— Свадьба? Ваша? Разумеется, я с вами. Вы же не справитесь. Ян, милый. Найди нового казначея. К вечеру чтобы был.
И они все ушли из моего кабинета, но вошел Тил. Разрабатывали мы инструкцию до позднего вечера, но так и не разобрались до конца. Со всех сторон приходили противоречивые данные. Градоначальники некоторых городов жаловались, что портал даже тёмный не открывается нигде кроме ратуши вблизи стационарной арки портала. Весь вечер и следующий день мы разбирали полученные донесения, пытаясь их как-то систематизировать и выработать приказы. Я выползал из кабинета, сил едва хватало, чтобы поесть, зайти к Ане и добраться до кровати.
Помимо этого мной и Марком был разработан и отправлен в светлую столицу запрос на обмен дипломатическими миссиями. Мы предлагали осуществить дружественный визит императора Маркуса в светлую столицу. И ответный визит светлой делегации в нашу. Осталось дождаться ответа. Но что-то мне подсказывает, что он будет положительным. Наверняка светлые уже о многом догадываются.
А потом были похороны Майки и Яна. Мы действительно прошли пешком всю столицу. За нами шла половина города. Остальная половина стояла на крышах и балконах. Весь город вышел, чтобы почтить их память. Слухи распространились быстро. И вскоре вся столица знала о двух светлых магах, отдавших свои жизни за темную империю. Город надолго запомнит благоухание белых лилий, безудержные рыдание двух императриц и наши с братьями мрачные лица.
А потом мы пили. Как и просил Нат, в его любимом трактире с хрюшками. Трактир больше не напоминал притон. Оказывается, Ян, по приезде распорядился его отстроить заново. И это теперь больше напоминало дорогой ресторан. Но хозяин был прежний и все также пускал всех по старой памяти. Да и расположен он всё-таки был не в самом благоприятном районе. Пили мы долго. Кажется, дня три. Все это время Сара и Лид мужественно нас терпели, и даже взяли на себя большую часть забот. Точно помню, что иногда я трезвел и Тил подсовывал мне что-то на подпись. Сара кивала и я подписывал. Тоже было и с Яном. Он смотрел на Лид и подписывал. Что удивительно, но когда мы протрезвели, то выяснилось, что империя не рухнула, а все как шло, так и идет. Я всегда говорил, что самое главное это правильные заместители. У нас они были правильные, что и позволяло наши отлучки и запои.
Протрезвели мы только на открытии памятника. Он был и в самом деле красивый. Нат и Майка были как живые. Нат бережно её обнимал. Правда, они, почему-то вдруг оказались супругами. Но как мне шепнул Марк простому народу так понятнее. Мол, количество баллад о влюбленных, отдавших свои жизни, уже перевалило за сотню, и поэтому Марк распорядился их поженить. Я не стал спорить. Они стояли в зарослях белых лилий и улыбались нам. За ними на заднем фоне высился древний темный храм Праотцу. Как напоминание о том, что они для всех нас сделали. Я подумал, что Ане это определенно должно понравиться.
Когда я на четвертый день появился, наконец, во дворце, то я понял, что не давало мне покоя все эти дни. Я понял, что я забыл. О состоянии Аны мне регулярно докладывали, и это было не оно. Оно сейчас смотрело на меня огромными глазами и, кажется, собиралось рыдать. Ками. Герцогиня Камила лан Вельдемер, моя всё еще первая фаворитка, все еще живущая в моих личных покоях на императорской половине. Троллья бабушка. Вот что я забыл.
— И как долго ты собирался бегать и скрываться от меня? — прекрасные губки дрожали, а глаза и без того огромные из-за скопившихся там слез стали еще больше.
— Я? Ками, я уже почти неделю в столице и впервые тебя вижу, — я потер глаза, которые нещадно болели вместе с трещавшей головой. Где-то там был мой отвар от похмелья.
— Я пыталась. Но каждый раз ответ был один. Он занят и не велел пускать. Ты общался со всеми, кроме меня. Ты не находишь, что я этого заслужила?
— Да, безусловно. Ками, прости. Я должен был поговорить и все сам тебе объяснить в первый же день, но как-то все так закрутилось. Прости, мне нет оправдания.
