на место моей избранницы.
— Да, Зенон, после того, как ты запер более десяти особо активных дамочек в тюрьме за то, что они тебя преследовали, то я понимаю, почему они не решаются тебя беспокоить.
Я едва не хихикнула — это было так похоже на Зенона. А еще чуть порадовало, ведь меня, несмотря на столько проблем, Зенон и не подумал запирать.
— Что же, можешь и дальше шутки шутить, а я планирую в полной мере насладиться этим балом.
— Еще бы, в конце концов, за сколько лет ты впервые со спутницей пришел?
— Как и ты, Эльб, как и ты. Ты же не считаешь спутницами тех девушек, которых за деньги нанимал в качестве щита от стремящихся стать твоими невестами?
— Уел, принято, — рассмеялся Эрцгерцог, ни капли не смущаясь.
— Что же, Элейн, пойдем потанцуем. Или ты уже устала, что на танцы сил не осталось? — поинтересовался Зенон, заметив мое легкое замешательство. — Боюсь, пока меня не было, многие пытались заманить тебя в свои сети.
Хоть Зенон и говорил шутливо, но я чувствовала, что внутри была ревность. Я считала, что ревность — признак недоверия. Но почему-то тот факт, что Зенон меня ревновал, заставил улыбаться.
— Ревнуешь? — я почти промурлыкала это слово. А потом прислонила голову к плечу Зенона. — Не стоит. Я танцевала только с одним милым большим разбойником, да и то, чтобы проверить, как научилась вашим танцам.
— Да? — удивленно протянул Зенон, а потом обеспокоенно спросил: — Неужели никто не пригласил на танец?
— Почему же? Приглашали.
Приглашали. Не единожды за то время, пока Зенона не было. Разумеется, я была не так популярна, как та же леди Кэйнор, которая получала по три-четыре приглашения на танец одновременно. Но и ко мне подходили разные метаморфы: и симпатичные, и остроумные. Но я всем отказывала. Зачем танцевать с кем-то, когда это не Зенон? Может, кто-то скажет, что глупо так привязываться к кому-то, но у меня иначе не получилось. В чем я, собственно, Зенону и призналась.
Неверие, радость, тепло. Никогда не думала, что эмпатия сможет дать так много.
— Почему? Почему ты им отказывала?
— Потому что это не ты, разве нужна другая причина?
— Эй-эй, вы что тут устроили, а?! — громко возмутился Райне. — Хватит ворковать и устраивать тут любовные щебетания, не забывайте о тех, кто одинок и всеми покинут на этом балу. Идите вы… такие счастливые и влюбленные куда-нибудь подальше… танцевать! Сил нет на вас смотреть! Все, танцевать, танцевать идите отсюда!
Мы с Зеноном дружно рассмеялись, а потом Зенон увлек меня танцевать. Сначала веселый и быстрый танец, в котором меня кружили так ловко и умело, что мне оставалось лишь следовать за Зеноном, не боясь где-то ошибиться. Потом медленный и романтичный танец, когда в зале приглушили свет, а Зенон плотнее прижал меня к себе, целуя в макушку, пока никто не видит. А потом все танцы слились в единую череду веселья.
Легкий напиток, похожий на шампанское, смех, танцы, потрясающая атмосфера праздника — все это смешалось и превратилось в невероятные эмоции. Если бы меня спросили, что я чувствовала в тот момент, то ответила бы одно — безграничное счастье.
Но, увы, даже у него есть свойство заканчиваться. Когда я устала так сильно, что ноги почти отказывались меня держать, Зенон отвел меня в личную комнату.
— Это слишком хорошо, чтобы быть правдой, — сказала я, обхватывая Зенона за талию со спины. — Я как подумаю, что этот бал длится несколько таких дней, то не могу сдержать радости.
— Мне тоже так кажется. Но, боюсь, Элейн, мне придется тебя немного разочаровать.
— Что-то случилось? — спросила я. Почему-то слова Зенона заставили меня здорово занервничать.
— Ничего серьезного, — улыбнулся Зенон, высвобождаясь из моих объятий. Но, несмотря на улыбку, я чувствовала его тревогу.
— Это что-то, о чем ты не можешь рассказать? Или то, о чем не хочешь? Если последнее, то, пожалуйста, поделись. Не забывай, что я эмпат. И я очень хорошо чувствую твое беспокойство. Даже, пожалуй, слишком. Твои эмоции гораздо четче и сильнее, чем у других людей, — сказала я.
— Прости, я иногда об этом забываю. — Зенон повернулся ко мне и обнял меня покрепче. — Это здорово, что ты меня отлично ощущаешь. Лучше всех в этом мире, верно?
Я на секунду задумалась, а потом честно ответила:
— Да, верно. Но будет правильнее сказать, что лучше всех во всех мирах, которые я посетила. И почему это здорово?
— Потому что это означает, что я — самое близкое для тебя существо. Тот, с кем ты чувствуешь себя комфортнее всего и к кому испытываешь самые сильные эмоции. — На лице Зенона появилось такое не свойственное ему мечтательное выражение, что у меня аж сердце застучало как бешеное. — И это, знаешь, безмерно приятно.
Я тяжело вздохнула, но все же спросила:
— Так ты не ответишь на мой вопрос? Даже если ты для меня самый дорогой и близкий человек?
На что ты, Эля-Элейн рассчитывала? Что тебе сразу выложат все секреты и поделятся сокровенным? И впрямь. Если Зенон постепенно добивался моего доверия, превращал мое восхищение и влюбленность в настоящую любовь, то что сделала я для него? Просто любила. Но этого, наверное, слишком мало для доверия.
— Я не хотел тебя волновать, но, думаю, если промолчу, то заставлю волноваться еще больше. Да и ты успеешь надумать чего-то не того. Я уже по лицу вижу, что ты о чем-то нехорошем подумала. Прекращай, лучше подумай о приятном, потому что у меня для тебя есть еще хорошая новость.
— О чем именно? И вообще. — Я ткнула Зенона пальцем в грудь (едва не сломав палец). — Ты ответишь на мой первый вопрос или нет?
— Хорошо-хорошо, отвечу. Есть кое-какие проблемы в пограничной деревушке. Прошел слух, что там появились незваные гости.
— Это опасно?
— Не особо, даже если эти гости вооружены, метаморфы априори сильнее. С нами по силе могут соперничать лишь некоторые высшие расы, а они не имеют привычки гулять по другим мирам без приглашений. Да и их приход невозможно пропустить: сам мир содрогается. Но в деревушке живут мирные метаморфы. Много дарованных и приглашенных из других миров, поэтому
