— Ну-ка, ну-ка, что у нас тут за чистюля? — Меня грубо вздёрнули практически за шкирку.
Совершенно обыкновенное, ничем не примечательное человеческое лицо предстало перед глазами: чуть обрюзгшие щёки, густая, неровно подстриженная рыжеватая борода и нездорово-сероватый оттенок кожи. Я готова была поклясться, что этот немолодой мужчина раньше жил на Захране.
Та самая не до конца оформившаяся мысль тумблером защёлкала в голове, вот только в щиток кто-то забыл подать электричество.
— Кирпич, возьми лучше ту малолетнюю уродку с лиловой кожей. Говорят, у них раса вырождается, эти синемундирные тогда точно будут сидеть как шёлковые.
«Значит, там сзади в трёх метрах девочка-цваргиня…»
— Слушай, Башка, я нянькой не нанимался. Только визги ещё выслушивать, — ответил мужчина передо мной с характерным захранским акцентом.
Башка оказался ещё одним мужчиной неопределённых лет с седыми волосами, крупными, совершенно не модными бакенбардами и очень злыми глазами.
«Они вселюди с Захрана», — внезапно мелькнуло ослепляюще яркой догадкой в голове, и, не смея слишком пристально разглядывать остальных преступников, я вдруг выдала на родном языке:
— Меня. Возьмите меня.
На бесконечное мгновение в зале воцарилась абсолютная тишина. Я затылком чувствовала яростный взгляд кого-то из космофлотовцев, но боялась повернуться и выдать перед грабителями, что мы знакомы.
— Ну пошли, чистюля, — неожиданно дружелюбно сказал Кирпич и подтолкнул меня в сторону лестницы словно куль с капустой.
— Давайте там поскорее, — донёсся до нас сердитый голос Башки.
Короткая лестница вела на подземный этаж, где располагалась традиционная для казино зона: множество классических столов, обтянутых бархатной изумрудной и сиреневой тканью, полукруглые столешницы из массива белой древесины с местами-слотами для игр с дилерами, три рулетки в центре, зона отдыха с мягкими диванами и креслами с широкими подлокотниками. Всё это я толком не успела рассмотреть, потому что внимание привлёк гигантский сейф.
Вообще-то, это был даже скорее не сейф, а что-то вроде комнаты-бункера с раскрытой нараспашку дверью со сломанным и выпотрошенным электронным замком и дополнительным шпингалетом. Очевидно, владельцы казино обычно запечатывали сокровищницу на электронный замок, а шпингалетом пользовались в течение ночи, чтобы внести-вынести игорные фишки. Двое мужчин, судя по звукам, уже копошились внутри и складывали кредиты в сумки. Ещё одна высокая худая женщина стояла у входа, методично собирая на столе для покера многочисленные инструменты, микросхемы и провода в наплечную сумку.
Кирпич стянул чехол с ближайшего кресла и усадил меня в него, а сам крикнул напарнице:
— Хей, Отмычка, присмотри за ней тут, а я пока помогу ребятам собрать деньги.
Женщина на миг оторвалась от инструментов, окинула меня неприязненным взглядом и, убедившись, что руки заложницы плотно стянуты пластиковыми хомутами, продолжила заниматься своим делом.
— Угу. Давай быстрей только. Гвоздь и Молот уже половину работы сделали.
Кирпич кивнул и перешагнул порог комнаты-сейфа. В зале опустилась тишина.
Внезапно я кашлянула. Женщина вновь с подозрением резко обернулась. Я пожала плечами:
— Простите, пыльно тут что-то, — произнесла… снова на родном языке.
Русые брови Отмычки взлетели на лоб.
— Ты с Захрана, что ли?
— Ну да. — Я кивнула и попыталась пожать плечами. С плотно связанными кистями это было не очень удобно. — Не с Танорга же. Там таких светленьких, как у нас, не бывает.
Это таноржец с лёгкостью может прикинуться захухрей, даже не меняя внешности, вот только им это вряд ли может потребоваться.
Женщина фыркнула.
— Ну мало ли… покрасилась. Они вечно строят из себя элиту, хотя им просто повезло родиться на правильной планете. Но да. — Она ещё раз внимательно оглядела мои джинсы и футболку, а я мысленно возблагодарила Вселенную, что не стала покупать и переодеваться в дорогое платье. Несмотря на хорошую ткань джинсов, понять, что они лучше захранской синтетики, можно было, только лишь надев. — Выговор у тебя наш, чистый.
