– Что такое? – спросила я.
– Ничего, – ответил он.
Вот только там явно что-то было, а стажер мне не говорил.
– Лжет, – мрачно констатировала Клеопатра. Девическая хрупкость слетела с нее, показав, какой невероятной молодой женщиной она была. Царица глянула в мою сторону, и я поняла, как она покорила могущественных мужчин, захватила власть и стала править Египтом. – Осторожнее, жрица. Думаю, ты ему небезразлична, но, возможно, что-то волнует его гораздо сильнее.
Последняя фраза заставила меня задуматься. Сколько сохранилось в памяти царицы о ее собственной жизни? Плюнув на спешку, я спросила:
– Ты их помнишь? Цезаря и Антония?
– Нет. Они пришли позже. – Я поняла, что она имеет в виду: воспоминания об этих мужчинах относились к другому, более позднему отпечатку ее души. Однако во взгляде Клеопатры появилась тоска. – Но мужчины всегда одинаковы. Не сомневайся в их любви и не сомневайся, что эта любовь всего лишь на время.
Со стороны входа донесся звук удара, грохот распахнувшейся двери и шум бегущих в нашу сторону людей. Открытые экспозиции тоже явно оснастили сигнализацией. Карсон сунул телефон в карман и поднял сумку вора:
– Нам пора. Пошли.
МакУблюдок, потревоженный теми же звуками, согнул пальцы. Похоже, он просто притворялся неизвестно сколько времени. Но вор оставался связанным, и вроде бы с чего моему сердцу ускорять бег…
Разве что из-за дочери Исиды.
– Клео… – попыталась я предупредить, но слишком поздно.
Пальцы вора невероятным образом вцепились в ее льняное одеяние. Во взгляде Клеопатры мелькнуло удивление, потом неверие и страх. А затем она исчезла.
Я потянулась к ней своими силами… и почувствовала не просто ничего – долбанное оцепенение, когда понимаешь, что произошло нечто ужасное, но чувства отказываются смириться с потерей.
Последняя правительница Египта. Неважно, что лишь ее часть и по всему миру рассыпано еще бог знает сколько версий. Эту – один миг из жизни удивительной женщины – только что использовал ублюдок, пырнувший охранника, укравший бесценный артефакт и похитивший мафиозную принцессу. Использовал словно салфетку, чтоб жвачку выплюнуть.
Вор разорвал стягивавший запястья ремень. Тот рассыпался в прах, лишь пряжка по полу звякнула. МакУблюдок перевел взгляд с меня, парализованной изумлением и гневом, на Карсона, что уже двигался с сумкой в сторону двери, в которую в любой миг могли ворваться полицейские, и бросился прочь, как пресловутый падальщик.
Гнев пробился сквозь оцепенение. Я ринулась следом, но Карсон меня перехватил:
– Брось. Идем.
И потащил меня в зал современного искусства, заканчивавшийся тупиком.
– Класс! – придушенным шепотом воскликнула я. – Мы в ловушке.
Решив, что я все равно произвожу слишком много шума, Карсон зажал мне рот и прижал к стене за смежной аркой, пряча нас от преследователей.
– Успокойся, – прошептал он мне на ухо, едва ли поколебав воздух – может, потому, что воздуха между нами не осталось. Стажер буквально приклеился ко мне от плеч до бедер, переплел наши ноги, прижался щекой к моей щеке, а губами к моим волосам. Надави он еще сильнее – и размазал бы меня по штукатурке.
Даже понимая, что он так поступает из чисто практических целей – наверное, потому, что Карсон всегда вел себя исключительно практично и целеустремленно, – я невольно затрепетала, чувствуя его крепкие объятия и видя широкие плечи, закрывающие меня от всего мира.
Копы ворвались в соседнюю комнату, выкрикивая «Чисто» и «Его здесь нет!».
– Представь, что ты невидимка, – прошептал Карсон, и я еле заметно кивнула. А как иначе, ведь он по-прежнему зажимал мне рот. Наверное, не доверял.
Резиновые подошвы заскрипели на пороге. Если бы я могла вдохнуть, то затаила бы дыхание.
Затем кто-то сказал:
– Тут тупик. Он сюда не пошел.
– Он бежит к черному ходу, – подал голос другой полицейский, и шаги удалились.
Карсон еще подождал, прежде чем двинуться с места, и уперся ладонью в стену рядом с моей головой. От его дыхания – когда он наконец позволил себе вздохнуть – защекотало шею, и побежали мурашки. Даже без магии, без моих сверхчувств, искорки проскакивали везде, где мы с ним соприкасались. То есть почти по всему телу.
– А камеры слежения? – прошептала я.
– Их замкнуло, когда я схватил шнур, чтобы вырубить нашего приятеля.
– О. – Я поежилась, сама толком не понимая почему.
«Осторожнее, жрица. – Замечание Клеопатры вдруг превратилось в предостережение. – Сила весьма привлекательна».
– Ладно.
Карсон потратил сил не меньше моего, плюс его избили, однако он уверенно оттолкнулся от стены ровно настолько, чтобы взглянуть мне в глаза. Не будь позади опоры, от искреннего облегчения во взгляде стажера, да еще и с такого интимного ракурса, у меня б, наверное, ноги подкосились.
– Когда ты потеряла сознание, – пробормотал он, – я решил, что причинил тебе вред.
У меня духу не хватило сказать, что так оно и вышло. Не уверена, что вообще смогла бы это произнести и жить дальше. Словно висела на тоненькой ниточке. Но если сознаюсь в слабости, рискую сломаться.
Поэтому и не стала.
– Чтоб меня свалить, одного придурка с силой вулкана маловато.
Печальный смех Карсона ветерком прошелся по волосам:
– Да уж, это точно.
Он так много обо мне знал, а я о нем так мало. О ком думал стажер, когда расспрашивал о духах и привидениях? Почему так тщательно выбирал слова? Могу ли я ему хоть чуть-чуть верить – или вообще не стоит?
Карсон отступил и ободряюще сжал мои плечи:
– Ну как, готова еще побегать?
– Боже, нет. – Однако все равно собралась с духом. Поймают копы МакУблюдка или нет, нам надо выбраться отсюда прежде, чем они вернутся восстановить охрану музея. – С тебя причитается на-амного больше, чем просто молочный шейк и картошка фри.
По какому-то незаслуженному везению, мы незаметно проскочили по пожарной лестнице, где сигнализацию тоже закоротило. Пожалуй, у нас оставалось несколько минут, а то и меньше, прежде чем полиция перекроет все выходы. Дурное счастье – и наличие отвлекающего фактора в лице МакУблюдка, – что они до сих пор так не сделали.
Выскочив с боковой стороны здания, мы вывернули к фасаду и смешались с собравшейся там толпой. Четыре патрульные машины перекрывали подъезд к музею, на ступенях дежурили полицейские в форме, а неподалеку стояла карета скорой помощи со зловеще распахнутыми дверями, словно пустая гробница.
– Почему они до сих пор охранника не вытащили? – раздраженно спросила я.