— Что здесь происходит?!
— Совсем ничего не помните?
Гаранор стоит, спрятав руки в карманах брюк. Тёмно-русые волосы аккуратно зачёсаны, на лице ни намёка на щетину. Единственное, что выбивается из его всегда такого идеального образа — это отсутствие галстука. Рубашка расстёгнута на две верхние пуговицы, и почему-то я об этом думаю.
А надо бы думать о том, что я делаю в чужой незнакомой комнате. Совершенно голая.
Да ещё и один на один с Тёмным.
— А что я должна помнить? — спрашиваю осторожно.
— Вас похитили, Эления.
— Вы? — озвучиваю очевидное.
— Я? — удивляется он.
— Вы меня похитили? — уточняю терпеливо.
— Я вас спас. Вместе с братом.
— Ксанор тоже здесь? — Я напряжённо озираюсь.
Два брата-Тёмных на одну голую меня — это уже явный перебор.
— Он вернулся только под утро и сейчас отдыхает у себя в комнате.
— А где он был всю ночь?
— Наказывал вашего похитителя.
— М?
Это единственное, что мне удаётся из себя выдавить. Что-то более внятное и членораздельное сгенерировать просто не получается. Как не получается собрать воедино мысли и понять, кто и зачем меня похитил.
И почему я, йорги подери, лежу здесь в чём мать родила?!
— Доктор сказал, что память обязательно восстановится. Если не в ближайшие часы, то за пару дней точно, — обнадёживает Хорос. И при этом так на меня смотрит, что температура воздуха под одеялом как будто накаляется до ста градусов.
Из чего оно сделано? Или, может, здесь просто свихнувшееся отопление? Потому что воспламеняться от одного лишь его взгляда, это уже, знаете ли…
В общем, ладно.
— Вы ничего не помните из-за наркотика, что дал вам Медина.
— Так это он меня украл? И… раздел?
По спине ползут мурашки, а перед глазами, как будто ослепляющая вспышка, встаёт картина: прокуренный салон аэрокара, из которого я не успеваю выбраться из-за яростно набросившегося на меня мужчины.
Да, это точно был Медина.
Выродок!
— Он раздел вас и сделал несколько фотографий. Это единственное, что он успел сделать до нашего появления.
Облегчённо выдыхаю. Да, наверное, Тёмный говорит правду, иначе бы, если бы этот гад не стал ограничиваться одним лишь фотографированием, я бы обязательно это почувствовала. Не могла не почувствовать.
А так мне просто ужасно жарко, и от смущения щёки уже, кажется, алые. Они ведь видели меня обнажённой. Оба…
О, боги!
— Зачем это ему? Похищать меня. Он бы всё равно не смог нигде выставить фотографии, сделанные против моей воли. К тому же он сильно рисковал и…
— Он был не в себе. — Высший делает шаг ко мне, но заметив, как я напрягаюсь, снова замирает. — Под кайфом. Уверял, что его на это подбила какая-то моделька. Мои люди сейчас всё выясняют. Разумеется, никто не видел ваших фотографий и никогда не увидит. Всё уничтожено. Вам не о чём беспокоиться.
Ну да, совсем не о чем… Вот сейчас возьму и вернусь к своей беззаботной, в кавычках, жизни. А то, что в ближайшее время меня догонят не самые приятные воспоминания… Так то ерунда. Подумаешь, украли, раздели, напичкали дурью.
Прямо дежавю какое-то.
— Мне нужно позвонить няне.
Тянусь за сейтом, а Гаранор отвечает:
— Я звонил ей вечером, предупреждал, что вы будете ночевать у меня.
У него…
— Почему вы привезли меня сюда, а не домой?
— Вам нужен был отдых, а дома восстановиться вам бы не позволила Лита. Вот ваши вещи, Эления. Их собрала для вас ваша студентка.
— Дина.
— Что?
— Мою студентку зовут Дина.
— Я так и сказал, — рассеянно отвечает Хорос, продолжая смотреть на меня взглядом, от которого отопление в спальне продолжает сходить с ума.
Пусть уж лучше оно, чем я.
Наконец он переводит его (взгляд, а не отопление) на аккуратную стопочку одежды, сложенную в кресле, и направляется к выходу.
— Ванная вон там. Собирайтесь спокойно, а я пока принесу вам завтрак.
— Ваша служанка принесёт, вы хотели сказать, — зачем-то его поправляю.
Хорос оборачивается, и его губ едва уловимо касается улыбка.
