Не стал бы так переживать дядя Калиб из-за простого похмелья своего красавчика-гуляки.
Да и эти слова Дилана о том, что он дал свою кровь, не выходили из головы.
Я знала, что волки использовали свою кровь как лекарство, когда дело было совсем из ряда вон плохо и человеческие лекарства не помогали.
Кровь волколаков была особенной.
Мой дорогой покойный папа говорил, что в ней спрятана настоящая магия, а потому никто не распоряжался своей кровью бездумно.
Ее давали только очень близким и родным в самые серьезные и опасные моменты.
Наверное, поэтому меня так тронуло то, что Виола не пожалела своей крови для меня, и с тех пор я смотрела на огненно-красивую девушку совсем другими глазами, даже если видела, что стая Килана ее не слишком-то любит.
— Сделаю побольше воды с лимоном и мятой, — снова раздался расстроенный голос дяди Калиба. — Думаю, она вам всем пригодится этой ночью.
— Спасибо, дядя Калиб.
— И вам, дети.
— Воланд, езжай домой. И ты, Скай, тоже. Сегодня я останусь, утром поменяемся, — снова проговорил Дилан, и, кажется, они закрыли дверь ванной со стороны комнаты Килана, потому что голоса стали настолько приглушенными, что было не разобрать, о чем они говорят.
Мужчины что-то еще обсудили, и стало тихо.
А я так и не решилась выйти из комнаты до самой темноты.
Когда опустилась ночь, я слышала, что по очереди в комнату Килана заглядывают все жители этого дома, включая даже малышку Кирти, которая заплакала, увидев брата, отчего дяде Калибу пришлось уносить ее на руках и еще долго успокаивать.
И на сердце с каждым часом становилось всё тяжелее и тяжелее.
Я снова не спала.
Просто не могла это сделать, бесконечно прокручивая в голове то, что сказала Килану и к чему всё это привело.
Надеялась только на то, что утром Килану станет лучше и всё это быстро забудется.
В эту ночь мы словно поменялись местами: теперь моя дверь, ведущая в ванную, была распахнута настежь, а дверь со стороны спальни Килана, напротив, закрыта.
Но и этого было достаточно, чтобы слышать, как Дилан приглушенно говорил со своим другом.
Как он раздевал его и укладывал в кровать.
А потом носился с тазом и поил, когда Килану стало окончательно плохо.
— Ты бы закрыла дверь, Дева, иначе можешь услышать много неприятных звуков, — проговорил мне Дилан, когда в очередной раз вошел в ванную, чтобы взять полотенце и набрать холодной воды в большую тарелку.
Мне было стыдно перед ним.
Потому что наверняка Дилан знал, по какой причине его другу сейчас было так плохо.
— Я бы даже сказал, что есть смысл на время перебраться в другую комнату. В одну из гостевых, которые немного дальше по коридору. Там ты хотя бы сможешь спокойно спать.
— Я в порядке, — тихо, но упрямо проговорила я в ответ, на что Дил только пожал плечами и поспешил к своему другу снова.
Меня завораживала эта их дружба.
Их стая.
Как они тянулись друг другу.
Как доверяли.
Как заботились.
Искренне и по-настоящему.
Вот кто из человеческих мужчин стал бы не спать всю ночь, чтобы таскать тазики и умывать чистой водой друга, чей желудок выворачивало наизнанку?
И при этом не ругать его и не материть, а тихо говорить о том, что всё пройдет и скоро закончится.
Я лежала на кровати, обнимая подушку, и каждую секунду прислушивалась к тому, что происходит в комнате Кила. К тому, что говорил и делал Дилан, и с ужасом понимая только одно: Килан не в состоянии отвечать ему.
Он только тихо стонал, когда, видимо, становилось совсем плохо.
А скоро и Дилан затих, только быстро передвигался по комнате и спускался на первый этаж, если нужно было кому-то что-то сказать.
Глава 15
Утро совсем не принесло облегчения.
Ни мне, ни Килану. Ни всей семье, которая теперь притихла настолько, словно дом вымер и превратился в призрака.
Солнце еще даже не встало, когда я больше не смогла делать вид, что сплю, и поднялась, чтобы как можно тише проскользнуть в ванную и приоткрыть дверь в спальню Килана, дабы спросить Дила, нужно ли его заменить, чтобы он элементарно поспал сам.
В комнате было настолько темно, что я не смогла рассмотреть ровным счетом ничего, только вздрогнула, когда грудь Дилана в светлой футболке вдруг появилась перед моими глазами.
Он приложил указательный палец к моим губам, давая этим понять, чтобы я не произносила ни звука, и шагнул вперед, снова оттесняя меня в ванную.
Дилан и сам ничего не говорил.
Жестом показал, чтобы мы спустились вниз.
Но даже когда мы оказались на первом этаже, он заговорил шепотом и очень тихо:
— Сейчас несколько дней желательно даже не говорить в радиусе нескольких метров от Килана. Любой звук, шорох или прикосновение вызывают в его голове адскую боль.
Я растерянно похлопала глазами и быстро кивнула.
А потом прошептала так же тихо, буквально одним губами:
— Сварить тебе кофе?
Дилан отрицательно покачал головой, хотя бессонная ночь в заботах о друге отразилась на его лице темными кругами под карими глазами и серой щетиной на скулах.
— Резкие и сильные запахи в доме тоже ни к чему. Попью, когда буду у себя дома.
Я снова кивнула и застыла в нерешительности, когда Дил чуть улыбнулся и похлопал меня осторожно по плечу, словно пытался поддержать и сказать, что все будет хорошо. Рано или поздно.
Чтобы поговорить по телефону, в этот раз он и вовсе вышел на задний двор через кухню, где уже хлопотала встревоженная и бледная Мэгги.
— Скай! Разбудил? Нет, с ним всё так
