Когда мой срок подошёл, я подыскала подходящее место, чтобы разрешиться от бремени. Ты появилась на свет в одной из тихих женских обителей. Настоятельница и сёстры приняли тебя. Янника тоже была рядом. Она убеждала отдать девочку на воспитание ей. "Ты будешь служить стихиям, раз они тебя зовут, а я займусь малышкой Каролайн. Со мной ей будет лучше, чем в каком-нибудь горном храме, куда тебя направят настоятельницей, после того, как ты завершишь обучение у духовных наставников".
На этот раз я послушала совета Янники и сделала так, как она просит. Мы договорились с сестрой, что она будет воспитывать тебя как родную дочь. А когда придёт время, я расскажу тебе о себе.
Я долго ждала подходящего момента, чтобы открыться, и вот он настал. Теперь, когда ты знаешь обо мне, я хотела бы встретиться с тобой. И это скоро произойдёт, но прежде должна тебя кое от чего предостеречь. Мне стало известно о твоём тесном общении с Торбьоном. Знай, этот мужчина опасен и совсем не тот, за кого себя выдаёт. Его цель — заманить тебя в ловушку. Ни в коем случае, не сопровождай его куда бы то ни было, а особенно в Храм Четырёх Стихий.
И ещё. Если хочешь приблизить нашу встречу, увидеться прямо сегодня, сделай вот что: отправь мне назад это письмо голубиной почтой, вложив в конверт артефакт, который ты носишь на шее.
С любовью,
твоя мама Наяна Лоиз Кристэна
Глава 61. Друг или недруг?
Карина перечитала письмо несколько раз. Теперь ей стало многое понятно. Хотя вопросов всё равно оставалось очень много. Хотела ли она поскорее встретиться с матерью, узнать её поближе, расспросить обо всём? Конечно! Но цена за это удовольствие показалась слишком высокой. Карина не могла отдать кулон никому, даже матери. Тем более сейчас. Ведь именно родовой артефакт Торбьона делает их поездку в храм Четырёх Стихий безопасной.
Но как поступить? Отправить почтового голубя восвояси и оставить мать без ответа? Это несколько жестоко. Если бы у Карины были с собой писчие принадлежности, она бы черканула несколько строк и всё объяснила. Когда она собирала сумку в дорогу, прихватила с собой кое-какие полезные мелочи, но пера и чернильницы среди них не было. Кто ж мог предположить, что они могут пригодиться?
Карина поднялась и направилась к Торбьону, который проверял, всё ли в порядке с конским снаряжением.
— Ваша светлость, нет ли у вас с собой писчих принадлежностей? — спросила она, не особо надеясь на положительный ответ.
— К сожалению, нет, — не смог он её ничем порадовать. — Но в храме, наверняка, найдётся всё необходимое, чтобы написать письмо.
Злая ирония как раз заключалась в том, что в послании матери было предупреждение не посещать вместе с Торбьоном Храм Четырёх Стихий.
— Я ведь правильно понял, что вы решили написать ответ? — он скользнул взглядом по конверту в руках Карины.
— Да.
— Дадим голубю знак, чтобы следовал за нами, — предложил решение Торбьон. — Когда доберёмся до храма, напишете ответ, и тут же отправим его голубиной почтой.
Торбьон улыбнулся. Видимо, был доволен, что так легко всё разрулил. Ему же было невдомёк, почему Карина пребывает в некотором замешательстве.
Всё то время, пока они собирали пледы, посуду и снедь в корзинку, Карина размышляла над тем, стоит ли ей продолжать прогулку к храму. В конце концов, решила, что не будет менять планы. Она обещала Торбьону, что сопроводит его в этой поездке, и выполнит обещание. А письму, вообще, нельзя безоговорочно доверять. Где гарантия, что его действительно написала мать и каждое слово в нём — правда? Вокруг Карины постоянно плетутся интриги, ей нужно с осторожностью относиться к подобным посланиям.
Вскоре они снова оседлали коней и тронулись в путь, дав голубю сигнал следовать за ними. Тот с важным видом вспорхнул с ветки и пристроился к процессии. Его заинтересованный взгляд был направлен на мешочек с орехами, который Торбьон предусмотрительно держал на виду, намекая, что вознаграждение за услугу будет щедрым.