— Я и сам в состоянии удержать поднос в руках.
Бросаю взгляд на экран сейта. Ого, а ведь уже полдень.
— Но разве вы не должны быть на работе или давать интервью, или ещё что?
— Сегодня суббота, и у меня выходной, часть которого я хочу провести с вами, Эления.
— М?
Кажется, я повторяюсь и кажется, у меня уже ум заходит за разум.
Хочет он. Провести. А мне домой надо. К дочери и к Дине, которая наверняка умирает от беспокойства.
Так и есть, няня волнуется, но мой звонок её немного успокаивает.
— Скоро буду, — обещаю я и, подхватив одежду, несусь в ванную собираться.
Дверь на всякий случай блокирую, а то мало ли. Вдруг Хоросу приспичит позавтракать со мной в ванной, а я к тому времени даже не успею собраться.
А ведь он и так уже видел мои крылья со всех возможных ракурсов. И не только крылья… На этой мысли у меня непроизвольно клацают зубы, и я едва не ломаю их об одноразовую щётку, найденную в зеркальном шкафчике возле умывальника. Ещё усерднее принимаюсь их чистить и думаю о том, что это очень странное начало дня.
Надеюсь, его продолжение, как и окончание, окажется нормальным.
Мечтательница!
В спальню мы с Тёмным возвращаемся почти одновременно. Я из ванной, он из коридора. И снова я слышу шорох — дверь ползёт, закрываясь, отрезая нас от внешнего мира, оставляя меня один на один с высшим. Я тут же напрягаюсь, потому что во мне всё ещё свежи воспоминания о том, что произошло в прошлый раз, когда мы были вдвоём.
— А где Фелисия? — вопрос срывается с губ прежде, чем я успеваю его осмыслить и оставить при себе.
Хорос проходит в комнату, ставит на стол возле окна поднос под серебряной крышкой, отодвигает стул.
— Полагаю, что у себя дома. Готовится к сегодняшнему приёму.
— А здесь…
— Мы не живём вместе, Эления.
— Я не об этом хотела спросить.
Он переводит на меня взгляд, и мне хочется сбежать. Не от страха (кажется, я уже окончательно перестала его бояться) — просто потому что рядом с этим мужчиной у меня как будто оголяются все нервные окончания, чем бы мы с ним ни занимались.
Ну то есть мы с ним вообще ничем не занимаемся. И раньше… тоже не занимались. Стоим вот и смотрим друг на друга как два… совершенно неразумных существа.
— Мне нужно домой, — нарушаю паузу, от которой нервные окончания продолжают оголяться и даже дыхание сбивается.
Угу, от паузы.
— Позавтракайте сначала. — Хорос поднимает крышку, и комнату наполняют ароматы свежеиспечённой сдобы, крепко заваренного брула и свежевыжатого сока.
В этом доме даже сок пахнет так, что слюной можно запросто захлебнуться.
— Дина переживает, и я…
Не могу остаться с вами, сонор Хорос, чтобы не дуреть ещё больше. Мы ведь столько времени не виделись, и всё было отлично.
Если бы не этот гад Медина…
— Я настаиваю. — Хорос жестом, властным и не терпящим возражений, приглашает меня устраиваться за столом.
Я хмурюсь и собираюсь вежливо, но твёрдо отказаться (пусть невесту свою насильно пичкает завтраками), но тут голос Тёмного немного смягчается:
— Извини. Просто… я сам не знаю, как себя с тобой вести. Позавтракай со мной, пожалуйста. Нам надо поговорить.
Это его «поговорить» меня совсем не успокаивает, но приглашение я всё же принимаю. Если дело касается свадьбы, то я обязана выслушать просьбы и пожелания работодателя.
Кивнув, опускаюсь на стул. Хорос тем временем расставляет тарелки, разливает по чашкам брул, и я беру одну в руки, чтобы согреть о неё ладони. В комнате тепло, очень, но руки у меня почему-то ледяные.
— Любите вафли?
Киваю:
— Особенно с агровым соусом, я его обожаю.
Ко мне тут же пододвигают пиалу с обожаемым соусом и кладут на тарелку вафлю. Для себя Хорос выбирает поджаренные до золотистой корочки тосты, после чего занимает место напротив. Из окна открывается вид на осенний сад. Газоны ещё зелёные, а вот листья на деревьях уже все порыжели. Несколько листов, подхваченные ветром, кружат в воздухе, и я смотрю на них, не решаясь перевести взгляд на Тёмного.
