— Не стоит благодарностей, — коротко качает головой король. — Всё-таки вы — мой родственник, хоть и дальний. Ваш род верой и правдой служил Короне много поколений. А отец Элис — наш хороший друг и верный сын Отечества, который совершил немало благородных дел на службе в Тайном сыске.
— Мы искренне желаем вам счастья, — добавила королева кротко и вручила мне небольшую шкатулку с овальной эмалевой миниатюрой на крышке, изображавшей какой-то пейзаж. Довольно тяжёлую. Судя по всему, там что-то драгоценное. Я сделала глубокий реверанс и от души поблагодарила.
— Вы почтите нас своим присутствием на ужине? — спросил старый герцог, подходя к нам.
— О нет, мой дорогой друг! Дела уже ждут. При мысли о том, какой величины стопка документов на подпись ожидает меня по возвращении, мне уже становится дурно, — скупо улыбнулся Хьюго. — Ваше приглашение было глотком свежего воздуха.
— Нам не часто удаётся улизнуть из дворца и побыть немного без охраны. Это было настоящим приключением, — улыбка Её величества широкая и простая. Я понимаю, что мне нравится эта женщина, которую скорее можно представить в роли хозяйки кондитерской лавки, чем королевы.
И они уходят.
Я так и не собралась с духом, чтобы спросить у них, что происходит и зачем была нужна магия, которую самый сильный менталист Королевства так щедро израсходовал, что у него до сих пор лицо белее мела и даже тени под глазами залегли. Флёр этой магии всё ещё висит над залом, я чувствую его всей кожей.
Леди Винтерстоун обнимает меня нежно. У неё глаза на мокром месте, и она долго шепчет мне в ухо пожелания счастья, прежде чем отпустить.
Огненный маг, лорд Морвин Эрвингейр, не пускает свою беременную жену подходить к нам близко, и Эмма посылает мне воздушный поцелуй издали. Он уводит её из зала поспешно, сверкнув на прощание алыми сполохами настоящего пламени во взгляде.
(прим. авт. — история Морвина и Эммы — в книге "Академия пурпурной розы"!)
Последней ко мне подходит Джен. Она похудела и очень бледная. Я вижу, что она старается не портить мне праздник, но глядя на меня, вспоминает моего брата. И от этого ей больно. Она может не прятать от меня эту боль — потому что в моей груди горит такой же жгучий огонь.
Мы просто обнимаемся молча — крепко-крепко, до боли. Мою щёку обжигает её слеза.
— Дженни, всё будет хорошо! Я его найду. Я тебе клянусь. Из-под земли достану! — бормочу ей на ухо. Она кивает, отворачивается и тоже уходит.
Герцог приглашает всех в большую столовую на торжественный ужин, который проходит в напрасных попытках старика, моей тёти и леди Винтерстоун как-то разрядить обстановку и сделать вид, что у нас тут самая обыкновенная свадьба.
Дорн всё это время сидит рядом со мной и молча ухаживает — наливает напитки, подкладывает изысканные яства, пока остальных гостей обслуживает один-единственный пожилой лакей.
На меня не смотрит и ничего не говорит.
Я выдерживаю за столом ровно час. А потом оправдываюсь больной головой и ухожу. Никто меня не останавливает.
Уже совсем темно. Кажется, все гости, кроме королевской четы, остаются в особняке Морриганов до утра. Надеюсь, без меня им будет веселее — не такая напряжённая обстановка, нет необходимости гадать, почему жених и невеста не глядят друг на друга влюблёнными глазами и не воркуют как голубки.
Прямо в платье бросаюсь ничком на постель. От души зашвыриваю одну туфлю под шкаф, другую в угол. Мне сегодня можно, я невеста. Лежу на спине, раскинув руки в стороны, и просто смотрю в потолок.
Я уже так привыкла к этой комнате, что чувствую огромное наслаждение, в неё вернувшись. Одиночество и тишина — тихо до звона в ушах. Как же хорошо!
Было.
Минут пять.
Спустя пять минут меня находит Тилль. Входит в комнату, осторожно прикрывает дверь и останавливается, нависнув над постелью с руками, скрещенными на груди. Внимательно меня изучает прищуренным взглядом.
— Давайте-ка помогу снять платье? — наконец, предлагает она тоном, который я так хорошо знаю. Она так начинает говорить, когда готовить мне нагоняй.
Обречённо сажусь на постели.