И с этими словами Отмычка вновь отвернулась.
«Для завязывания разговора неплохо, но мало… надо завоевать доверие или хотя бы расположение. Как легче всего вызвать приятные эмоции? Искренне восхититься…»
— Здорово вы придумали с оружием! Это пентапластмасса?
— Не совсем «пента», мы называем её «гексопластмассой». Цепочка крупных молекул отличается всего на одно звено, зато получившийся полимер дешевле и плотнее. Здесь, на Тур-Рине, дураки охраной занимаются, — отозвалась грабительница, на этот раз даже не оборачиваясь. — Считают, будто холодное оружие, электронное и бластеры на плазме — всё, до чего можно додуматься. А мы, помоечные крысы с Захрана, придумали, как переплавить мусор и сделать из него неплохое огнестрельное.
Словосочетание «помоечные крысы» хоть и было сказано с иронией, нисколечко не обмануло. Затаённая боль и неприкрытая зависть сквозили в голосе Отмычки.
— Представляешь, какой пеной изойдут зажравшиеся таноржцы, когда узнают, что Захран стал сильнее благодаря контейнерам из-под сухих пайков, которые всё это время отправляли нам в качестве широкого благотворительного жеста?
Она взяла ближайшее к ней серебристо-белое ружьё и горделиво потрясла им в воздухе.
— Если хочешь, оставим одно такое ружьё для тебя, когда уберёмся отсюда. Ты ведь на изнанке Тур-Рина живёшь, да? Поэтому заинтересовалась? — совершенно искренне поинтересовалась Отмычка.
«Нет-нет-нет, только не это! Надеюсь, они не только заклеили камеры, но отключили звук. Если это дойдёт до администрации Космофлота, за такой диалог я вылечу из Академии, как ненужный спутник с орбиты».
— Спасибо, но, наверное, не стоит. Я здесь… — Мысли отчаянно разбегались в голове в разные стороны. Что сказать, чтобы она поверила? Чтобы продлить разговор, — временно. Подрабатываю массажисткой. На Захране совсем туго с кредитами стало.
Отмычка понимающе хмыкнула.
— Да-а-а, на родине у всех с кредитами туго. Зато ты, прилетев сюда, воочию убедилась, как жируют федералы. Видела, сколько иллюминации у космопорта? Даже боюсь представить, сколько тратится электричества всё это поддерживать. А мидии в ресторанах, которые синекожие жабы везут со своей Миттарии? Можно подумать, у себя им жрать надоело, теперь хотят то же самое, но с другой обстановкой! А цены в магазинах? Да вон, — она обвела ладонью зал, — целая улица заведений для желающих весело потратить деньги, которые мы с адским трудом добываем на нашей планете!
«Это так не работает! Элементарные основы экономики! Захран ничего не производит, вот и курс местной валюты к межгалактической такой, а у миттаров передовая медицина на всю Федерацию», — рвалось, но я проглотила эти слова.
— Конечно, захухри для них — жалкие, ничего не стоящие отбросы, на которых можно паразитировать и выдаивать до последнего кредита, — закончила тираду Отмычка. — Вот ты на Захране кем работала?
— Кассиршей.
— Во-о-о-т. Сложная, нужная и полезная работа! — Женщина одобрительно кивнула и подняла палец. — Не то что по клавишам компьютера стучать или по офису в каблуках дефилировать! А я сортировщицей мусора на перерабатывающей станции, а по вечерам на грядках картошку окучиваю, жуков веником смахиваю, капусту с морковкой поливаю…
«Вселенная, где же она почву взяла-то?!»
Видимо, вопрос слишком явственно проступил на моём лице, потому что женщина тут же ответила:
— Власти считают, что могут запретить нам выращивать продукты и пичкать мерзкими протеиновыми батончиками и синтетикой, но настоящие продукты-то всяко лучше! Я прямо за городской свалкой и разбила огородик.
Я мысленно ужаснулась тому, чем питается эта женщина. Да, синтетика, которую я покупала для братьев в магазине, не была вкусной или шибко полезной, вряд ли содержала необходимое количество витаминов, но, по крайней мере,не была ядовитой.
