание ломает все преграды.
Я с отчаянием оглянулся на отца.
Он был спокоен и собран. И у меня появилась слабая надежда, что он знает способ спасти нас.
— Зачем тебе все это? — невозмутимо спросил он Верховного мага. — Управлять страной — не самое приятное дело. Ты — второе лицо в государстве после меня. Тебе все подчиняются. Чего тебе не хватало?
— Ты сам ответил на свой вопрос, — скривил губы маг. — Я всегда хотел быть первым. Но постоянно был вторым. Ты имел право отменять мои приказы, ты сделал запретными многие ритуалы, в том числе — ритуал призыва. Ты считал себя непогрешимым. Только твои слова считались истиной. А ведь магически я сильнее тебя. Но ты стал королем только лишь потому, что родился в королевской семье, а я всего добился сам.
Он говорил и говорил, выплескивая на нас весь скопившийся в душе за долгие годы зависти яд. Отец не перебивал его. Вместо этого он сквозь зубы, почти не шевеля губами, скомандовал:
— Антрон, Мерлинд, подойдите ближе.
Мы встали вплотную к тронам.
— Антрон, уменьши свой щит, сделай из него купол над нами.
Я быстро сделал так, как он велел.
— Как только он начнет, всю свою силу пускайте в щит. Милая, ты тоже помогай нам, сколько сможешь.
Мама едва заметно кивнула, показывая, что услышала. Я с восхищением посмотрел на нее. Она не плакала, не паниковала. Сидела с выпрямленной спиной и невозмутимым лицом, а на губах застыла вежливая полуулыбка, с какой она перед этим принимала поздравления придворных. Удивительные у меня родители. Мне есть с кого брать пример.
Я выдохнул и тоже соорудил на лице нечто похожее на брезгливое презрение, хотя в действительности мне хотелось кричать от отчаяния. Снова оказаться в теле монстроида, стать фамильяром жестокого мага, который заставит убивать всех, кто ему не по нраву — что может быть хуже?
Нет, лучше смерть.
Верховный, закончив свою речь, взмахнул кистями, и по полу побежали огоньки, образуя пентаграмму.
А он хорошо подготовился! Даже пентаграмму заранее нанес, а сейчас только ее активировал. Как же мы просмотрели? Как не разглядели монстра в человеческом теле?
Маг вскинул руки и начал произносить слова заклинания призыва.
— Начали! — скомандовал отец, и мы, все вчетвером, пустили силу, укрепляя стоящий над нами щит. Силу не берегли. Лучше перегореть и погибнуть от магического истощения, чем стать рабом злого колдуна.
Я чувствовал, как пытается пробить нашу защиту заклинание, как злится маг, что у него не получается завершить начатое. Что ж, первую атаку мы отбили. Но отобьем ли следующую?
— Ничего, — зло произнес Верховный. — Ваша сила не бесконечна. А у меня времени много. И силы — полный накопитель.
Он взглянул на чуть потускневший кристалл на своей груди и поправился:
— Почти полный. На то, чтобы сломить ваше сопротивление, его хватит.
А я и не сомневался. Сил почти не осталось. Возможно, еще одну атаку мы и отобьем. А вот что будет дальше? Об этом даже думать не хотелось.
Побледневший отец слабо мне улыбнулся, а мне захотелось плакать от страха за него. У него больное сердце, ему нельзя перенапрягаться. Но он бьется за наши жизни так, как даже у меня не получается.
Короткая передышка закончилась. Маг вскинул руки и снова начал читать заклинание.
Прощай, Василинка. Не успел я тебя найти. Прости за все, за все обиды, которые я тебе нанес, за то, что не всегда успевал защитить, за то, что ухожу, так и не сказав тебе о своей любви.
Напрягся из последних сил, укрепляя щит…
…и вдруг Верховный замолчал, замер на мгновение и как стоял с поднятыми руками, так и рухнул на пол лицом вниз.
А за ним вдруг начала проявляться хрупкая фигурка незнакомой девушки.
Незнакомой?
Сердце внезапно ухнуло вниз, потом подскочило к горлу и, вернувшись на место, забилось в бешеной скачке.
Рыжая девчонка, одетая в обтягивающие ноги черные штаны и в рубаху до колена, почему-то виновато посмотрела на меня и произнесла дрожащими губами:
— Против лома нет приема. Так у нас говорят.
И рухнула в обморок.