— Ну помогай.
Тилль выпутывает меня из всего того безобразия, которое называется моим свадебным платьем. Заявляет, что уже отправила Грейс распорядиться насчёт горячей воды и ванны. Я понимаю, что меня ждёт отсрочка — и радуюсь ей, как ребёнок. Но зная Бертильду… от разговора отвертеться у меня всё же не выйдет. Ну и ладно. Меня до сих пор накрывает странной апатией. Кажется, король перестарался со своим… ментальным воздействием.
А всё-таки жаль, что я проворонила шанс узнать хоть что-то у человека, который не связан со мной брачным контрактом и пресловутым вторым пунктом.
После купания я заворачиваюсь бархатный тёмно-розовый халат до пят длиною. И Тилль принимается тщательно вычёсывать мои волосы.
— А вы изменились, милая.
Так, началось. Сначала подмасливает.
Вздыхаю.
— Да, наверное. У меня… волосы отросли с тех пор, как мы с тобой виделись в прошлый раз.
— Волосы, да. Великолепные, до самой талии. Муж ваш в восторге будет. Но не в этом дело… Вы наконец-то ожили после… ну, тех событий два года назад. В глазах загадка. В жестах появились плавность и изящество. Даже походка изменилась. Моя неуклюжая малышка Элис наконец-то выросла и стала настоящей красавицей!
— Что за глупости ты говоришь!.. — смутилась я.
— И вовсе не глупости. Взаимное чувство всегда меняет женщину. Я так счастлива, что у вас с герцогом всё получилось! Я помню, как вы убивались по нему.
Я промолчала. Взаимное чувство… ну да, ну да. Конечно. Она ведь не знает, ничего не знает… а я не стану говорить. Какие взаимные чувства в фиктивном браке? Разве что взаимное чувство комфорта, да и в том я не уверена. Будь ему со мной хотя бы удобно, не бросал бы меня так надолго одну при первой же возможности.
Тилль откладывает щётку и вдруг… гладит меня по голове.
— А теперь признавайтесь, моя хорошая, что не так.
Если бы она стала напирать, пытаться расколоть меня и хитростью выводить на чистую воду… я бы отнекивалась до последнего. Но этот простой материнский жест, по которому я, оказывается, так соскучилась — он меня просто обезоружил.
И неожиданно для самой себя я начала рассказывать. Обо всём — кроме истории с магией, Олавом и кошкой. Я рассказала про отбор, обидный отказ герцога даже рассматривать меня на роль невесты, про новую встречу с подонком Оливером, и наконец… о том, что меня просто-напросто пожалели.
— Теперь ты понимаешь? Можешь дальше не хлопотать со щётками и духами. Никто ко мне этой ночью не придёт. Мой брак… он фиктивный.
Ну вот. Я сказала. Даже на душе как-то полегчало.
Тилль обошла меня и уставилась сверху вниз, снова скрестив руки на груди в любимом жесте. Я вся сжалась на стуле, который установлен был посреди комнаты, и втянула голову в плечи в ожидании того, как Бертильда начнёт рассказывать мне, какая же я дура. Но я не была готова к тому, что услышу.
— Элис, деточка! Ну вы ведь уже не маленькая. Что значит «фиктивный»? Так сделайте его настоящим!
— Как это?.. — опешила я.
Тилль закатила глаза.
— Так, как это делают муж с женой.
— Но он не хочет! — пояснила я совершенно очевидный факт. Что за глупости говорит эта Тилль?
— Ну так сделайте так, чтоб захотел!
Я вскочила и тоже скрестила руки на груди.
— Нельзя же заставить кого-то полюбить другого человека!
Она посмотрела на меня снисходительно, как на дурочку.
— Бедная моя девочка. Я понимаю, что ваша матушка умерла, не успев, видимо, рассказать вам некоторые простые вещи… Вроде того, чем должны супруги заниматься в первую брачную ночь. Ну так давайте я расскажу!
И тут до меня стало доходить. Что, кажется, мы с ней говорили немного о разных вещах.
Я покраснела.
— Не надо мне ничего рассказывать. Всё равно не пригодится.
Она рассмеялась.
— Хорошо, рассказывать не буду. Уже вижу, что такой умнице как вы, лучше изложить всё на бумаге и дать почитать, вдали от чужих глаз. Не переживайте! Я составлю вам самое полное руководство по обольщению супруга!
