Я раскроила череп мисс Вессекс. Я видела, как закатились ее глаза. Что, если я убила ее? Что, если теперь она мертва, а за мной придет полиция и арестует меня? Зак будет навещать меня в тюрьме? А тетя Энн? Дядя Билл точно будет, потому что ему придется расследовать дело убийства.
Что, если я убила своих родителей?
Страх сковал меня.
Я чувствовала в своих волосах кровь мисс Вессекс, слышала ее крик в ушах.
Я не хотела делать ей больно, вовсе нет. Я просто хотела знать, что она сделала с моими папой и мамой. Я не хотела убивать ее, потому что я не убийца, вовсе нет.
Агрессия, раздражительность.
Это не я. Я ничего не сделала.
Я хотела лишь знать, что значит это письмо. Мисс Вессекс первая напала на меня, схватила и стала говорить те ужасные вещи, чтобы вывести меня из равновесия. Это все — чистая случайность…
Я спряталась в чулане, и заперла дверь.
Сердце колотилось словно сумасшедшее, я чувствовала, как все внутри стискивается от боли и страха. Что, если я действительно убила ее? Я видела кровь.
Я прислонилась к полкам с чистящими средствами, и закрыла глаза. Под ресницами тут же скопились слезы, горячие, соленые. Обветренные губы стало щипать.
Я просто хотела знать правду.
Я хотела знать, почему она сделала это со мной. Почему она, Кэри и Серена возникли в моей жизни, почему они перевернули весь мой мир с ног на голову. Я так устала пытаться найти ответы на эти вопросы, что готова была придумать их сама. Но, кто-то ведь оставил письмо в моем шкафчике… где оно? Я оставила его у мисс Вессекс на столе. Я должна была его забрать…
А что, если не было письма? Может, это было что-то другое, например, страница из моей тетради, а я приняла ее за письмо? Может, поэтому мисс Вессекс так удивилась?
Я закрыла лицо руками, стараясь сдержать крик. Боль обхватывала грудную клетку. Стискивала и разжимала, и снова и снова…
Что со мной?
Тетя Энн была права, мне не следовало ходить в школу. Меня следует запереть дома, следует отгородить от внешнего мира, пока я кому-нибудь еще не причинила боль. Я опасна, словно чума. Я больше не в состоянии оценивать свое поведение. Я запуталась.
— Ты боялась собственной тени, и что могли сделать твои родители, чтобы защитить себя, от сумасшедшей дочери?
* * *
Новость о том, что я напала на директрису в приступе ярости, облетела школу за полчаса. Об этом знали все — старшеклассники, первокурсники, и даже мистер Плек, у которого была сломана нога вот уже три недели.
Я уже два дня не была в школе, но это не мешает каким-то психам звонить к нам в особняк, и заставлять тетю орать так громко, что крики даже я слышу в своей комнате. Так же обо мне написали заметку в местной газетенке. Эшли была в восторге от этого, но не я.
Я не выхожу из комнаты. Потому, что не хочу видеть их лица, и потому, что не хочу, чтобы они видели мое. Я не помню, как я попала домой. Знаю только то, что рассказал Зак, — меня нашли в чулане. Я спала, а мисс Вессекс была в больнице, и ей наложили два шва на голову.
Теперь я официально чокнутая девица.
В общем, я уже несколько дней ни с кем не говорила кроме доктора Грейсон, и Эшли, когда она приносила мне еду, как домашнему питомцу, которого нужно подкармливать по графику. Я была рада и этому, учитывая то, что Эшли вела себя со мной не так, словно я сижу в изоляции, потому что почти убила свою учительницу. Она делала вид, что я больна гриппом. Я не возражала, но я боялась, что тетя Энн не выдержит и примчится наверх, с криком, чтобы Эшли отошла от меня, пока я не швырнула в нее торшером.
Я чувствовала вину, когда Зак сказал, что не может уехать в университет, и он попросил свою девушку, Анжелу прикрыть его. Я словно оказалась в прошлом, когда братья кружили вокруг меня, оберегая от лишних слов, взглядов, и подозрительных новостей.
Время проплывало мимо меня, моя жизнь остановилась.
Со мной и раньше такое случалось. Вечерами я не могла уснуть, потому что думала, что все идет не так, как мне хотелось бы. Я живу не той жизнью, которой должна жить, и я трачу время на то, на что не должна. Потом, случилась эта авария, когда Кэри Хейл скрылся с места преступления, и все мои мысли испарились из головы. Я чувствовала себя ходячим мертвецом, из жизни которого вырезали чувства, эмоции, желания, и цели. Со временем, мне удалось вернуть часть всего этого, я снова стала ставить себе цели, пытаться добиться чего-то… и вот к чему это привело.
Моя жажда знать правду, завела в тупик. Я лежу на кровати, смотрю в потолок. В пять часов вечера я выпью две таблетки, и снова буду смотреть в потолок. Периодически я буду жалеть себя, думать о том, что все могло бы быть иначе — у меня могла бы быть другая жизнь, если бы не тот вечер, когда Кэри Хейл сбил меня на машине. Но я не могу это изменить. Я не стану прежней, и моя жизнь будет такой же как сейчас — фальшивой, скучной, раздражаемой. Меня всю жизнь будут преследовать призраки прошлого, галлюцинации, и болезненные воспоминания.
Всему виной Кэри Хейл.
Почему все, что связано с ним, так мучает меня? Почему именно я стала его жертвой, почему именно я показалась ему особенной? В мире полно таких же девчонок как я, так почему я заинтересовала его?
В четверг я проснулась, потому что в дверь стучали.
— Это Эшли.
Я заставила себя подняться, и отпереть дверь.
— Где еда? — вырвалось у меня, потому что всегда, с визитом в мою «палату» она приносила еду. Кузина вошла, хмыкнув:
— Ты видела время? Сейчас шесть утра, слишком рано для завтрака. И ты похоже не спала. У тебя кошмарные мешки под глазами, Иэн был прав, ты выглядишь как труп из ужастика.
Я молча пялилась на нее, с трудом соображая, что ей нужно. Или это от недосыпания, или это от таблеток, но мне казалось, что прошла целая вечность, как до меня дошло, что нужно задать вопрос, и я спросила:
— Так почему ты не спишь сейчас, а сидишь на моей кровати?
— От нее воняет. И от тебя тоже, — вставила Эшли. Помолчав, она добавила: — Вот, это для тебя. Из университета.
Она протянула мне письмо, и я выхватила его.
Кузина медленно поднялась, и нехотя спросила:
— Хочешь, чтобы я ушла?..
Я разорвала конверт, дрожащими пальцами, и развернула скрипящую бумагу.
Глаза заволокло слезами.
— Ну что? — Эшли с любопытством приблизилась ко мне.
Моя рука безвольно повисла вдоль тела, письмо упало на ковер. Дыхание перехватило, все смешалось: обида, злость, раздражение, и безысходность. Эшли наклонилась, поднялась письмо и прочла.
— Нет, — пробормотала она, вглядываясь в буквы, — тут явно какая-то ошибка.
