Настолько невероятно быстро, что я только дернулась, судорожно хватаясь за ружье, которое меня совсем не спасет, а псих, довольный произведенным эффектом, рассмеялся.
— Кажется, такого ты не ожидала от своего мужчины, верно, синьорина?
А ведь он прекрасно слышал, как колотилось мое сердце. И все эмоции, как ощущал мой медведь, раз уж был такой же, как он. Медвежьей крови.
— Зачем вы делаете это? Поступая так с себе подобными, разве вы не предаете свой род?
Мужчина фыркнул, а я действительно искренне пыталась понять, что шло за этой страшной безжалостной игрой, в которой он сделала своей пешкой Берсерка.
— Это долгая и грустная история, синьорина. Скажу только одно: я жил среди людей и до конца останусь на их стороне.
— Вы говорите как герой, но, по сути, им совсем не являетесь.
— Я зло в чистом виде, — он улыбнулся так, что больше в этом сомневаться не приходилось, несмотря на красоту, от которой теперь подступали тошнота и омерзение. — А твой Берсерк всего лишь марионетка. Один из сотен, кто шел против меня, но кто в конечном итоге приведет меня к победе над такими, как он.
— Вы хотите истребить свой род?
— Дай-ка подумаю…мечтаю об этом! Уже много десятков лет! И знаешь, у меня это почти получилось!
Псих снова улыбнулся, явно заранее празднуя победу и совершенно не обращая внимания на мое жгучее желание попробовать выстрелить еще раз. Жаль, я знала, что у меня ничего не получится и в итоге ничем хорошим мой поход не закончится.
Если в своем медведе я не сомневалась, то этот тип убьет меня без вопросов и сожалений.
— Я ведь понимаю, что для тебя он герой, — вдруг произнес мужчина, возвращаясь на свое место и снова усаживаясь на корягу, только в этот раз, кажется, был серьезен и не пытался больше делать вид безмятежности и надменности. — Берсерки идеальны для тех, кого они любят, к кому по-настоящему привязаны своей медвежьей душой. Но для всего человечества они опаснее ядерной войны, потому что способны истреблять сотни и тысячи людей, не зная отдыха и покоя. Война и секс — это их самая большая страсть. Знаешь, сколько потребовалось твоему Беру, чтобы убить сотню подготовленных солдат с оружием? Одиннадцать минут! Одиннадцать минут, чтобы от сотни живых и не самых слабых людей остались только части тел! Как думаешь, сколько ему потребуется времени, чтобы в одиночку перебить весь ваш поселок? Полчаса? Немного больше? И поверь мне, он даже не устанет! А теперь представь, что будет, если твой Берсерк будет не один, а с парочкой таких же чистокровных друзей?
Я тяжело проглотила колючий ком в горле, а мужчина понятливо хмыкнул и кивнул не то моей реакции, не то собственным словам.
— ...Но разве вы не такой же?
— Во мне та же страсть и жажда войны, но я обратил ее вспять, чтобы выступить против них! — он ткнул пальцем в темноту леса, откуда появилась темная фигура медведя, который все так же спокойно и размеренно вышагивал к нам, неся в руках что-то…
Сначала я подумала о пне, из которого волочились по земле какие-то ветки или, может, водоросли, пока не поняла, что это голова.
Человеческая голова и часть внутренностей, что тянулись по земле.
— Не засекала время? — весело обернулся ко мне псих, снова улыбаясь и показывая свои белоснежные ровные зубы без клыков, пока мой бедный желудок скрутило в рвотном позыве, потому что увиденное было просто до невозможности жутким! — Все так же сильно любишь своего зверя? Впрочем, это ненадолго. Говорят, что умирать от рук любимого не так страшно, верно? Жаль, что ты об этом уже не сможешь рассказать, синьорина.
У меня на спине выступил холодный пот, когда псих снова потянулся к своему телефону, явно пытаясь отыскать нужную запись, которая отправит моего медведя на новое задание — убить меня.
Сделал он это быстро и уже привычным движением руки, что не дрогнула, и снова на поляне раздался этот странный мужской голос, говорящий так четко и уверенно на языке, от звука которого у меня выступали мурашки по телу, а псих добавил:
— Убить. Девушку. Выполняй, солдат!