— Я рада, что ты это понимаешь. Но тут частично еще вина и новой императрицы. Я уверена, большинство отказов приходило от неё, а не от тебя. Я не смогла найти с ней общий язык. Угораздило же бедняжку Яна жениться на этой дикарке. А куда ты смотрел?
— Странно, не находишь? Она прекрасно поладила с Сарой. А познакомиться вы должны были одновременно? Но я бы не хотел сейчас это обсуждать. Если ты не возражаешь, то я скажу то, что должен был сказать в самый первый день по возращению.
— Не думаю, что в этом есть необходимость. О твоей женитьбе знает уже вся империя.
— Да. И об этом тоже. Но я хотел сказать то, что касается нас с тобой. Мы больше не можем быть вместе. Ты больше не можешь жить во дворце и оставаться первой фавориткой императора. Ты должна уехать.
— Ив, прости, но это глупо и не логично. Я подумала, что теперь, когда у тебя было время все обдумать и рассчитать, ты понял всю нерациональность такого поступка. В конце концов, у тебя была неделя на это, разве нет?
— Я не понимаю, о чем ты? Всю неделю работал как последний гном в своей лавке, когда обнаружил недостачу в сокровищнице. Что я должен был обдумать?
— Наши отношения вполне могут продолжиться, и я не вижу никакого резона их прекращать.
— Ками, я женат! Это, по-твоему, не основание? — от собственного окрика голова опять затрещала. Да где же этот тролльев отвар. Надо завязывать с выпивкой.
— И что? Ну, женат. И что? Я из первой фаворитки превратилась во вторую. Мне не привыкать делить тебя не понятно с кем. Теперь для разнообразия поделю с женой. Да и к тому же. Твоя жена в тяжелом состоянии. И ей не становится лучше. Я не в курсе, что там придумало твое собрание магов всех мастей, мне не говорят. Но судя по кислым лицам некоторых особ прогноз не самый радужный. Тем более не понимаю, почему я должна вдруг уехать?
— Ками. Я женат. Это все изменило. Ана не фаворитка, которая ничего не значит, которой ничего не обещаешь, и в принципе ничем не обязан. Она жена. Женщина, с которой я собираюсь прожить всю оставшуюся жизнь. Большую или маленькую, сейчас не важно. Важно то, что я просто не могу, да и не хочу так с ней поступать.
— Ив, она скоро может умереть. И при этом так и не прийти в сознание. Она не узнает ничего об этом.
— Пусть так. Но я узнаю. Прости. Ты должна уехать.
— А со мной ты можешь так поступать? Мы столько лет были вместе. И я ни разу не в чем тебя не упрекнула. Всегда была приветлива с твоими постоянно меняющимися женщинами, вечными отлучками. Ты мог месяцами не появляться во дворце. Я столько лет была рядом с тобой, и теперь ты выкидываешь меня?
— Ками, перестань. Ты прекрасно осознавала свое положение, и оно тебя полностью устраивало. И ты права, других женщин было много. И кто-то вышел замуж, получив хорошее приданое, кто-то просто ушёл, потому что такая жизнь их не устраивала. Ана вот, например, вообще на это не согласилась бы никогда, что и доказала, разорвав магическую клятву. Тебя же все устраивало. Наши отношения всегда основывались на взаимной выгоде. Ты всегда знала, что однажды этот день настанет и тебе придется уйти.
— Нет. Я никогда не планировала свой уход. Я рассчитывала, что это на мне ты женишься.
— Ты могла бы стать императрицей только при условии появления метки наследника на твоей руке. Но этого, за столько времени, так и не произошло.
— Но разве я в этом виновата. — И она, троллья бабушка, зарыдала. Вот тролль все дери. И что мне теперь делать?
— Ками. Не плачь. Ты прекрасна, ты самая красивая темная во всей империи. Стоит тебе объявить о своей свободе, выстроится очередь из претендентов на твою руку и сердце. У нас с тобой не получилось стать родителями, но ты вполне можешь сделать это с кем-то другим, — я подошел, усадил её на диван и обнял. Она уткнулась мне в камзол, и видно задалась целью его постирать в своих слезах. На моей памяти Ками плачет всего второй раз.
— Ты же знаешь. Я не очень люблю детей. У меня от них начинает болеть голова, — всхлипывая, поведала она прописную истину известную каждому в моем дворце. У меня-то как голова раскалывается. Тролль все дери, надо было еще в «Кабаньей голове» отвар выпить.
