— Это трава, собранная мной сегодня. Она успокаивает и придает ясности уму. Я не пытаюсь тебя отравить, — улыбается, и я в ответ на ее слова отпиваю отвар, который оказывается очень вкусным. — Ну так, что именно тебя волнует?
— Мое потерянное я. Это, конечно, странно, что меня волнует то, чего я не помню, по сути. Но для Алана это важно. Он сын альфы и вожака огромного влиятельного клана, а в пару ему досталась бедовая девчонка.
— Знаешь, мой средний сын отличается своей прямолинейностью. Это порой ранит людей, или молодых волчиц, которые так сильно желали стать ему невестой. Он ни разу не пытался приукрасить свою правду. Но это помогало избежать нелепостей и недопонимания. Он таков с братьями и с нами, его родителями. Не скажу, что это всегда правильно, но он таков. Так вот, с тобой он открыт даже больше, чем с кем-либо. Он перед тобой как чистый ручей. Не запятнанный. Показывает самое дно. Твоя задача — не замутить эту чистую воду.
— Но это сложно.
— Невероятно сложно, ты права. Вы истинная пара. Это как если взять одну душу и разделить ее на две, поселив в разных телах. Вы всегда будете одним целым. Как звери, так и ваши человеческие оболочки.
— Вот только с первым проблема.
— Дара. Ты так юна и так невинна, что даже не пытаешься понять, насколько этот мир грязным стал за тысячи веков существования. Если и есть в нем что-то светлое, то это именно оно. То, что между вами. Наша связь с Дареном всегда была чем-то большим, чем просто истинная. Он словно внутри меня и чередуется с моим ДНК. Моя клетка, после его, затем снова моя и я соткана из нас двоих, понимаешь? — она смотрит на меня улыбаясь, будто освещает меня собой и кивает сама себе. — Понимаешь, я это вижу. У тебя схожие чувства к моему сыну. Не бойся такой любви. Она дана свыше.
— Даже не знаю. Он думал, что встретил волчицу, а я… даже не знаю кто я такая.
— Дара, — Лиана тихо смеется. — Ну неужели ты думаешь, что он любил бы тебя больше, если бы зверь был внутри тебя? Нет, девочка моя. Он любит тебя, потому что ты — это ты. Потому что ты его женщина, его выбор и выбор его волка. Конечно, он хотел бы увидеть тебя в обличии самки, рассекающей воздух белым волком рядом с ним, но он рад и на человеческих ногах пройтись, только бы рядом с тобой. Ты же сама это знаешь, к чему сомнения?
— Я просто боюсь того, что он в итоге решит, что этого ему мало, — опускаю грустно голову. — И это не потому, что я сомневаюсь в его чувствах. Нет же, я верю. Просто рядом с ним будут ходить даже не истинные пары, но на четырех лапах, а он…
— А он будет носить тебя на руках. Ты даже не представляешь, насколько ты уникальна. Насколько не похожа на других волчиц.
— По-моему, обычная, — улыбаюсь ей благодарно, за слова поддержки.
— Ты какая угодно, но не обычная. Просто дождись своего времени и все сама увидишь. Или думаешь светящееся тело и магия в нем каждому даны?
— А вот это странно.
— Даже наши ведьмы не имеют такой силы.
— У меня тоже нет никакой силы.
— Пока что. Дождемся важного дня.
Вечером Лиана принесла мне длинное белое платье, которое открывало плечи, и горловина его, как и на талии полоса шли на резинке.
— Зачем это? Все одеваются одинаково?
— Нет, только мы с тобой. Составишь мне компанию?
— О, тогда хорошо, — улыбаюсь ей и принимаю одежду.
— Тебе ведь тоже не холодно?
— Нет. Это удивительно, но мне правда не холодно в декабре.
— Горячая волчья кровь, — женщина оставляет меня одну, и я принимаюсь одеваться.
Алан входит ко мне в ванную, когда я уже стояла в подарке от его матери и плела косу.
— Нет, оставь их распущенными. Так, твой аромат еще сильней развивается по ветру для меня.
Встает позади и кладет руки на мою шею, как бы разминая напрягшиеся мышцы. Кусает в ее основание ощутимо сильно, но не больно.
— Так хочется скорее впиться в тебя зубами.
— Успеешь еще, — держу волосы поднятыми вверх, предоставляя ему свободный доступ к обнаженной коже.
