— Еще пять часов. Но госпожа Марано рекомендует не останавливаться в Сауруне, нас могут там ждать. Мы договорились с центральной диспетчерской, сделаем петлю на разводке в Шотане — это через час где-то — и отправимся сразу в Таалу. Вы согласны, госпожа?
— В Сауруне должны были забрать аквариум для девочек, — нахмурилась Даари.
— Нам удалось устроить их чуть удобнее, чем в той бадье. Я забыла вам сказать, в поезде нашлась старая цистерна из-под отопительной системы, командир и господин Ледяной Ворон зачаровали ее иллюзией, чтобы на стенках отображалось происходящее в комнате, как стеклянная получилась. Хотите покажу вам фотографии? — Солоро потянулась за телефоном.
Господин Ледяной Ворон… Даари смутно припомнила, что один из троих прибывших с Драконом магов действительно щеголял цветными волосами. Ну, мужчины из кланов традиционно сильны в иллюзиях, так что неудивительно, что именно они занялись зачаровкой чана. И отлично, что им это пришло в голову. Или не им?
— Чья это была идея? — спросила Даари.
— Сайри… То есть, я имею в виду, госпожи Тамаро. Если вы против, я попробую узнать, где достать стеклянный…
— Нет, нет, все хорошо, — Даари слабо кивнула. — Я очень рада, что Сарана заботится о девочках. А вы уже успели подружиться? Тоже хорошо.
Она все это говорила, а видение незнакомых мальчишек так и стояло перед глазами. Она вдруг представила на их месте своих дочерей, оставленных без мамы — и так и резануло по сердцу. Бесы-демоны, ведь Лаили погибла за нее и из-за нее!
«Не она первая, не она последняя, — сказал холодный голос внутри Даари; наверное, тот самый, кто помог ей выбраться из подземелья. — Но первая, кого я считала другом… Ничего. Будут и другие. Не плачь перед Солоро, нечего демонстрировать слабость! Кроме того, как ты собралась вытирать слезы и сопли, когда не можешь двигать правой рукой?»
Это правда было так: в плечо отдавалась ужасная боль, и Даари старалась этой рукой поменьше шевелить.
И все-таки она не стала сдерживаться. И тут же пожалела об этом: никогда не стоит плакать, лежа на спине: вытряхивать потом слезы из ушей — та еще задачка.
— Принесите мне девочек, — попросила она. — Или, может, мне можно уже ходить? Тогда бы я лучше сама к ним пошла.
Раири помотала головой.
— Я сейчас к вам пришлю господина Гера и господина Тато, они скажут.
Даари вспомнила, что так звали лекарей, но вот кто из них конкретно кто — вопрос. И спросить у Раири не получилось: та тут же усвистела. Если оставлять ее в штате, девочку придется подучить церемониалу…
«Ого, какие у тебя мысли появились, — насмешливо сказала Даари самой себе. — Выучить церемониалу, тоже мне! Ладно, как-нибудь вычислю, кто из лекарей кто. Кажется, Гер — это тот, что бритоголовый?..»
Вычислить у нее не получилось, но она обошлась и без того: короткое общение удалось провести в уважительно-безличном ключе.
Со слов лекарей Даари поняла, что ей пока даже лучше не садиться, потому что это чревато головокружениями. Хотя бы до завтра; но вот завтра уже можно будет не только садиться, но даже и сразу чуть-чуть ходить. А пока, конечно, они не станут держать мать вдали от дочерей, их к ней принесут — но только ни в коем случае не кормить грудью!
Грудь ныла страшно (не там, где рана, а там, где сиськи), но Даари только спросила:
— Потому что они могут отравиться ядом?
— Потому что молоко — это кровь, — сурово сказал ей один из лекарей. — Вы и так прилично крови потеряли! Если есть дискомфорт, можно сцедить немного, но не переусердствуйте.
Когда к Даари принесли девочек, она чуть не расплакалась второй раз из-за этого: видеть их такие дорогие мордашки, и не быть в состоянии покормить! Та еще пытка.
Ей даже стыдно стало из-за этих слез, но из песни слова не выкинешь: из-за этой мелочи она чувствовала себя даже более несчастной, чем из-за гибели Лаили Канно. Вот незадача!
