Лэйни Тейлор - Дни Крови и Звездного Света

Значит, смерть.

Возможно.

— А знаешь, — обратился Зири к Иаилу, — каждый, до последнего солдата из химер, утверждает, что это именно он наградил тебя этим шрамом. Мы играем в эту игру, когда нам скучно, кто расскажет лучшую историю. Хочешь послушать мою?

— Каждый до последнего солдата из химер? — повторил Иаил. — И сколько их осталось? Четыре? Пять?

— Да, примерно. Одна химера стоит, — он сделал вид, что пересчитывает их и улыбнулся, — по крайней мере, дюжины серафимов. Следует это учесть.

Он тут же обнажил свои клинки. Сейчас они стояли на расстоянии от него, но Зири понимал, что они подойдут ближе и попытаются схватить его. Он был рад этому. В его руках еще отдавались мучения последних часов — пульсирующий жар в том месте, где он сжимал рукояти.

— История начинается так, — сказал он. — Мы обедали, ты и я. Как мы делаем это, время от времени. Подавали тетерева. Переперченого. За что ты и убил своего повара. Уж больно ты вспыльчив, — и добавил, обращаясь назидательно к остальным. — Знаете, в любой истории, подобные детали придают ей реальность. Короче, у тебя в усах застряла косточка. Разве я не упомянул, что у тебя имелись усы?

Иаил никогда не носил усов. Зири ощутил, как Доминионы сплотились вокруг него, сужая кольцо. Иаил стоял на безопасном для себя расстоянии, его лицо демонстрировало выдержку.

— В самом деле, — сказал он.

— Представь себе, тоненькие усики. Печальное зрелище. Но не важно, речь не о них. Я хотел извлечь из них косточку с помощью твоего меча, и вот в этом-то и была моя ошибка. Твой меч оказался намного больше тех, к которым я привык, — он поднял свои клинки-полумесяцы, чтобы продемонстрировать, что он имел в виду. — И, ну надо же, я промахнулся. Получилось, сказать по правде, очень эффектно, однако, как я всегда говорю: хотелось бы мне промахнуться в другом направлении.

Он жестом изобразил, как перерезают горло:

— Ничего личного.

— Конечно, о чем речь, — Иаил провел кончиком пальца по длинному неровному рубцу своего шрама. — Хочешь знать, как было все на самом деле?

— Нет, благодарю. Мне больше нравится моя версия.

Какое-то движение. Позади Зири солдат; он оборачивается, его клинки сверкают. Хорошо заточенная искривленная сталь манит, отражая солнечный свет. Клинки требуют крови, и он ее им дает. Солдат отступает.

— Можешь опустить свое оружие, — сказал Иаил. — Мы не собираемся убивать тебя.

— Знаю, — ответил Зири. — А вот я собираюсь тебя убить.

Им показалось это очень смешным. Несколько ангелов рассмеялись. Но смеялись они не очень долго.

Зири действовал настолько быстро, что его очертания казались размытыми. Сначала он разобрался с насмешниками — два ангела были убиты на месте, киринец перерезал им глотки еще до того, как остальные успели выхватить оружие.

Если бы кто-нибудь из них когда-нибудь дрался с химерой из племени Кирин, то они бы не стояли так спокойно рядом с ним с вложенным в ножны оружием, чувствуя себя уютно, благодаря численному преимуществу. И что с того, что они молниеносно обнажили свои мечи. Два тела рухнули на землю, а другие два ангела уже истекали кровью, прежде чем зазвенела сталь. И завертелся бой. Нитилам, как называют его серафимы. Хаос.

Зири, будучи в меньшинстве, сумел повернуть ситуацию в свою пользу. Он двигался в духе ката настолько быстро, вращая своими лунными клинками, что серафимы едва понимали, где он окажется в ту или иную секунду. Они за ним — а его уже и след простыл. Они наносили друг другу удар за ударом. Зири было проще: все они были врагами. Все они — его мишень. Его серповидные клинки, казалось, приумножались в воздухе; именно для этого они и были созданы, не для разрезания «улыбок», а для блокирования и кромсания нескольких противников. Еще два ангела пали: животы вспороты, сухожилия перерезаны.

— Сохраните ему жизнь! — взревел Иаил, а Зири было известно, что даже в круговерти и блеске плоти и стали, это не сулило ничего хорошего.

Он бросился на них, крепче сжимая рукояти, чтобы кровь не просочилась под пальцы, и те не стали скользкими. Зири налетел на них, приняв бой в воздухе, резал и убивал, но не тешил себя надеждой на спасение. Это же были серафимы-солдаты. Он был быстр, но и они были далеко не медлительны, и их было много. Не первый раз в своей жизни ему хотелось, чтобы у него были хамзасы. Эти руны могли ослабить их, дать ему шанс. К тому времени, как ангелы разоружили хозяина серповидных ножей, их было уже в два раза меньше, но у самого Зири кровоточили только незначительные раны, которые он приписывал не столько приказу, отданному им Иаилу, сколько своей ловкости. Они хотели взять его живым, и он остался живым.

И вот теперь он стоял перед ними на коленях, но никто не смеялся. К нему подошел Иаил. Самодовольство исчезло с его лица, уступив место непреклонности. Шрам выделялся мертвенно-белой полосой на фоне красной от ярости кожи. Зири увидел, как Иаил собирается пнуть его, и свернулся, чтобы поглотить удар, и все же, тот отозвался болью в животе, выбив из Кирина весь дух.

Хватая ртом воздух, он рассмеялся.

— За что это? — спросил он, выпрямляясь. — Разве я тебя чем обидел...

Иаил пнул его еще раз. И еще. Зири разразился хохотом. Только, когда он начал харкать кровью, Иаил подошел достаточно близко, чтобы сорвать с его спины посох с кадилом. В его глазах читался триумф, и Зири впервые обжег страх.

— У меня тоже имеется привлекательнейшая история. Только моя правдивая. Я недавно повстречал вашего Военачальника с Бримстоуном, и я сжег их, как сжег твоих товарищей. И, насколько мне известно, они мертвы и исчезли навсегда, а это, — он поднял вверх кадило, — предназначается для кого-то другого. Итак... для кого?

Кровь удивительно громко застучала в висках у Зири. Он догадался, что же здесь произошло. Серафимы устроили засаду и поджидали химеру с посохом и кадилом, подбирающим души. Как сказал Волк, мятежники были призраками — теперь же они стали реальны. Он прежде времени открыл свои карты.

— Не понял, — Зири притворился озадаченным. — О ком это ты?

Иаил посмотрел вниз. Он поддел пепел кончиком своего меча.

— Ты мне скажешь, кто теперь воскреситель, — сказал он. — Чем раньше, тем лучше. Для тебя, разумеется. Что до меня, так я не против, если придется... слегка поднажать на тебя.

Что ж, это уже совсем не весело. У Зири не было опыта пыток, и когда он думал о них, то ему на ум приходило одно единственное лицо.

Акивы.

Зири никогда не забудет тот день. Агору, где собрался весь люд Лораменди, чтобы поглазеть, и любовник Мадригал тоже это видел. Серафим стоял на коленях, так же, как сейчас Зири, ослабевший от побоев и хамзасов, раздавленный горем. Покорился ли он тогда Волку? Зири так не думал. И, как ни странно, эта мысль придала ему сил. Если ангел смог выдержать пытки, то и он сможет. «Чтобы защитить Кару, а с ней и надежду химер», — подумал он. Ради этого он сможет вынести все, что угодно.