Медведь тут же повернулся ко мне и сделал один спокойный шаг, снова как-то собираясь и напрягаясь для решающего броска, а я смотрела в его глаза и молилась о том, чтобы увидеть в них хоть какой-то проблеск сознания. Одну-единственную эмоцию, за которую я смогла бы уцепиться, как за тонкую волосинку своего хрупкого спасения.
Нет, он не чувствовал меня.
Ничего не менялось на его лице и в пустых глазах, когда я хрипло выдохнула:
— Миша…
Медведь дошел до меня и остановился в шаге, на котором я задержала дыхание, ощущая, как пульсирует венка на шее, оттого что кровь побежала от переполняющих чувств.
Я помнила отчетливо, что его нельзя бояться. И нельзя бежать.
Поэтому застыла и перестала дышать, только запрокинула голову, глядя в его невидящие глаза и находя в черных зрачках собственное отражение, как бы темно ни было вокруг.
— Солдат! Выполняй!— рявкнул за спиной застывшего медведя недовольно псих, но медведь не торопился исполнять приказ.
Просто стоял рядом и дышал… странно.
Не так спокойно и размеренно, как до этого. Словно проглатывал собственное дыхание. Задерживал его в себе, отчего его чувствительные ноздри трепетали.
— Солдат!
Не знаю, что именно пошло не по плану, но, когда в метре от меня что-то просвистело, а потом раздался глухой звук сильного удара с придыханием, я поняла, что ночь меняет свои полюса.
На нас напали?
На всех?
И кто, черт побери?
Только медведь на это не реагировал! Продолжал стоять рядом и странно дышать, а вот я пыталась выглядывать из-за него и понимала, что совсем ничего не понимаю!
На поляне стало резко многолюдно!
Но что радовало, кто-то нападал на психа, не давая ему прорваться к нам и завершить то, что не сделал мой муж.
Если бы не была уверена в своем разуме, то сказала бы, что на него кидаются тени, которые дерутся при этом настолько умело и быстро, что поверить в то, что это люди, не было никаких шансов.
— Не двигайся! Он не тронет тебя, пока ты стоишь! — крикнул мне, очевидно, один из мужчин, оборачиваясь и при этом в красивом па уходя от удара озверевшего психа, пока я только ошеломленно хлопала глазами и пыталась собрать мысли в одной точке.
Они были за нас?
Мужчины — четверо или пятеро — были облачены во все черное, а их лица наполовину закрывали маски. Они явно были профессионалами и мощного быстрого Бера совсем не боялись.
Напротив, они действовали против него настолько слаженно, ловко и быстро, что напоминали натренированных псов для охоты, что загоняли свирепого озверевшего хищника в угол.
— Телефон! — в конце концов вскрикнула я, делая шаг в сторону и замирая, потому что медведь оскалился и зарычал надо мной, хотя и не предпринял попытки напасть или коснуться меня.
Но и этого предупреждения было вполне достаточно, чтобы я замерла и больше не пыталась пошевелиться, хотя вся покрылась холодным потом от боя, который разворачивался прямо перед моими глазами.
— Не дайте ему включить запись на телефоне! Так он может управлять медведем и направить его против вас!
Страшно было даже представить, что станет с этими людьми, если против них пойдет мой медведь. Я верила в то, что псих говорил правду о том, что Мише не составит труда убить их всех, даже особо не напрягаясь.
Но о чем я точно не думала в тот момент, что сам псих тоже был Берсерком!
Когда раздался оглушительный рев и какой-то жуткий треск, я поняла, что не ошиблась: теперь на поляне появился разъяренный огромный медведь с черной шерстью, и лишь лоскуты разорванной одежды напоминали о том, что еще секунду назад здесь стояло некое подобие человека.
Я ждала, что эти мужчины в черном если не разбегутся от страха с визгом, то хотя бы очень сильно удивятся, как поступил бы любой нормальный человек при виде того, как кто-то вдруг стал самым настоящим медведем!
И не простым, а явно ростом более нескольких метров, когда поднялся на мощные задние лапы!