— Ты так восхитительна, Дара, — одной рукой по-прежнему держит мою шею, второй обхватывает меня и сжимает по очереди грудь, тяжело и возбуждающе дыша в затылок.
— Алан… — до хрипоты доводит, ничего не делая, по сути.
— Ты с ума нас сводишь. Зверь уже ободрал мои ребра изнутри, так сильно желает до тебя добраться.
— Ну так выпусти его. Можем пробежаться по ночному лесу.
— Так и будет. После этих посиделок девушки побегут в лес, а мы за вами. Правда спариться нам не удастся.
— Понимаю, — грустно отвечаю, чувствуя, что настроение медленно катится вниз.
— В чем дело? Я сейчас говорил о том, что нам нужно дождаться брачной ночи, Дара, — резко разворачивает меня к себе лицом и не дает отвести глаз.
Заглядывает в них, удерживая голову, чтобы не отвернулась и меня затягивает будто в какое-то пространство. Я сначала пытаюсь сопротивляться, потому что ничего не понимаю, но, когда голос его доходит до мозга, я расслабляюсь в его руках. Буквально секундный плен и все проходит.
— Что ты себе надумала, глупая моя девочка, — поднимает меня вверх, вынуждая обхватить его руками и ногами. — Я без тебя жизни не представляю, со зверем ты или нет.
Прихожу в себя и понимаю, что он меня сейчас будто прочел как книгу.
— Что ты сделал?
— Я пытался понять тебя, и ты бы мне в этих разногласиях не призналась ни за что. Мне пришлось, прости.
Целует, сжимая в своих руках садясь на кровать вместе со мной.
— Это ты прости, что сомневаюсь. Но я чувствую себя уязвимой по сравнению с другими девушками.
— Другими? Которые не имеют для меня никакого значения? — прикасается губами к уголку моего рта, оттягивая резинку платья вниз, оголяя грудь в тонком кружевном лифе.
— Не нужно, нам уже выходить сейчас.
Алан обводит большими пальцами ореолы сосков, наблюдая, как они становятся твердыми и сжимаются, превращаясь в маленькие жемчужины.
Гладит их поверх сеточки, покрывающей полушария груди. Достигает шеи, и пальцы чертят странные символы на плечах.
— Я чувствую, как твой пульс ускорился и продолжает расти, — пронзает меня своим вкрадчивым хриплым голосом, переходящим в шепот. — Как твое дыхание не успевает за мозгом и срывается каждый раз, когда я прикасаюсь к тебе, — мужские пальцы опускаются по предплечьям до самых кончиков пальцев и возвращаются обратно, перемещаясь на талию. — Я ощущаю, как кровь в твоих венах течет очень быстро, а сердце вторит моему, — Алан прижимает мои руки к нашим грудным клеткам, и я ощущаю унисон бьющейся жизни: тук-тук… — Бум-бум… бум-бум… слышишь, Дара? Ты ощущаешь это?
— Да… — с трудом нахожу силы ответить ему, не открыв глаз, отдаваясь этим ощущениям.
— Затаи дыхание или перестань дышать вовсе, я повторю за тобой тут же. Потому что без тебя все потеряет смысл.
Открываю глаза, и он словно отпечатан в моей сетчатке, в моей ДНК, как и говорила Лиана.
— Алан, — бросаюсь в его объятия и боже чувствую.
Ощущаю дрожь наших тел, боль, остроту движений и дыхания. Ощущаю нас единым целым.
— Я продолжение тебя… Я это ты… А ты это я, Дара. Запомни это.
Пришли к костру, когда уже многие были на местах. Семья Франко — семья альфы, сидела в центре, по краям от нее находились старейшины. И тут имеется в виду не дедушки, которым по девяносто лет. Этим людям было больше ста пятидесяти, так как оборотни живут дольше обычной человеческой жизни.
Дальше уже в два ряда, образуя небольшие компании, находились семьи. В итоге народа было очень прилично и насколько я знала, это далеко не все.
— Альфа, — перед нами встала темноволосая, с почти черным макияжем и черной одежде женщина. В темноте сложно сказать сколько ей лет. Полагаю по меркам волков, она была молода.
— Саша, — кивнул ей Дарен. — Ты знакома с парой моего сына? Это Дарина Дэвис.
— Не имела чести, видимо, Алан ее очень хорошо и надежно прячет от нас. Здравствуй, — ее голос был тягучим, но слова слетали с губ очень быстро.
