Крутой подъем оказался не подъемом, а водопадом из лепестков-крылышек. И мы, похоже, собирались нырнуть в него.
Они мелко застучали по прозрачной поверхности зонта, поглотили карету, и стало темно, как в лабиринте пещер.
Маленькие точки света, будто звезды, фонтаном ударили вверх из того места, откуда вырвался зонтик, и разбежались под ним. Скиамас взялся за штырь.
— Мы прибыли, милая гостья. Поднимайтесь.
Места под зонтом хватало, чтобы встать в полный рост, что я и сделала, переглянувшись с Туманом. Он ответил рассеянной улыбкой.
Карета погрузилась в землю, то есть в мягкий ковер из лепестков-крылышек. Они по-прежнему сыпались сверху, тихо постукивали по зонту. Скиамас понес его вперед, и мы двинулись следом.
— Что значит, Скиамонту не хватает свободы?
— С одной стороны его прижимает кошмарная часть Фрелората, с другой — драконы.
— Кошмарная часть?
— Лучше тебе не ведать. Смысл в том, что Скиамонту нужна свобода, нужна хотя бы одна сторона, в которую можно вольно дышать.
Скоро дождь стих, а лепестки-крылышки, что зацепились за одежду или остались на куполе зонта, сложились парами и бабочками взмыли ввысь.
К носу подкрался аромат топленого молока.
Перед нами раскинулся огромный зал. Под прозрачным полом росла плантация странных белых грибов — они медленно раздувались, пока кожица не лопалась. Мятно-голубая слизь разлеталась, заляпывая пол изнутри, и стекала по соседним грибам до синей почвы.
Жутко! Зачем строить на болоте здание с прозрачным полом? У скиамасов иногда своеобразное понятие красоты.
Туман взял меня за руку и повел следом за скиамасом. Я оторвала взгляд от пола. Атласные серебристые стены колебались, будто их ласкал ветер. Они тянулись далеко ввысь, где соединялись в купол. Из него падали лучи. Именно падали: отрывались от источника света, летели вниз, освещая метров двадцать вокруг себя, и тонули в прозрачном полу.
Сквозь атласную стену просочились две женщины в темных одеждах. Где-то похороны? Но вот лица, то есть глаза над черными платками, лучились весельем. Поравнявшись с нами, женщины поклонились, и Туман мягко надавил мне на лопатки — я поклонилась с ним и со скиамасом, после чего незнакомки двинулись в стену.
Командир стражей держал путь вперед, где двери, ясное дело, не имелось. Снова нырять?
Но нам навстречу решительным шагом вышла высокая женщина. По предплечьям скользили браслеты, светло-серый корсет с черной шнуровкой удачно стягивал талию, но пышный бюст в него плохо помещался. В ложбинку между грудей стекала серебристая жидкость, капая из амулета в форме треугольника.
Мера-ба-дика-диле-на? Роскошные черные волосы волнами спускались до локтей. Половинки лиц, которые присоединялись по бокам от центрального лица, пропали. Лишь два лунных глаза смотрели на нас.
— Заждалась я! — воскликнула она, скупо кивнув. Туман надавил на мои лопатки так, что пришлось сложиться пополам вместе с ним и со скиамасом. — Церемониальный зал давно готов!
Туман уставился на нее, как только выпрямился, и шаманка поймала его взгляд. Секунд десять они не двигались — опять мысленно переговариваются?
Брови шаманки нахмурились.
— Хорошо, пойдем, потолкуем.
Она взмахнула рукой, браслеты слетели с предплечья, зависли над нами, расширяясь, и в итоге окружили всю троицу. Скиамас незаметно успел уйти. С браслетов посыпались вибрирующие кольца, заключая нас в лифт-цилиндр.
Сверхбыстрый рывок, меня на миг ослепило, — и вот ноги стоят на мраморном полу с розовыми прожилками, а окружавшие кольца поднимаются и смыкаются над головами, после сужаются и летят на предплечье шаманки.
Наконец-то более-менее нормальная комната. На стенах живописные картины. С потолка свисала люстра в форме раскрытого бутона. Она ярко освещала круглый деревянный стол, за который и пригласила нас сесть шаманка.