К счастью, долго она чувствовать себя несчастной не смогла: заснула. Действительно, все время кружилась голова — даже лежа! — и очень хотелось спать. Голова была словно ватой набита, сосредоточиться никак не получалось.
Очень хотелось попросить, чтобы дочерей оставили при ней, они бы вполне поместились у нее на кровати и каким счастьем было бы обнимать их! Но Даари даже не заикнулась: они были такие маленькие, такие слабенькие. Она твердо помнила: пока им лучше как можно больше оставаться в драконьем облике, хотя бы месяц, пока не минует самый опасный период для их человеческих тел.
На следующее утро она почувствовала себя намного лучше. И только тогда вспомнила: Тарик! Ведь она давно уже передала Сииту координаты. Уже не просто много часов, уже больше суток прошло! Его уже должны были спасти! А ей ничего не сообщили! Почему?!
Одновременно ее накрыл ледяной ужас: как она могла забыть об этом?! Да, понятно, новости о Лаили Канно, да, девочки… но ведь Тарик — о котором она тоже так переживала! И который, в отличие от ее дочерей, находится в смертельной опасности, непонятно где, в когтях у драконицы — буквально, блин!
И где ее магфон, бесы его раздери?!
Магфон вернула Раири с большими извинениями: мол, ей лекари сказали, что Даари пока нельзя беспокоить, вот она и взяла его. И добавила:
— Вы уж извините, без офицера Канно мне пришлось взять на себя ваши коммуникации… Вам передавали послание от самого Владыки, пришлось принять.
— Как передавали?
— По защищенному каналу связи директору поезда.
Даари почувствовала, что сердце ее уходит куда-то в пятки.
— Что там? — спросила она. — Кратко!
— Кратко — пожелания здоровья и сообщение, что ваш брат жив.
Даари ощутила, как ее немного отпускает.
— А теперь подробности! — потребовала она.
— А не было там подробностей, — пожала плечами Раири. — Просто только то, что я сказала, только в более официальных фразах.
— Ладно, — пробормотала Даари. — Подробности выясню сама!
Заполучив телефон, она она первым делом проверила входящие сообщения: может быть, кто-нибудь уже сам додумался ее просветить? Нет, ничего подобного, хотя писем было довольно много, но все — служебные. От Таальских евнухов одно, и одно, внезапно, от Саюры Осат. Бывшая личная секретарша Даари поздравляла ее с рождением дочерей, извинялась за свое долгое отсутствие и сообщала, что если сиятельная госпожа будет так добра, чтобы принять ее на службу, то Старший евнух Таальского дворца и ее нынешняя работодательница любезно согласились ее отпустить.
«Вот вопрос теперь, — подумала Даари горько, — кому она служит на самом деле: мне или Небесной Орхидее? Почему она отказалась от перспективы построить карьеру евнуха — из чувства долга перед Даари, или у нее что-то там не заладилось? Стоит ли принимать ее назад? Да, соблазн велик — все-таки знакомое лицо — но вдруг она замешана в похищении…»
Вот вроде бы у Даари не было причин думать, что замешан кто-нибудь кроме Сиары Салагон — у нее-то была возможность обставить все в обход людей Даари! — но, обжегшись на молоке, дуешь на воду. Лаили Канно реабилитировала себя вне всяких сомнений, из всех прочих только Саюру Осат и Лиисен Лиисат нельзя было считать людьми Даари в полной мере. Но госпожа Лиисат — всего лишь личный дизайнер и косметолог, у нее не было особой возможности предать.
И еще оставалась Саннин Жонтар, которая вроде бы являлась креатурой Салагон, но ушла в монастырь… Кстати, с ней-то что делать, если захочет вернуться и вновь служить Даари? Вряд ли она успела принять постоянные обеты — насколько Даари помнила, во всех религиях Цивилизации, предполагающих монастырскую жизнь, обязательно есть период послушания. Там же еще вопрос ее отношения к Гешвири, которая теперь замужем… ох, как не хочется все это кубло разгребать!
Все это моментом промелькнуло в голове Даари. Решив, что подумает об этом потом, она занялась более срочным делом: позвонила Кетару Сииту.
— Сиятельная госпожа Сат, — его голос звучал странно. Даари не могла понять, что с ним не так, но… какие-то непривычные интонации, что ли. — Рад слышать, что ваше здоровье улучшилось.
