выполнением, комментируя это толпе, сообщая, что до конца соревнования остается не так много времени.
Внезапно где-то вдалеке заиграла музыка, послышались восторженные возгласы и крики, звонкий смех. Многие зрители потянулись на звук, я проследила за ними взглядом, а Дэвлин внезапно взял меня за руку и уже повел за всеми. Я напряглась, не зная, как реагировать, пытаясь всеми силами сохранять дистанцию. Просто толпа, просто он держит меня за руку, чтобы не потерять… успокоиться… успокоиться… успокоиться…
Когда мы вдруг оказались в толпе кружащихся в танце пар, голова тут же закружилась, я задрожала, но сбежать не смогла. Дэвлин меня держал. Не удерживал, нет, не было в этом жесте грубости. Но… но…
Я заглянула в его глаза, он мне снова улыбнулся.
«Потанцуешь со мной?», — спрашивал он без слов.
«Нет, уйди! Ты плохой!», — сидело у меня в голове.
«Конечно», — ответила взглядом я и улыбнулась.
И снова… танец. Я ведь танцевала с Сеором и прекрасно помню, как это было. Но Дэвлин… несмотря на то, кем он являлся, кем он был, кем я должна его воспринимать, он не задавливал меня. Да, он вел… но он был словно поддержкой, опорой, которой, как оказалось, мне не хватало.
Его объятия были мягкими, мы не особо обращали внимания на музыку, танцуя больше не для танца… тогда для чего? Он был настолько близко, что я почти слышала биение его сердце, его дыхание, взглядом ловлю линию его скул, и с трудом подавляю желание заглянуть ему в глаза. Какие желания были у него? Судя по тому, как он наклонился ко мне ближе, думаю… ой, как будто в такой ситуации я действительно могу думать!
Что он делает? Зачем? На что он рассчитывает? На то, что я его отпущу? Так я и так его не держала! И ведь все понимаю… но не хочу принимать. Потому что знаю правду. Которую рассказал мне Сеор. А если?..
Желание зарождается, словно буря. Постепенно, потихоньку, начинаю волноваться, но хочу задать этот вопрос неимоверное. Но, если я спрошу, вспомню причину, по которой мы здесь вместе, и завтра продолжим путь… это ведь все испортит. Да, я не знаю его мотивов, и он может мной очень хорошо манипулировать. Но… мне просто было с ним хорошо. Разве это плохо?
И все-таки… все-таки…
— Дэвлин… — зову его тихо-тихо, чтобы не спугнуть, а он меня внимательно слушает, замедляется и заглядывает мне в глаза. Меня пронзает словно разрядом молнии, я задерживаю дыхание и наши взгляды синхронно касаются губ. Что я делаю? — Дэвлин…
Немногословно, без нужного в данный момент вопроса, но…
Он кажется серьезным, но не таким, каким был, когда меня ненавидел. Меня ли он ненавидел? Или только то, что я заставляла его что-то делать?..
Жар его тела убаюкивал меня, мы будто оказались в его мире. Отдающем почему-то шоколадом и зимой. Я ведь даже не объясню, как пахнет зима. Но Дэвлин… Дэвлин…
Шаг нерешительности, понимаем, что за ним последует. Но так или иначе, медлим. Это ведь все только усложнит, а все и так совсем непросто. Но движение к сближению все-таки совершаем. Ощущаю его дыхание, вижу его желание…
— Кристина, — звучит мое имя.
Не сразу понимаю, откуда оно, но мурашки бегут по моей коже.
О, нет…
Отстраняюсь и в ужасе узнаю в толпе Сеора.
* * *
Если честно, со всем, что происходило со мной за последние несколько дней в какой-то момент я совершенно забыла о Сеоре. Например, в последний, когда мне было уже не до чего, не то, что до Сеора. Стоять перед ним и стыдливо краснеть было неприятно. Ветер немного помог, пронесся мимо, ударил мне по капюшону, закрыл лицо.
Не знаю, как на это отреагировал Сеор, но Дэвлин вдруг меня отпустил, а я только спустя пару минут поняла, что не по своей воле. Появились воины в черных мундирах и, хоть и незаметно, но все же схватили его.
Я краснела, как помидор, не зная, как себя вести или реагировать, но все-таки взглянула ему в глаза…
Мы ведь только танцевали, это было лишь намерение, но чувство к нему вспыхнуло во мне и начало расцветать. Как он смотрел на меня? Ни ненависти, ни презрения. Грусть… почему грусть? Почему я позволила себе все это?
Сеор раздраженно вздохнул, взял меня под локоть и потащил из толпы. Дэвлин сначала дернулся, будто за мной, но не пустили конвоиры, это раз, да и он как будто в этот миг забыл, что пленник…
Сеор намеренно отвел меня из толпы подальше, так, чтобы мне было и не увидеть Дэвлина. А зачем мне вообще на него смотреть? Мы почти… поцеловались… почти… и что это должно означать?
— Что ты делаешь? — Как только Сеору показалось, что мы отошли достаточно далеко, чуть сильнее сжал мою руку он и наклонился к моему лицу. Он был ожидаемо зол, но что меня также удивило, так это его сдержанность. Да, он еще каким-то образом умудрялся себя сдерживать. — Я же говорил тебе, не верь ему, не сближайся!
— Я не сближалась… — вяло так попробовала возразить, на что Сеор сжал мою руку чуть сильнее и стиснул зубы. — Ну… просто…
М-да, шикарное оправдание. Мне только в шпионы, информацию не сдавать. Мало того, что у меня все на лице написано, так еще и не одной нормальной мысли сформулировать не могу.
Сеор внезапно отпустил меня, выпрямился, а я испугалась этой реакции, уставилась на него затравленно. Он действительно выглядел отстраненным, холодным, если не ледяным.
— И что теперь? Ты с ним? — Спросил он слишком беспощадно, будто по моему следующему ответу собирался вынести мне приговор.
— Нет, нет! — Я подалась к нему ближе и ком застрял в горле. Нет? — Я все еще на твоей стороне. Да, мы попали в сложную передрягу, но даже несмотря на это, мы двигались к горе. Ты же видишь!
Я обвила рукой город, намекая на то, что мы одним маршрутом двигались. Какое-то время Сеор просто смотрел на меня достаточно неопределенно, можно было подумать все, что угодно. Возможно, мои слова уже никого не спасут, возможно Сеор уже принял решение, теперь я тоже враг?