Мысли Карины быстро переключились с голубя на более насущные проблемы, о которых упоминалось в послании. Она даже на красоты горной природы не обращала внимания.
— Это было письмо от друга или недруга? — спросил Торбьон, и Карина поняла, что уже несколько минут управляет своим скакуном на автомате, пребывая в молчаливой задумчивости.
Вопрос, который задал Торбьон, был, что называется, на засыпку. Она не знала ответа. Мать не может быть недругом, но кто для Карины эта женщина, написавшая письмо? Действительно ли мать? И, кстати, кто такая сама Карина? Она давно уже не задавалась этим вопросом, но сейчас он снова встал перед ней. Она принадлежит этой реальности? Она родилась здесь или в земном мире? Она и есть Каролайн или волею странных магических событий просто исполняет её роль? От ответов на эти вопросы зависел и ответ на вопрос, является ли Наяна Лоиз Кристэна родной кровной матерью Карины.
— Я не знаю, друг ли написал это письмо или недруг, — честно ответила она Торбьону.
— Но оно вас встревожило, — подметил он. — Чем?
— В нём было много странного, — Карину почему-то неотвратимо тянуло на искренность. — Например, утверждалось, что вы опасны и мне стоит держаться от вас подальше.
— Я опасный, — не стал возражать Торбьон. Наоборот, он, кажется даже, развеселился, — очень опасный. Я бы тоже советовал юным девам держаться от меня подальше, но… — его взгляд потеплел, — вы последняя, кому бы я мог причинить вред.
Когда на тебя смотрят так по-особенному трудно не поверить. Раньше Карина не замечала столько нежности в его глазах. Вернее, там, в её воспоминаниях, он как раз и был благородным, любящим и нежным. А какой он на самом деле?
Вспомнились строчки из письма матери: "Торбьон — не тот, за кого себя выдаёт". Что она имела в виду? Тут, скорее, Карина — не та, за кого себя выдаёт. Но вдруг и Торбьон тоже играет чью-то роль?
— Ваша светлость, у вас есть тайна?
Вопрос застал Торбьона врасплох — Карина это почувствовала.
— У всех есть тайны, — отшутился он.
— Нет, я имею в виду настоящую страшную тайну, от которой кровь стынет в жилах. Такую тайну, которую вы оберегаете самым тщательным образом и ещё ни с кем никогда не делились ею.
Карина сама немного удивилась своей бесцеремонности — вопрос был слишком личным. Она не очень надеялась на искренность, ждала, что Торбьон снова отшутится, однако он удивил.
— Да, у меня есть страшная тайна, которой я ни с кем не делился.
— А со мной поделитесь? Я умею хранить тайны.
Молчание затянулось на несколько минут.
— Поделюсь. Тем более, что она касается вас.
Глава 62. Природа дала сбой
Карину тронуло, что Торбьон решил доверить ей свою страшную тайну. Она догадывалась, что речь пойдёт о чём-то отнюдь не весёлом, поэтому не торопила его — давала время собраться с мыслями.
Несколько минут они безмолвно передвигались по тропе, которая уходила всё выше и выше в горы. И, наконец, Торбьон нарушил молчание.
— Мне было двенадцать, когда я потерял отца. Мама полгода блюла траур, а потом снова вышла замуж. Её супругом и владельцем нашего замка стал вице-канцлер Вергилий.
Карина почему-то не удивилась, что история, которую собрался рассказать ей Торбьон, начинается в его юности. Со страшными тайнами обычно так и бывает — они проходят через года, затрагивают несколько поколений, переплетаются с судьбами других людей.
— У вас с отчимом сложились непростые отношения? — догадалась Карина.
Корнелиус рассказывал ей о том периоде жизни Торбьона.
— Поначалу у нас не было никаких отношений. Мы словно заключили договор о ненападении: он не обращал внимания на меня, я — на него. У отчима и без меня хватало забот — он был увлечён растратой нашего состояния, — в словах Торбьона слышался горький сарказм.
