Ава качал головой:
– Твоя сестра была в моем доме. Это не она принесла Тьму. Тьма преследует ее… И вот что… – он поднял на Катю тяжелый взгляд. – Тьма заставила мою мать заманить тебя в эти горы, пообещав, что заберет отсюда зло и болезни… Мать, узнав, кто ты, решила перехитрить Черного бога, пришедшего с Тьмой, хотела оставить тебя в горах. Сделать их твоим домом.
– Так вот для чего нужна была эта свадьба…
Авар кивнул.
– Все так… Но знай: Тьме нужны вы обе.
Катя опешила:
– Мы обе? – Это в корне меняло всё. К тому же отец не предупреждал ее об этом. – Ты точно ничего не путаешь?
Авар покачал головой и горько засмеялся:
– Ты не веришь мне. Ты можешь вершить судьбы, а сидишь сложа руки, словно маленькая девочка, и твердишь о том, что я что-то путаю… Это не я путаю, а ты не хочешь знать.
Рохдулай неожиданно привстала на локте, взглянула на Катю.
– Беги! – это стало ее последним вздохом.
Авар вдруг изменился в лице и кивнул на дно ущелья:
– Моя любимая Андалиб отдала свою жизнь, чтобы подарить нам короткий миг для спасения. Шанс… Ее жертва не должна быть напрасной… Тьма хочет вас обеих, тебя и твою сестру. Живых или мертвых. И тогда у нас будет шанс. При условии, что вы умрете здесь, в горах, на этом самом месте.
Катя в панике взглянула на Авара и всё поняла: его сабля оказалась в здоровой руке, а взгляд стал темным от принятого решения.
– Авар, нет!
Она подскочила, кинулась к дому, но тут же поняла, что для Авара он не станет преградой, и бросилась вниз по почти отвесной тропинке. Поскальзываясь на мокрых камнях, перехватываясь за ветки придорожного кустарника и то и дело падая, съезжая по камням как по горке, она слышала шум за спиной и тяжелое дыхание Авара.
Спустившись на небольшое плато, она замерла, чтобы перевести дыхание и оглядеться. Мгновенного замешательства хватило, чтобы Авар нагнал ее и набросился с саблей – лезвие просвистело у виска, рассекая струи усиливающегося дождя.
Авар сухо откашлялся, удобнее перехватил рукоять сабли и взглянул на Катю:
– Не зря говорят: сапожник без сапог. Ты не принесла удачу. Только горе. Потому что твоя душа отравлена обидой.
– Ты пытаешься оправдать свою попытку убить меня?
Новый выпад. Поврежденная рука не слушалась джинна, лезвие сабли полоснуло по волосам девушки, срезав прядь светлой челки.
Катя отпрыгнула, поскользнулась на мокрых камнях и упала на одно колено. Авар ударил сверху, наотмашь. Девушка, вжав голову в плечи и сгруппировавшись, скатилась ниже по склону. Слишком крутой спуск, скользкая трава – Катя кубарем слетела с дороги. Сорвав кожу на локтях и ладонях, попробовала задержать падение, не успела.
Вцепившись одной рукой в острые камни на уступе, другой – в тощий и ненадежный куст, попыталась найти опору ногам.
Листва выскальзывала из рук, больно резала кожу, но пронзительный крик откуда-то снизу заставил отвлечься.
Ярослава! Бог мой, Антон – он-то здесь как?
За эту крошечную секунду она успела заметить, как Ярослава, Антон и Ильяс отбиваются от тучи не то мух, не то ос, кружащих над их головами. Антон, сбросив куртку, размахивал ею над головой, пытаясь сбить насекомых. Но те жалили его. Он что-то прокричал Ильясу, тот побежал к водопаду.
Но и это было не все. За ними, смеясь, наблюдал странный мужчина в камуфляже. Двое других держали вырывающегося Данияра – повалив его на колени и придавив к камням, они глумились, наблюдая над попытками Катиных друзей спастись.
Все это взгляду удалось выхватить за одно мгновение, но и его оказалось достаточно, чтобы подпустить Авара слишком близко – новый удар пришелся по касательной, меч ударил в скалу. Отлетевшие осколки рассекли кожу на руке Авара и лишь немного оцарапали девушку.
– Зачем ты это делаешь?! – закричала она.
– Ты умрешь, Тьма заберет твою силу и уйдет из гор. Больше никто не умрет, – Авар наскочил на камень, поскользнулся и упал.
