- И ты поверил? - я смотрела на него во все глаза.
- Да. Поверил, - он не отвел от меня своих глаз.
- И что теперь?
- Я буду бороться за свое счастье, - спокойно сказал он.
- Что и со мной будешь бороться? - спросила я совсем тихо, я чуть отодвинулась от него и заглянула Руслану в глаза, там светилась решимость и упрямство.
- Если нужно и с тобой, - эти слова ему дались не легко, но врать или как-то увиливать в этой ситуации он не мог, слишком многое было поставлено на карту.
- Уходи, - прошептала я, обиженная таким ответом.
- Прасковья, - он попытался сказать что-то еще, но я его перебила.
- Просто уходи, - сказала я громче.
- Что я не так сказал или сделал? Или ты считаешь, что я должен был тебе соврать?
- Уйди, - не знаю, что он увидел в моем лице, но убрался он из моей комнаты очень быстро. Я откинулась на кровать и печально улыбнулась. Вроде все начало налаживаться и вот опять. Эгоист, ему ведь действительно не важно, что я буду чувствовать, главное, что он будет счастлив, а все остальное побоку.
Долго находиться в одиночестве я не могла, меня начали одолевать совершенно не радостные мысли, а сегодня все-таки такой день, негоже его портить. Да и бабуле нужно помочь со столом. Празднование дня рождения ведь никто не отменял, а нас стало ощутимо больше. Надеюсь, Ник и Рем разберутся с водяным до вечера, Маланья с Никитичной должны прийти, потом, я, бабуля, Рус - уже толпа, а если кто-то просто так припрется на запах алкоголя? Тот же дед Иван с его внутренним радаром, четко работающим в направлении наливаемой самогонки.
Когда я вышла из комнаты, оказалось, что стол уже накрыт бабулиными кулинарными шедеврами, причем в таком количестве, что можно накормить пол села, любящего вкусно поесть. Чего на столе только не было: любимые бабулины соления, которые ей невероятно удавались. Какая там корейская морковка против нашей квашенной бочковой капусточки с мочеными яблоками! А соленые грибочки, которые так и тают во рту? А хрустящие, чуть солоноватые с легкой кислинкой огурчики, которые когда их откусишь, задорно хрустят на зубах? Какие там китайские выверты! Они же и рядом не стоят и даже не лежат возле наших традиционных, правильно приготовленных закусок. Вот скажите, разве вам придет в голову закусывать первачок, да еще и с перцем, налитый в маленький запотевший стаканчик корейской морковкой? Нет! И это правильно! Только маленький хрустящий корнишон, нанизанный на вилку, даст Вам правильное послевкусие. А потом это заесть кусочком домашнего ржаного хлеба с ломиком чесночной колбаски или на худой конец прозрачного нарезанного сальца с прожилками мяса! Ммм, вот так будет правильно!
Кроме солений тут был домашний хлеб, испеченный в настоящей печи по старинному семейному рецепту, рассыпчатая картошечка, сдобренная обжаренным луком, чесноком и кусочками шкварок, жаренная кровяная колбаска, деруны с чесночком и даже молочный поросенок. От запахов кружилась голова, и происходило обильное слюноотделение. Казалось бы, никаких сложных блюд, пища вся простая, деревенская, но насколько она милее моему сердцу, чем всякие заморские изыски. И во главе стола не маленький бутылец, заткнутый кукурузным початком с чистым, как слеза самогоном и в графине клюквенно-яблочный морс.
- Что, не можешь налюбоваться? - спросила бабуля из-за спины.
- Ага, - я сглотнула и уставилась на стол голодными глазами. - Бабуля! Ты гений!
- Знаю, - сказала она с улыбкой и треснула меня по руке, которая потянулась к дерунам. - Иди лучше переоденься, скоро гости соберутся, а ты у этих штанях! Стыд!
- Бабуля, ты же у меня прогрессивная ведьма! Чего ты к треникам цепляешься? Ну, подумаешь, малость вытянулись на коленях, ну так ничего, удобно же! - сказала я смеясь.
- Вот же ж, девка бестолковая! Двадцать первый год разменяла, а ума не набралась! Иди, переодевайся, - она затолкала меня в комнату и погрозила пальцем как в детстве, я не выдержала и расхохоталась.
Боже, как хорошо-то! Я довольно потянулась и направилась к шкафу с одеждой. Долго выбирать не стала. На этот случай у меня было маленькое черное трикотажное платье, которое облегало мою фигуру как перчатка. Лодочки на среднем каблуке, чуть косметики и естественно гарнитур из черного агата, который невероятно шел к ансамблю. Ну, все я готова, я оглядела себя в зеркале со всех сторон и осталась довольна.
Возле уставленного снедью стола как акула барражировала просторы комнаты Никитична, отгоняя кусочничающего Руслана. На одном из стульев сидела чуть зеленоватая Маланья, с тоской глядящая то на еду и то на бабулю, вносившую очередную тарелку.
- Так, давайте за стол, а то непонятно, когда наши клыкастые охламоны вернутся, а главное в каком они будут состоянии. Параска, рассаживай гостей, не стой как засватанная, - скомандовала она.
Пришлось приглашать всех за стол. Руслан естественно уселся возле меня, перед этим проинспектировав плотоядным взглядом мою фигуру.
- А платьице замечательное, почему я раньше тебя в нем не видел? - шепнул он мне на ухо, попутно оглядев линию декольте с близкого расстояния. Ага, вдруг там что-то новое появится.
- Это комплимент? - спросила я так же шепотом.
- Констатация факта, - ухмыльнулся он.
- Руслан, наливай, - отвлекла его бабуля. - Ты же у нас сейчас за столом единственный мужчина. Поухаживай за нами.
Не растерявшаяся Никитична протянула ему двухсотграммовый стакан, бабуля тоже не стала мелочится. Руслан только удивленно посмотрел на обеих старушек, но без каких либо комментариев наполнил тару до краев. Маланье налили морс. Правильно, нечего спаивать еще не родившегося детеныша. Я тоже предпочла самогон, только стакан выбрала маленький. Мне его до конца вечера хватит.
- Ну что, внученька, - бабуля подняла свой стакан. - С днем рождения тебя, родная! Вот и свершилось! Ты стала взрослой, так многому научилась и так много смогла. Желаю тебе, дорогая, чтобы у тебя и дальше оставались силы, и желания так же задорно преодолевать жизненные трудности! За тебя родненькая! - и бабуля бодренько выпила весь самогон, до последней капли. За ней последовала Никитична, ну и Русу как-то совестно было отставать от старушек. Вот и он накатил, и тоже двести грамм ядреного деревенского самогона с перцем. Ух, что с ним потом было! Глазоньки так округлились, сбежались в кучку, личико покраснело и пошло пятнами, и бедолага замотал рукой у себя перед лицом толи в попытке потушить во рту пожар, толи, отгоняя несуществующих мух. А из глазок градом катились слезы восторга.
