— Я распорядитель торгов. — ответил мужчина. Ага, то есть ты не зря мне сразу не понравился.
— Очень мило с вашей стороны были представиться полным именем и отчеством, сударь. — криво улыбнулась я. Криво, потому что лицо стянуло засохшей кровью. Так то я хотела просто улыбнуться. Настроение-то отличное. — Мне нечеловечески приятно, и если желаете, могу ответить вам той же любезностью. Меня зовут Света!
— Эм... очень прият... — начал мужик, но я не договорила вообще-то.
— Конец света. — представилась я полным именем. — И я собираюсь начаться. Надеюсь, что вам все еще приятно? Выпускайте меня, я готова.
Встав на ноги, я отряхнула свою одежду, но это было бесполезно. Неудивительно. В крови и грязи, она так просто не отряхнется. Улыбнувшись еще очаровательнее, так, что распорядитель нервно сглотнул, я сложила ручки перед собой, как примерная девочка. Ручки были скелета, он мне их любезно одолжил.
— Итак, можете начинать переговоры. — доброжелательно сказала я, ожидая, что же мне скажут, что бы я пошла на эти торги. Думается, на них я должна появиться своими ногами и всех очаровать, что бы за меня заплатили побольше денег, соревнуясь между собой табличками с номерами. Да, у меня именно такое представление об аукционе. Смущает только оговорка толстяка про торги на развес.
— Слушай, давай так, ты сейчас спокойно и без жертв выходишь, постоишь немного на нашем мероприятии, а потом можешь идти куда хочешь. Идет? — с надеждой посмотрел на меня мужик. — То, что тебя никто не купит — это очевидно. Твой внешний вид отобьет желание у любого покупателя иметь с тобой дело. Вообще у нас на торгах редко попадаются те, кто не хочет найти хозяина, и как правило они их и не находят. Товара у нас всегда предостаточно, и почти всегда это красивые и здоровые люди. Редко попадаются такие, как ты.
— Щас обижусь. — нахмурилась я. — До того, как меня украли, я была вполне симпатичная. Несколько дней побоев еще не так изменят человека.
— Я понимаю. Правда. И отпустил бы тебя просто так, ведь денег за тебя я не получу. Но те ребята, которые тебя привели угрозами заставили меня тебя взять. Ну и немного деньгами, буду откровенен. От тебя требуется выйти вместе с остальным товаром, тихонько постоять недолго, а потом тебя никто удерживать не станет. Я не хочу проблем, ты и так убила шестерых моих людей. Конечно, я бы с гораздо большим удовольствием нанял тебя в свою личную охрану, твои способности меня впечатлили, но выставить тебя на торгах я обязан. Те двое были очень убедительны. Надеюсь, ты понимаешь.
— Хм... — задумчиво протянула я. — Твои слова кажутся логичными... Меня и правда вряд ли купят, если у вас там все красивые. А вдруг кто-то все-таки решит меня купить? Например, по частям?
— При чем тут части? Когда увидишь моих красавиц и красавцев, то сама поймешь, что никто на тебя и не посмотрит. — покровительственно улыбнулся мне торговец.
Так. Красивых вряд ли пустят на фарш. Либо этот дед мне врет, либо толстяк просто решил устроить мне стресс. В любом случае выбираться из ямы надо, а там разберусь. Например, устрою восстание тушканчиков.
— Хорошо. Спускай веревку. Посмотрим на твои торги. — хмыкнула я, подхватывая с земли еще и череп моего нового друга. Думаю, он успел заскучать в наших апартаментах. Вообще у меня была мысль сделать из его позвоночника трость с черепом на навершии, но этот парень при жизни не кушал творог, и его скелет оказался очень хрупким. Люди, будьте благоразумны, кушайте творог и пейте молочко, ведь в будущем ваши хрупкие кости могут испортить кому-то планы. Например, мне. Такая трость бы вышла! Эх... Да, мне явно не на пользу изоляция.
— А кости-то тебе зачем? — скривился распорядитель, брезгливо глядя на моего красавчика.
— Для антуража. — со знанием дела ответила я. — Чтоб наверняка никому не понравиться.
— Ладно. — легко сказал он, и мне спустили веревочную лестницу.
— О, лестница. Это так мило с вашей стороны. — обрадовалась я, предвкушая интересное зрелище, а выбравшись на поверхность, улыбнулась коснувшимся лица лучам солнца. Оказывается, я успела промерзнуть в моем импровизированном подвале. — Ведите меня на ваши торги.