Поврежденная рука висела плетью вдоль туловища, дождевые капли смешивались со слезами. От них промокла и прилипла к могучему телу льняная рубашка джинна. Сквозь мокрую ткань проступили татуировки. Катя не могла оторвать от них взгляд – этого совершенно точно не могло быть: она видела прежде этот рисунок – на карте, которую четыре года назад держал в руках Данияр. А еще – на родовом перстне.
Как эти знаки оказались нанесены на тело джинна – она не знала, да и времени выяснять не было. Девушка изловчилась, уперлась ногами в уступ, надеясь, что кроссовки не подведут и она не сорвется. Протянула руку Авару:
– Помоги! Ты не справишься без меня!
В темных глазах джинна мелькнуло сомнение: он видел людей ниже по склону, видел, что они вооружены.
Он с трудом перевел и сфокусировал взгляд на протянутой руке, нахмурился от вида капающей с мокрой руки девушки крови.
– Надеюсь, я не пожалею об этом, – пробормотал Авар, оперся на рукоять сабли, схватил девушку за запястье и потянул к себе, выдернув из пропасти.
Едва колени коснулись твердой почвы, Катя кинулась к Авару, надеясь, что не ошиблась. Испачканной кровью рукой она обхватила джинна за плечи, притянула к себе и надавила на татуировку на груди – небольшой круг со звездой Сварога в центре. И зажмурилась.
Мощный порыв ветра ударил в лицо, выбивая из легких воздух. Горячая рука джинна легла на спину девушки, защищая от неведомой опасности.
За спиной Авара раздался щелчок, следом за ним – яркая вспышка. Высокая мужская фигура показалась внутри светового вихря. Она двигалась легко, словно плыла по облакам. Хотя, может, так и было. Мощная волна ударила в спину Авара, он оттолкнул Катю, загородив ее собой, – но слишком сильно. Качнувшись, девушка обрушилась в пропасть. Падая, кончиками пальцев она тянулась к траве, пытаясь зацепиться и спастись.
– Катя! – раздался голос отца из солнечного вихря.
Катя подняла голову, щурясь от слепящего света за спиной мужчины, с трудом узнала в нем Белеса.
Отец. Катя почувствовала облегчение.
– Держи мою руку!
Катя послушно оторвала пальцы от камней, подтянулась насколько смогла, чтобы вцепиться в протянутую руку Белеса.
– Она моя! – зловещий шепот, словно кокон, окружил ее, закрутил пылевым смерчем, срывая дыхание, обсыпая с ног до головы песком. – Ты обещал ее мне!
От неожиданности девушка опять сорвалась, хватаясь за траву, чтобы задержать падение, ломая ногти, обдирая локти и живот. Ахнув, вцепилась в тощий кустик, торчавший между камней, уперлась носками кроссовок в каменный выступ. И старалась не дышать.
Она знала – Велес тоже слышит этот голос, – поняла это по тому, как плотнее сомкнулись губы отца, как непримиримее обострились скулы.
– Катя! – отец протягивал руку, склонился ниже над пропастью, чтобы дочери было безопаснее ухватиться за него.
Девушка чуть подтянулась и осторожно оторвала правую руку от камней, вытянула ее вверх. Шепот бередил старые раны.
– Ты заложил ее. Ее будущее, ее судьбу, ее силу, – вкрадчиво шептала тьма вокруг. Катя заметила совсем рядом с собой два красных уголька-глаза. – Ты предал ее, мой брат.
Брат? Темновит, что ли? Катя решила, что ослышалась: она думала, что Тьму привела Гореслава, а получается, ошиблась? Но как она может оказаться Темновитом? Это возможно только в одном случае: если Темновит и Тьма – это одно и то же. Но разве такое может быть? Ответ очевиден – Темновита поглотил Черный морок.
– Катя, руку! – Велес не обращал внимания на Темновита и призывал дочь делать так же.
Катя встретилась с ним взглядом, но руку подавать медлила…
Отец предал ее, пообещав ее судьбу другому. Не по незнанию, не по заблуждению. Точно зная, что распоряжается ею, тогда еще несмышленышем. «Истинный государь помышляет о благе многих» [25], - вспомнилась фраза, прочитанная много лет назад. В ее жилах – его кровь. «Царевна», – веселый голос посла Велидаря позволил вынырнуть из небытия. «Твоя душа отравлена обидой», – говорили и Рауль Моисеевич, и Авар, и оба оказались правы.