Единственное, вместо стульев — подушки с кружевными рюшами. И стол низкий. Пока я шла к нему, рассматривала картины. Одни пейзажи пугали, походили на чудовищные инопланетные метаморфозы, иные удивляли, завораживали изгибами линий, разнообразием, атмосферой.
Казалось, они из иных миров и… двигались.
Это не картины, это точно трансляция с камер. А комната — пункт наблюдения.
— Нравится? — спросила шаманка. Едва я неуверенно кивнула, мой взор зацепился за картину с множеством дорог, выстланных лепестками-крылышками.
— Это картины Скиалира?
— Потрясающе, не правда ли? — Шаманка без доли смущения заглядывала мне в глаза, искала намного больше, чем слова в ответ.
— Мерабадикадилена — архитектор Скиалира, — провозгласил Туман. — Большинство того, что ты видела, придумала она.
Как столько можно придумать, если не видеть других миров и если не иметь интернета? Я подошла ближе к одной из картин. Там мосты сплетались нитями в замысловатом узоре свитера, который положили под микроскоп.
А рядом лес, где деревья сотканы из черных кружев и держат на своих верхушках облака из взбитых сливок? Тусклый свет, будто осязаемый, стелился между деревьями по бледно-зеленым лужайкам, обнимал зоны отдыха — точно огромные бокалы для мартини. По ножкам вились лестницы. А внутри чаш среди множества подушек игрались или отдыхали скиамасы. Многие лишь в темном белье, но все скрывали половину лица.
А дальше двор перед, видимо, важным сооружением. Вдоль вымощенных дорожек стояли ряды кадок с танцующими цветами. Бутоны распускались, стряхивали лепестки на проходивших мимо скиамасов. Голые стебли отваливались от куста, выпадали из кадки и растворялись в почве. На их месте вырастали новые.
— Я поражена.
— Хотела бы ты, Сияна, увидеть места из картин воочию?
— Конечно, — вырвалось у меня. На самом деле мне некогда. Жаль.
— Я с удовольствием провожу тебя по Скиалиру. — За платком улыбки не видно, но от уголков лунных глаз разбежались лучики морщинок. И сразу исчезли, разгладились, когда шаманка произнесла: — Но покамест разговор у нас важный. Верно, триир?
Туман, сидевший на подушке у стола, поднял на нас недовольный взгляд. Мол, наконец-то дождался. Шаманка поплыла к нему; густые, блестящие волосы колыхнулись, когда она повернулась, и в них замерцала звездная пыльца.
Сколько ей лет, если она архитектор Скиалира? Тысячи? А выглядела так, будто только-только разменяла третий десяток.
Пока я шла к столу и присаживалась рядом с Туманом на подушку, он вкратце пересказал встречу с невидимкой.
Шаманка нетерпеливо скребла длинными ногтями по коленям. Еле слышно, незаметно, ведь ног не видно из-за стола, но звук ни с чем не спутать. Или нет? В середине стола стояли крупные часы, по форме похожи на песочные, если бы не одно но: песка в них не имелось. Вместо него, через отверстие сыпались мелкие черные опилки, складываясь внизу в причудливые формы. Опилки шелестели или шаманка ногтями по ткани юбки скребла?
Мерабадикадилена не моргая смотрела на Тумана, а едва он закончил, выпалила:
— Не о чем думать, артефакт скорее своруй и принеси мне. А сейчас мы отправляемся на церемонию. — Шаманка с легкостью подхватилась на ноги, а следом за ней Туман, указывая мне рукой, что тоже нужно подняться.
— Я против брака. Когда обращусь в дракона и вернусь в семью, не смогу связать свою жизнь с драконицей. Я не желаю триста кмефрунов проводить в одиночестве.
Черный расписной платок обычно висел неподвижно, но сейчас шелохнулся, как от потока воздуха.
— А если погибнешь ты? Прости, триир, не могу я думать только о будущем твоем. Если погибнешь, Деян Розен уничтожит Ибискир, драконов и Скиалир. Не хочешь после церемонии брать Сияну с собой — не бери. Оставь запасную надежду нам! Если с тобой что-то случится, Сияна спасет нас. Я магии пока обучу… — Шаманка резко подалась вперед и ухватила мое запястье длинными, костлявыми пальцами. Она умоляюще пялилась на меня. — Сияна, молю, скажи, что ты спасти нас попытаешься! Молю!
Черные брови сошлись на переносице, в лунных глазах застыла влага.
