без него! — хохотнул мужчина, а я почему-то тоже широко улыбалась, хотя не могла сообразить, о ком он говорит.
— Ладно, Плут, потом поговорим. Жду отчета через три часа. И не вздумай кадрить девушек в отделении!
— О чем ты говоришь, брат! Ты же меня знаешь!
Марс только сокрушенно покачал головой:
— Вот потому и говорю, что знаю.
Когда брат отключился, что-то недовольно заворчав, я только приподняла брови:
— Плут — это имя или прозвище?
— Образ жизни, — хохотнул Марс.
— А Русалка — это, видимо, сестра?
— Тоже брат. Просто он блондин и с длинными волосами, поэтому Плут еще с детства его начал так называть.
— Это тот брат, который живет по работе в Арктике?
— Да, он.
— А у тебя какое прозвище с детства? — подалась я с интересом вперед, недоуменно улыбнувшись, потому что Марс легко рассмеялся.
— Зануда.
— Кажется, у тебя очень веселый и бойкий брат.
— Порой даже чересчур, — снова покачал головой Марс, но продолжал улыбаться, а я кожей чувствовала, что они очень близки, и меня это несказанно радовало.
В нашем мире настоящая поддержка семьи значит очень много.
Уж я знала это наверняка, оставшись один на один с братиком.
— Кстати, ты говорил, что у твоих братьев тоже интересные имена, — подалась я вперед в интересом и тут же замерла, потому что почувствовала, как в этот момент в глазах Марса промелькнуло что-то… то, что меня испугало, потому что было похоже на отчуждение. Или попытку закрыться.
Я сконфуженно застыла, быстро пробормотав:
— …Впрочем, это вовсе не мое дело. Ты не обязан отвечать.
Марс молча протянул руку над столом, чтобы взять мою и поцеловать в ладонь.
Он не сразу заговорил, словно думал и взвешивал что-то про себя.
А я не мешала и не настаивала, потому что нутром чувствовала, что не нужно мне в это лезть.
В конце концов я спокойно могла жить и без этой информации.
Было достаточно, что я могла их называть Плут, Ран и Русалка.
Или никак не называть вовсе.
— Плутон. Уран. И Нептун, — вдруг проговорил Марс, а я затаила дыхание, потому что понимала: то, что он сказал мне сейчас, очень важно.
Это означало, что он доверяет мне.
— Если братья хоть немного похожи на тебя, то родители определенно знали, какие имена давали. Потому что ты совершенно неземной!
Я тоже поцеловала Марса в ладонь, прижавшись к ней щекой.
И мне было нестыдно делать это, потому что этими руками, на которых остались синяки и ссадины, он заработал жизнь моему брату. И мне.
Вечер мы провели как настоящая семейная пара — растянувшись на диване в обнимку за просмотром какого-то фильма, смысл и название которого я даже не запомнила.
Главное, что Марс был рядом и обнимал меня в ответ так же крепко, как обнимала его я.
Мне было так уютно и спокойно рядом, что я уснула, не успев дождаться следующего звонка от Плута.
Вообще-то я надеялась, что мы еще «устанем».
Пару раз до наступления утра.
Но сон забрал меня в свои сети настолько глубоко и безоговорочно, что я проснулась от прикосновения Марса и его легкого поцелуя с шепотом:
— Пора просыпаться, конфетка. Завтрак готов. Скоро врачи будут будить Лео.
Глава 16
Я знала, что всё будет хорошо.
Была в этом уверена, потому что с момента пересадки всё шло своим чередом — медленно, но верно.
Состояние Лео ни разу не ухудшилось, а это был самый верный признак того, что организм принял вживленный костный мозг донора.
Но когда мы приехали с Марсом в больницу и поднялись в белоснежное платное отделение, меня в буквальном смысле трясло.
И не помогало совершенно ничего: ни день, проведенный в объятиях Марса, ни покой врача, ни любезное предложение дать мне легких успокоительных.
— Мы перестали давать Лео снотворное с ночи. Он может проснуться сейчас, через несколько часов или ближе к вечеру, — спокойно и собранно говорил врач, и Марс был тоже спокоен, а значит, всё действительно было хорошо. — Его состояние стабильно. Выздоровление будет идти довольно долго, но нам главное не скорость, а поступательность и уверенность. На данный момент всё под контролем и идет своим чередом. Когда Лео придет в себя, можем оставить его в этом отделении либо перевести в детское — на ваше усмотрение.
— Лучше перевести, — тихо отозвалась я. — Там его друзья и более привычная обстановка. Я думаю, это будет куда лучше для эмоционального состояния Лео.
— Хорошо, — кивнул врач в ответ. — Переведем, как только убедимся, что больше наша помощь не требуется и организм будет работать в штатном режиме.
— Спасибо вам, доктор.
— Совершенно не за что. Мы здесь ради этого и работаем, — мужчина мягко улыбнулся и поспешил по своим делам, а мы с Марсом вошли в палату, куда перевели Лео.
Она была такая же непривычно светлая и белая.
Я бы даже сказала, что слепила глаза, но едва ли поселяла в душе хоть каплю покоя.
Просто в этом отделении всё казалось каким-то неестественным и слишком уж вычурным.
И персонал здесь был совсем не такой, как этажом ниже в родном отделении: все улыбались, но при этом глаза оставались безучастными. Как куклы — красивые, но безжизненные.
— Расслабься, конфетка. Всё хорошо идет, — прошептал мне Марс и опустился на небольшой мягкий диван, который стоял прямо в палате Лео, чтобы притянуть меня к себе и усадить на колени.
Я кивнула ему в ответ и попыталась улыбнуться, но получилось не слишком успешно.
Тишина