Держась на почтительном расстоянии, охранники окружили меня кольцом, и мы двинулись по территории. Фанерные сараи, еще несколько ям с решетками, ландшафтный дизайнер был у них так себе, ребята. Но через пару минут постройки сменились на более основательные, блочные, и еще через десять минут мы вышли к огромному зданию овальной формы. Ну, предположительно овальной. Оно было на столько огромно, что точные параметры было весьма затруднительно определить.
— Итак, времени мыться уже нет. — сказал старик, скривившись от моего вида. Ну пардоньте, не то что бы я по своей воле в грязи валялась, но можно было сделать вид, что не заметил плачевный вид барышни. Педант хренов. — Так что пойдешь, как есть. А по окончании торгов это уже не будет иметь никакого значения. Потерпишь?
Ой, как мило. Может я ошибалась в дедушке?
— Хорошо. — улыбнулась я, глядя на сморчка с умилением. Может бы его и не съедим. — Веди меня, работорговец. Будем покорять помост.
Кинув на меня странный взгляд, вероятно разумно посчитав меня безумной, дед махнул рукой, предлагая следовать за ним и пошел ко входу в то огромное здание. У дверей нас встретила охрана, окинув придирчивым взглядом и нахмурившись при виде меня. И клянусь, они едва сдержались что бы не отшатнуться, но тренированная выдержка взяла свое. Молодцы. Одобрительно им улыбнувшись, я пошла следом за дедом в здание.
Меня не смутило отсутствие на стенах плана эвакуации на случай экстренной ситуации, не смутило отсутствие картин, которые принято вешать в зданиях общественных организаций, меня ввели в ступор ряды грамот и кубков. Имя владельца, которому они принадлежали я рассмотреть не успела, охрана шустро закрыла мне весь обзор. Это такая тайна?
— То есть вы работаете легально? — в шоке спросила я, не понимая, как преступность может быть легальной.
— Конечно, мы же не бандиты. — возмутился распорядитель торгов. — Мы хоть и торгуем людьми, но все они сюда приходят добровольно. — и покосившись на пышущую скептицизмом и добровольством меня, добавил, — По большей части. Твоя ситуация скорее исключение. Но согласись, ни у тебя, ни у меня выбора не было. А мои клиенты готовы продаваться в рабство, и причины их чаще всего одни и те же. Большинство так сильно погрязли в долгах, что выплатить их своими силами они не в состоянии. Обо мне вообще вся галактика знает! Мой аукционный дом самый известный во всей галактике. Так что я очень и очень уважаемый человек.
О том, что он кое для кого не очень уважаемый человек, я решила умолчать. На всякий случай. Но вопросы задавать не перестала.
— Вы сказали, что ваш дом самый известный. — шагая по узким служебным коридорам, размышляла я вслух. — Значит есть и другие аукционеры? И судя о грамотам и кубкам вы еще и соревнуетесь друг с другом. Даже представить себе не могу это состязание. Что является критерием вашего профессионализма?
О, да у меня журналистская жилка проснулась! Мне бы диктофон, блокнот и ручку. И свободу слова. И передвижения. И помыться. И поесть. И домой. Фиговый я журналист.
— Оборот товара, — начал воодушевленно перечислять дед, активно жестикулируя левой рукой, — его качество. Количество покупок первыми лицами государства, важными персонами. Это важно, ведь это говорит о престиже моего дома! Мы не каждого возьмемся продавать на арене, тщательно отбирая товар на продажу.
— А не боитесь, что я и мой внешний вид подпортим вам репутацию и статистику? — хмыкнула я, все еще не чувствуя уважения к старику.
— Скоро ты все поймешь. — покровительственно улыбнулся мне распорядитель и провернул дверную ручку огромной, обитой металлом, толстенной двери. — Иди. Скоро все закончится.
Меня не впихнули в дверь, я сама вошла. Но стоило мне понять, куда попала, как я изумленно замерла, осматриваясь вокруг. Огромное овальное поле, покрытое стриженым газоном, напоминало стадион. За эту теорию так же проголосовали и ряды скамеек по кругу в несколько ярусов. В очень много ярусов. Все места были заняты, народу была просто тьма, и все они молчали. Стадион был огорожен от зрительских мест едва мерцающим силовым полем, а в дальнем конце было то, что вероятно называется местами для ВИП-персон. И было их там тоже прилично, человек сто, плюс-минус двадцать.
